— Ты о чем? — Дженни проследила за его взглядом и тоже уставилась на цветущее дерево.
— Тапиока.
— Тапиока? — Она обеспокоенно посмотрела на Бретта, не понимая, о чем он говорит.
— Бретт?
— Он часто дразнил меня этой тапиокой. — Бретт говорил очень медленно, почти без выражения, словно пребывая в трансе, взгляд его застыл на одной точке. — Мой отец. Он знал, что я ее ненавижу. Я всегда говорил, что ни за что не буду есть эту гадость, напоминающую застывшие бусинки. — Бретт вздрогнул и удивленно огляделся, будто только что проснувшись, затем натянуто улыбнулся.
— Бретт?
Он, очевидно, уловил тревожные нотки в голосе Дженни и успокаивающе погладил ее по руке, такой изящной, нежной и возбуждающей, такой умелой и быстрой на клавишах компьютера.
— Прошу прощения. — Он обнял Дженни и прижал к себе. — Не знаю, почему я вспомнил про отца. Ничего страшного, забудь, я в порядке. — Бретт прижал ее еще крепче, пытаясь заглушить в себе боль, которая всегда вспыхивала, когда он вспоминал об отце.
Центральное отопление, электричество, три ванные комнаты, кондиционеры и великолепно оборудованная кухня ничуть не портили атмосферу старого дома. Из пяти его спален две имели собственную гостиную, большая часть помещений была стилизована под начало прошлого столетия. Нетронутой оставалась только комната Джеффа. В ней расположившиеся на полу вооруженные до зубов трехдюймовые пластмассовые человечки были вполне готовы к бою с двухфутовым пушистым динозавром, мирно дремавшим в углу. На стене висели плакат университета штата Луизиана с изображением гигантской птицы.
Все комнаты в доме были просторными, с высокими потолками. Гостиная, в которой Бретт и Дженни познакомились с Сью, в сущности, представляла собой целый зал и соединялась со следующим, таким же, широкими двустворчатыми дверями. В каждом из залов находился камин.
Столовая, в которой впоследствии должен был разместиться ресторан для отдыхающих, находилась по другую сторону холла. Больше двадцати человек могли пообедать за огромным старинным столом, не мешая друг другу. Дальняя дверь вела в кухню и кладовую. Кладовая не уступала по размерам комнате Дженни в Новом Орлеане. Еще одна дверь вела в угловую комнату с двумя окнами, выходящими на восток. Ее с раннего утра заполняло солнце. Изящная стеклянная дверь во французском стиле выходила прямо на веранду.
С каждым шагом Дженни казалось, что неясные образы прошлого все тесней обступают ее. Ей слышались смех и приглушенные рыдания, чьи-то спорящие голоса и одобрительные восклицания, она чувствовала обволакивающее тепло, излучаемое всем тем, что находилось вокруг. Неожиданно для себя она обнаружила, что веранда имеет еще одни стеклянные двери — вход в библиотеку, по стенам которой тянулись бесконечные полки с пыльными томами.
Размышления Дженни были прерваны Сью Темпл-тон, вошедшей в комнату с темнокожей женщиной лет сорока. Ее звали Хестер.
— Добрый день. Рада познакомиться, добро пожаловать к нам в гости. — Она с достоинством кивнула каждому в отдельности.
Хестер Филдинг совмещала в «Дупле дуба» обязанности поварихи и домоправительницы. Всю жизнь она и ее муж Арнольд прожили в Западной Фелициане.
— Она собирается на несколько дней к тетке в Новый Орлеан, — пожаловалась Сью. — Нам так повезло с Хестер, и мы не представляем себе, как будем управляться со всем хозяйством без нее.
— Думаю, вы прекрасно справитесь, миссис Темплтон, — утешила ее домоправительница. — Вы сами знаете, что справитесь. — Она посмотрела на Бретта. — А вы, значит, тот самый человек, который написал роман об этих местах?
— О каком именно романе вы говорите? — уточнил Бретт.
— Конечно, о «Безумной ярости», о чем же еще?
— Миссис Филдинг, это действительно моя книга, но я не задавался целью писать именно об этих местах. Там был просто юг, а конкретное место — обычная выдумка автора.
Брови негритянки недоверчиво приподнялись:
— Выдумка. Я понимаю.
То, что она осталась при своем мнении, было совершенно очевидно.
Бретт резко отвернулся, и Дженни не рискнула вмешаться. Она взглянула на Хестер повнимательнее и ощутила в ней что-то притягательное и загадочное. Дженни почувствовала в ней… знание.
— А где Джефф? — поинтересовалась Сьюзен у Хестер.
Выражение лица темнокожей служанки сразу изменилось. Было видно, что разговор о Джеффе доставляет ей удовольствие.
— Молодой хозяин помогает Арнольду наводить порядок в хижинах. По крайней мере он крутился сейчас именно там.
— Уверена, что Арнольд не в восторге от такой помощи, — вздохнул Джон.
— Да что вы! Они прекрасно нашли общий язык с моим мужем: понимают друг друга с полуслова.
— Арнольд у нас главный специалист по всему, что связано с землей, — пояснила Сью Дженни и Бретту.
— Стало быть, вам повезло не только с Хестер, но и с Арнольдом. Представляю, сколько труда потребовалось, чтобы содержать усадьбу в таком порядке!
Перебивая друг друга, Темплтоны сразу заговорили об усадьбе, цветах, снова вспомнили о ресторане. «Да, — подумала Дженни, — у них дело должно пойти».
Вечерело. Дженни сидела на веранде, и успевший остыть воздух приятно холодил кожу. Закат был прекрасен. Малиновое солнце золотило верхушки вековых дубов. Как много семей, должно быть, сейчас так же наблюдают за величественным заходом светила, забыв о городской суете, не думая о тех заботах, которые снова захлестнут их на следующий день! Дорога из кирпича оранжевой нитью вилась между деревьями и исчезала вдали.
Голос призывающей к ужину домоправительницы прервал мысли Дженни. Несмотря на то что Хестер прожила всю свою жизнь в сельской местности, манеры ее были безупречны. Вообще гости постоянно ощущали искреннее гостеприимство и чуткую заботу о себе.
Поужинав, Джон пригласил Бретта пройти в библиотеку.
— Посмотрите, вот тот дневник, о котором я вам писал. Очень надеюсь, что вас это заинтересует.
Бретт взглянул на протянутый дневник, как на змею.
— Мы нашли на чердаке большой сундук, — пояснил Темплтон. — Именно в нем и обнаружились эти старые записи. Кстати, они очень неплохо сохранились, только бумага пожелтела, а сама обложка почти как новая. Именно из-за сундука ни одна мышка до них не добралась, — улыбнулся Джон.
— Благодарю вас.
Бретт все-таки нашел в себе силы взять в руки тетрадь. Ничего не произошло, стены не дали трещину, потолок не обрушился на голову.
— Я думаю, нам будет о чем поговорить после того, как вы прочтете эти записи, — сказал Джон.
Бретт покрутил дневник в руках. Дженни помогала Сью и Хестер убирать со стола, поэтому он мог ознакомиться с его содержанием в одиночестве. Бретт включил лампу и уселся на стул девятнадцатого века, величиной и громоздкостью напоминающий инвалидную коляску. Такие стулья он встречал только в библиотеке имени Джексона в Новом Орлеане.
