Министр закрыл дверь, осторожно поставил чашку на стол и посмотрел на дочь.
— Прекрасно выглядишь. Рад, что ты пришла. Твой друг англичанин показался мне порядочным юношей.
Девушка неотрывно смотрела на отца. Она глубоко вздохнула и сказала:
— Papa, мне очень жаль насчет колье. Извини. Можно называть тебя papa? Будет очень странно обращаться «месье Антуан».
— Конечно, ты должна называть меня papa. Я твой отец по закону.
Мужчина доброжелательно смотрел на дочь-бунтарку, но не обнял, как она надеялась.
— Ты простил меня?
— Софи… прощение нужно заслужить. Ты огорчила меня, бросив Сорбонну. Мне пришлось дернуть за пару веревочек, чтобы ты туда поступила.
— Но я не создана для Сорбонны! Здорово, что Изабель и Франсина мечтают стать юристами, но во мне другие гены. Papa, ты должен сказать чьи. Я имею право знать, кто меня породил.
— Мы понятия не имеем. — Лоран спокойно посмотрел на дочь.
— Papa, ты совсем не умеешь врать. Почему не хочешь открыть мне эту тайну?
Озера его глаз заполнились беспомощностью. Мужчина не ответил.
— Навещай нас время от времени, — проговорил он, вставая. — Надеюсь, вскоре все наладится.
Софи подошла к Кристоферу, толкнула его в бок и прошептала:
— Уведи меня отсюда.
Они извинились за уход и попрощались. Как только пара покинула дом, девушка сорвала с себя пиджак, распустила волосы и, смеясь, вприпрыжку помчалась в ближайший парк. Она прикурила и выпустила дым. Кристофер наблюдал за любимой со смешанными чувствами.
— Ты не говорила, что станешь моделью. — Юноша присел на скамейку.
— Решилась, когда подали первое блюдо: поняла, что в мастерской просто тоска зеленая, а мне нужны перемены. — Она еще попрыгала, потом глубоко затянулась. — Какая радость, что обед закончился! Мне тесно в этом доме. И всегда было.
— Твоя семья кажется очень милой, — возразил Кристофер.
— Тебе понравился обед? — удивилась Софи.
— Я впервые увидел, как женщины на самом деле носят одежду от-кутюр. — Модельер серьезно посмотрел на нее. — Они подобрали наряды по случаю: выделяли все, что выше талии, — шею, грудь и руки, — ведь за обеденным столом большего не видно.
Девушка неодобрительно покачала головой.
— После обеда в салоне я заметил, как женщины поправляют юбки, чтобы прикрыть колени, — продолжал «британский ангел». — Если у дамы не очень красивые ноги, ей неловко в короткой юбке. Может, брюки решат проблему?
— Ты смотрел на обед через призму моды, — грустно произнесла Софи.
Она села рядом и, раздраженно фыркнув, закурила новую сигарету.
— Для меня же это возвращение в замкнутый мирок светского общества. Разве ты не понимаешь, почему оттуда пришлось сбежать?
— Я просто хочу заключить тебя в объятия и защитить. Хотя не уверен, от чего именно.
Софи обняла любимого, забыв о неприступности.
— Крис, защити меня, пожалуйста. От жизни. И спасибо, что составил компанию. — Она взяла его руку. — Я не справилась бы без тебя.
Бунтарка сломала все защитные механизмы и вновь стала самой милой девушкой на свете.
— Когда знакомишься с родителями девушки… — задумчиво сказал Кристофер Саманте в следующий понедельник, — отношения переходят на новый уровень. Теперь мне и впрямь стоит порвать с Жислен.
— Но тебе нужна ее поддержка.
— Считаешь, мадам не поможет, если я перестану с ней спать?
— Кристофер, c'est Paris,[80] — терпеливо произнесла Саманта. — Не обманывайся.
— Но сегодня я все же схожу на свидание.
— Баленсиага закрывает дом, — уныло произнесла Шанель. — Говорит, время высокой моды прошло. А ведь старичку только семьдесят три! Но у него же есть еще десяток лет в запасе?
Мадам Антуан наблюдала, как серый дым от сигареты мадемуазель поднимается к потолку. Женщины сидели на замшевом диване цвета меда в уединенном салоне на верхнем этаже. Давние приятельницы, они понимали друг друга с полуслова.
— Может, это время и правда прошло? — мягко спросила мадам Антуан.
— Если закроется «Баленсиага», я останусь совсем одна. — Шанель мельком взглянула на нее. — Ужас!
— Но у Ива Сен-Лорана дела идут на лад. А это ведь тоже высокая мода? — подметила мадам Антуан.
— Он рисует эскизы! — возразила Шанель.
— Слышала, у него цепкий глаз. А еще он внимательно следит за примерками…
— Это не то же самое, — повела плечом Коко. — Когда кроишь и сметываешь на модели, вещь получается роскошнее и удобнее. Баленсиага знал это. А теперь осталась только я.
Мадам Антуан взглянула на грустное лицо своей подруги и начальницы.
— Да, вы ни разу за всю жизнь не нарисовали платья или костюма. И создаете вещи, будто по волшебству, из ткани, ножниц и булавок.
Мадемуазель внезапно подалась вперед, разглядывая серую твидовую юбку жены министра.
— Этот шов морщинится… — рявкнула она, — давай сюда юбку — подправлю.
— Простите, но мне неудобно раздеваться.
— Сними ее. — Шанель щелкнула пальцами. — Здесь же никого нет.
Габриель дотянулась до коробки со швейными принадлежностями. Мадам Антуан вздохнула, поднялась, расстегнула юбку. Сняла ее и передала подруге. Та набросилась на вещь, будто оголодавший стервятник.
— Не можете вы посидеть просто так, расслабиться!
— Не хочу, чтобы моя directrice выглядела как чучело! — возразила Коко.
Быстрые взмахи острыми ножницами — и шов распорот. Шанель вдела нитку в иголку и зашила его.
— Теперь смогу хвастаться, что мадемуазель Шанель сама сшила мне юбку! — засмеялась мадам Антуан.
— Дидье Брунвальд видел Софи на последнем показе, — небрежно произнесла Габриель. — И просил представить его ей.
Мадам Антуан прищурилась.
— Разве можно подобным повесам на наших показах присматривать себе девушек? — с улыбкой спросила она. — Пойдут слухи, что у нас бордель!
— Дидье — племянник важного клиента. Он очарован Софи. Для нее это хорошая партия. — Шанель оборвала нитку, натянула ткань, пригладила шов и вернула юбку собеседнице.
— А выглядит это так, словно мужчина может отправиться в магазин, присмотреть хорошенькую девушку и… купить ее, — проговорила мадам Антуан, надевая и застегивая юбку. — В любом случае у Софи есть кавалер. Англичанин.
— Правда? Из хорошей семьи?
— Ну, юноша, конечно, не граф, — улыбнулась мадам Антуан. — Он модельер. Единственный модельер-англичанин на весь Париж.
— Как необычно! На кого работает?
— На «Деланж». Помните Камиллу Деланж? Недавно парень приходил к нам на обед. Он производит впечатление галантного, приятного юноши. С Софи знаком уже несколько месяцев; кажется, у них все серьезно. Но дочке нравится разочаровывать поклонников. Правда, есть одна неприятность: Кристофер — протеже Жислен де Рив, а она обожает совращать молодых людей.
