Она покачала головой, и выражение ее лица наполнилось благодарностью.
— Нет. Ты делаешь это ради меня. Это то, о чем я никогда не забуду. И я, черт, никуда не уйду, Адамо.
— Я делаю это ради тебя, да, но небольшая часть также делает это ради себя, потому что я этого хочу.
— Это нормально.
Я хрипло рассмеялся.
— Нормально?
— Да, потому что даже если тебе это в конечном счете нравится, ты делаешь это ради меня. Если это не доказательство... — она замолчала, выглядя почти смущенной.
— Это доказательство, — согласился я.
Доказать Динаре, как много она для меня значит, вот почему я здесь. Вот почему я начал, но не потому, что продолжил, как только положил руки на свою жертву. Как только я приступил к своей темной работе, я потерялся в глубокой жажде и темном голоде. Я с трудом поднялся на ноги. Ноги у меня подкашивались, будто я слишком часто катался на американских горках. Это ощущение после пыток было ближе к наркотическому порыву, чем когда-либо было и могло быть.
Динара выхватила из сумки полотенце и протянула мне. Я взял. Мои руки в крови, а одежда промокла. Они испорчены. Я вспомнил, как Римо и Нино возвращались домой в таком виде, и изображал отвращение, хотя на самом деле был очарован.
Динара спокойно смотрела на меня, и мне было интересно, что она видит. Я вспомнил то болезненное восхищение, которое испытал, когда впервые увидел Римо и Нино в действии. Даже тогда часть меня задавалась вопросом, каково это потерять себя в чем-то настолько порочном, но я боролся с этим, сопротивлялся так долго, как мог.
Динара осмотрела останки номера два. Если это зрелище и выбило ее из колеи, она скрыла это. Когда мои руки стали чистыми, я коснулся ее руки, привлекая ее внимание обратно ко мне.
— Я в порядке, — тихо сказала она. — Я рада, что ты сделал то, что сделал. Он это заслужил, но я ничего не могу поделать. Теперь я это поняла.
— Тебе и не нужно. Я могу, если ты хочешь.
Я хотел снова испытать этот кайф. Динара, наверное, видела это по моему лицу.
— Я не хочу стать причиной потери твоего контроля, — сказала она.
Мрачный смех вырвался из меня. Я коснулся ее щеки.
— Ты действительно думаешь, что это твоя вина, что я такой. Это ген Фальконе и мое чертово воспитание, а не ты.
Динара нежно поцеловала меня в губы.
— Давай выбираться отсюда. Нет желания отдавать ему ни секунды своей жизни. Он получил по заслугам. Теперь он в прошлом.
Позвонив уборщикам, мы с Динарой отправились обратно в мотель. Это лучше, чем свалка в Рино, но определенно не то место, которое приглашало вас остаться подольше.
Динара сидела, скрестив ноги, на кровати, когда я вышел из ванной после долгого душа. Она смотрела на список своих насильников. Она уже вычеркнула номер два. Я опустился рядом с ней.
— Интересно, что я испытаю, когда мы вычеркнем последнее имя?
Ее мать. Мы еще не обсуждали ее конец. Динара избегала этой темы. Как бы она ни ненавидела свою мать, ее убийство будет отличаться от любого другого убийства.
— Ты почувствуешь себя свободной, — сказал я.
Это результат, на который я надеялся.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Динара, меняя тему, как обычно, когда мы обсуждали окончание нашей вендетты.
Я придвинулся ближе к ней и обнял ее за плечи, обдумывая свои чувства. Я не чувствовал себя виноватым, даже отдаленно. Он заслужил все, что я сделал.
— Хорошо. Все вернулось в норму.
Динара подняла брови.
— Норма не то слово, которое я использовала бы, чтобы описать тебя.
— То же самое, — сказал я с усмешкой, но стал серьёзным, увидев искреннее беспокойство в глазах Динары. — Дело в тебе, а не во мне. Мы делаем это, чтобы ты могла похоронить свое прошлое и обрести покой. То, что я чувствую, не важно, но я не лгу. Я чувствую себя прекрасно. Лучший вопрос, как ты себя чувствуешь?
Динара нахмурилась, словно прислушиваясь к себе.
— Все это нереально. Так долго эти люди преследовали меня в ночных кошмарах, и я ничего не могла поделать, но теперь я больше не жертва, и это приятно. Я хочу продолжать.
— Мы продолжим, но думаю, что нам стоит сделать перерыв на несколько дней, прежде чем мы отправимся в Вегас.
Когда мы с Динарой впервые составили список и обсудили наш план мести, мы договорились вернуться в лагерь после первых двух убийств, чтобы проехать две гонки, прежде чем отправиться в Вегас, где жили остальные насильники. Это дало бы нам время остыть и свело бы спекуляции в лагере к минимуму.
— Я знаю, — сказала Динара. — Но теперь, когда мы начали, я не хочу останавливаться.
— Ты не нуждаешься во времени, чтобы усомниться в наших действиях? — догадался я.
Динара пожала плечами.
— Может быть. Я не могу представить, что моя совесть станет проблемой, не с тем, как я себя чувствую сейчас, но я... — она вздохнула. —
Не знаю. Я не хочу рисковать. Хочу, чтобы все они получили по заслугам.
— Они получат, потому что моя совесть точно не станет проблемой.
Динара странно улыбнулась и поцеловала меня.
— Подумать только, что я когда-нибудь влюблюсь в итальянского гангстера... — она плотно сжала губы, широко раскрыв глаза.
Кайф от пыток не шел ни в какое сравнение с тем, что я испытывал сейчас.
Я открыл рот, но Динара зажала мне губы ладонью.
— Ничего не говори. Не сейчас.
Мои глаза весело прищурились. Поцеловав ее ладонь, я кивнул в знак согласия. Динара медленно опустила руку.
— Я тоже никогда не думал, что влюблюсь в принцессу Братвы, — поспешил произнести я.
Динара крепко поцеловала меня.
— Заткнись, заткнись. Я не хочу говорить об эмоциях, не сейчас. Пока нет.
— После всего, что мы сделали, и всего, что планируем сделать, ты боишься эмоций? — поддразнил я.
Ее глаза умоляли меня заткнуться, и на этот раз я замолчал. Вместо этого я притянул ее к себе и всем телом показал, что чувствую. В словах не нуждались.
ГЛАВА 21
Мы с Динарой вернулись в лагерь и приняли участие в двух следующих заездах, но наши сердца не наслаждались этим. Список занимал все наши мысли. Притворяться, что это не так, было бесполезно. Мы отправились в Лас-Вегас на следующее утро после второй гонки, не в силах отодвинуть нашу вендетту дальше. Мы оба взвинчены.
Мы заплатили за еще один убогий мотель в старой части Стрип. Такое место казалось более подходящим для наших поисков, чем пятизвездочный. Мы не вернемся в лагерь, пока все имена в нашем списке не будут вычеркнуты, сколько бы времени это ни заняло. Гонки могли подождать.
Следующие несколько убийств прошли гладко, без пыток. Легкие убийства, которые Динара совершала из пистолета. Я сдерживал свою жажду крови, позволяя ей делать это на ее собственных условиях. Хуже, чем сопротивляться жажде крови, было смотреть записи. Каждая минута запечатлевалась в моей голове, а иногда даже преследовала меня в ночных кошмарах.
Динара лежала, вытянувшись на кровати рядом со мной после того, как мы вычеркнули номер шесть, совершенно голая и невероятно красивая. Видеть ее такой и вспоминать записи, которые я видел, было тяжело. Динара пережила ужасы, которые я даже не мог понять, и стала жестокой и решительной, но и доброй. Так много людей стали бы пресыщенными после того, что она пережила.
Мы больше не обсуждали наши эмоции, осторожно обходили эту тему, но, глядя на нее сейчас, желание выразить свои чувства было почти непреодолимым.
По глазам Динары я понял, что она знает, о чем я думаю.
— Пока нет, — прошептала она.
Я криво усмехнулся.
— Когда?
— Не сейчас, — просто ответила она.
