как! Все же на постарше тянет. Понятно, — с горечью съязвила она, заставляя себя улыбнуться.
― Она блондинка. Рост средний. Глаза зеленые. Прекрасно танцует. Очень красивая и упрямая стерва. Ты правильно догадалась, три года назад она ушла из эскорта. А еще, она конченая ИДИОТКА! — заорал он во все горло.
― Перестань, Дима, я все слышала, — тихо произнесла она, вздрогнув от его тона. — Зачем теперь врать? Ты же сам просил все по-честному… без игр…
― Что ты слышала, что ты слышала, мать твою?! — вопил разъяренный Орлов. — Как одна тупая курица решила, что раз она работает на меня секретаршей, а босс взял ее с собой в командировку, она может ночью заявиться ко мне полуголой в номер?! Что ты слышала?!
― Когда я звонила, мне вежливо сообщили, что ты принимаешь душ. Видимо после горячих утех с новой любовницей. Секретарша, как банально, Дима!
― Юля, я ее выставил из номера и пошел в душ! А она, наверное, вернулась и ответила на звонок. Твою ж… — он отошел на пару шагов и запустил пальцы в волосы, словно стараясь сдержаться и не ударить ее.
― Да мне все равно, Дима. Ты имеешь право спать, с кем хочешь. Я просто не понимаю, к чему тогда этот дом, ненужные слова и…
― Юля! — перебил он. — Я никогда не спал с подчиненными! Я не смешиваю дела и личную жизнь! Я тебе кто, сопливый подросток, который в штанах свой член удержать не может?! Неужели ты думаешь, что я поведусь на полуголую девицу? Что я женщин в своей жизни не видел?!
― Дима, мне все равно… — она обхватила себя руками, отгораживаясь от него, и не разрешая себе вновь довериться, и даже допустить мысль, что он не врет.
― А мне не все равно! Мне не все равно! — взревел Дима, — Я целую неделю, как сраный телеоператор, названивал тебе! Ты поставила меня в положение, что я должен узнавать у Баринова, Юля, мать твою, у БАРИНОВА, как себя чувствует МОЯ женщина беременная МОИМ ребенком! Ты вообще вменяемая?! Юля, я тебя сейчас убить готов!
― Ты сам меня выставил! — выпалила она.
― Я тебя … О Господи, Юля! — заорал он, размахивая руками. — Я попросил, чтобы ты съехала на некоторое время, потому как в доме собирались отделывать детскую комнату! Ты же не дослушала охранника и выставила его вон! Я просто не хотел, чтобы мать моего ребенка дышала краской и целыми днями находилась в месте, где работают строители!
― Дима, не надо оправдываться. Я понимаю с первого раза. Не нужна, так не нужна. Ребенка я тебе рожу. Я обещала. Но пока он не родился, прошу тебя больше ко мне не приходить. Видеть тебя я не хочу. И…
― Да мне плевать, что ты хочешь! — рявкнул Дима, грозно выставив указательный палец, — Но ты, красавица, научишься брать ЧЕРТОВУ трубку, когда Я тебе звоню! — он сжал кулаки, выругался сквозь зубы, развернулся, оперся о стену руками и с болезненным отчаянием продолжил: — Юля, на моем заводе произошла авария. Заживо сгорели пятьдесят человек. Всю чертову неделю из-под обломков мы вытаскивали трупы пострадавших. А потом я стоял и объяснял родственникам погибших, как это я, владелец завода, мог быть настолько беспечным и допустить, что пятьдесят семей потеряли кормильцев, — он стиснул зубы от отчаяния и стукнул кулаком в стену. — А в перерыве между этим, я, как дебил, названивал ТЕБЕ! Целую неделю, видя эти сгоревшие трупы, я хотел…. Потому что ты НУЖНА была мне, Юля! Потому что для меня важно было услышать родной поддерживающий голос любимой женщины! Я ведь так много от тебя прошу! — язвил он, обдавая ее обвинительным взглядом. — И ты знаешь, может, для тебя это покажется странным, но секса всю эту проклятую неделю, мне не очень хотелось! Твою мать, Юля! Надо было просто ответить на мой звонок! Я бы сразу все объяснил! — раздосадованный, он пнул ногой со злости стоящий рядом стул. — А знаешь, к черту! Ты права, я не должен оправдываться. И мне вот абсолютно все равно, веришь ты мне или нет. И мне плевать на твою глупую необоснованную ревность! — задрав подбородок, выкрикнул ей в лицо. — Поэтому ты, красавица, сейчас по-хорошему заткнешься, наденешь драное, вечернее платье, сделаешь себе прическу и макияж, а затем, мы поедем на сраный благотворительный вечер, на котором я, как основатель, обязан присутствовать при любых обстоятельствах. И я больше слышать не хочу, чего тебе там хочется или нет. Потому что сегодня вечером ты нужна мне! А раз ты из-за своего идиотизма в очередной раз подвела меня, то будь любезна, Юля, собраться в течение пары часов, — он поднял занесенные охранниками пакеты с дорогими бирками и швырнул ей в ноги. — Стилиста я тебе уже вызвал. И только пикни, Юля! — пригрозил он ей.
― Дима, ты, правда, с ней не спал? — осторожно спросила Юля. — Честно скажи, как есть, пожалуйста. Правда?!
― Нет, блядь, я король комедии! — яростно заорал он, разводя руками в стороны, — Юля, окстись! У меня люди погибли! Мои работники! Я видел отдельные части сгоревших тел! Которые до сих пор опознать не могут из-за ожогов! А я за людей отвечал… Я! А ты… просто ДУРА! — он гневно стрельнул на нее взглядом, развернулся и приказал: — Вставьте ей эту чертову дверь!
Когда Дима выскочил из квартиры, она глупо моргнула несколько раз, прикусила губу, затем пристыженная, в очередной раз виноватая, но уже воодушевленная Юля опустила голову и недовольно выпалила, обращаюсь к своему животу:
― И какого черта ты замолчал именно сейчас? Не мог вовремя подать голос?! Предатель ты, спиногрыз!
Что он там ей говорил?! Выставил из номера? Не хотелось секса? Из принципа не спит с подчиненными?! А вот в это Юля могла бы поверить, так как блаженный Дима в принципе способен на такие странности. Погибших людей ей очень жалко. Честно, вот, правда, жалко! Но вместе с тем, она облегченно выдохнула, а затем злорадно улыбнулась. Хана, оборзевшей сучке, которая решила соблазнить Орлова. Потому что когда Юля до нее доберется, а она до нее доберется, от молодой дряни даже перьев не останется…
Юля собралась ровно за отведенное ей
