я ее ненавидел.
Но той, кто во всей этой ненависти и непонимании действительно изменила мою жизнь, стала Полина. Мой ребенок. Я так долго привыкал к тому, что она моя дочь. Я чувствовал связь с ней, с первой секунды. Чувствовал, даже когда не понимал, что я ее отец. Она смела все на своем пути. Абсолютно все. Утопила мое эго и ненужную гордость, заставила открыть глаза.
И после этого Лунга сейчас стоит в немом оцепенении, сообщая мне, что у нас будет ребенок. Я вижу, нет, чувствую ее страх. Неуверенность. И это злит, но только на какие-то доли секунды.
У нас будет ребенок. Ребенок, который будет рядом со мной с самого начала, первые шаги которого я увижу лично, а не на записи.
— Иди ко мне.
Обнимаю Женьку, вдыхая запах волос, слыша ее учащенное дыхание, ощущая слезы на ее щеках.
— Не плачь. Женя!
— Я тебя люблю.
— А я-то тебя как! Выше нос, Лунга.
— Знаешь, я хочу поскорее взять твою фамилию, чтобы ты уже перестал коверкать мою! — хлюпает носом, немного отодвигаясь.
— Когда заявление подадим?
— Завтра. Давай завтра сходим. Юля с Полей посидит.
— Договорились. Завтра с утра сразу в ЗАГС.
— Хорошо, — растирает слезы по лицу.
— Не реви, дурная.
Женька — это женщина-феномен, при всей своей дерзости и самостоятельности, то, что она смогла вылепить из себя другого человека, со стальной силой воли, самое наглядное тому доказательство. Но как бы она ни была сильна и воинственна, он все еще та девочка из общежития. Неуверенная, слегка зажатая и ждущая одобрения.
* * *
Утром я просыпаюсь от того, как рыдает Полина. Иду на этот громкий-громкий плач с завыванием. Ребенок сидит посреди гостиной с куклой в руках и орет. Она не плачет, она правда орет, вся в мать.
— Чего случилось?
Женька, сидя на диване, оборачивается на мой голос, поджимая губы.
— Я не хочу, — заикаясь пищит Полинка, — мне не надо!
— Чего она не хочет?
— Прекрати плакать, — Лунга встает, пытаясь взять Поли на руки.
Но чем сильнее она пытается ее поднять, тем громче малявка начинает кричать и реветь.
— Полина! Прекрати.
— Я к папе хочу, — тянет ко мне ручки.
— Полина, что за истерики с утра пораньше?
Женька отдает ее мне, явно злясь.
— Ну?
— Я у нее спросила, хотела бы она братика или сестричку. Ответы ты слышал. Не успокоишь теперь.
— А зачем спрашивала?
— Как зачем?
— По факту надо, Лунга, по факту.
— Если такой умный…
— Ты мне только тут не истери. Ребенок, чего мамка такая нервная, а?
Женька прищуривается и демонстративно сбегает на кухню. Ставлю Польку на пол.
— Ну давай, дочь, что у нас там за трагедия?
— Мне не надо никого. Не хочу я брата, и сестру не хочу.
— Почему?
— Потому что вы уйдете.
— Куда?
— К новому ребенку. А меня оставите. А я не хочу одна.
— Кому мы тебя оставим? Мы жадные, никому тебя не отдадим. Не реви. С собой заберем, еще надоесть тебе успеем. Не плачь.
— Точно?
— Точно.
Полина шмыгает носом, вытирая остатки слез с лица. Ее личико озаряется робкой улыбкой. Веселое утро выдалось, однако.
Женька же закрылась на кухне, походу, мы так сегодня квартиру точно затопим, сначала одна, потом другая. Иду туда, и Полина увивается за мной хвостом. Она бежит к матери, а потом застывает в паре сантиметров, смотрит на меня, словно ища поддержки, и гладит Лунгу по коленке.
— Мама плачет.
— Нет, моя хорошая, — сажая Польку на свои колени, — не плачу, — касается губами пухлой щечки.
— Точно?
— Да. Сейчас тетя Юля приедет, ты с ней побудешь немного?
— Хорошо. А вы скоро придете?
— Мы очень быстро.
* * *
Поездочка до ЗАГСА оказывается тем еще испытанием. Лунга со мной не разговаривает, как будто в том, что произошло утром, моя вина.
— Жень…
— Игорь, ничего не говори. Просто ничего не говори.
— Да нет уж, я скажу.
— Прости меня, я просто совсем не ожидала, что она так отреагирует. Сама расстроилась. Не знаю, что на меня нашло.
Сжимаю ее ладонь.
— Нормально все. Мы с Полей поговорили и пришли к тому, что все очень хорошо складывается.
— Да?
— Ага. Приехали, пошли уже. Прекращай пищать.
Помогаю ей выйти из машины и, сжав хрупкую ладонь, направляюсь к крыльцу. Да уж, местный районный ЗАГС оставляет желать лучшего. Как после бомбежки, и хрен где запаркуешься.
— Надо было через интернет все сделать.
— И пожениться желательно тоже?
— Язва.
— Вся в тебя.
— Давай, заполняй уже, — пододвигаю к ней листочки.
— А ты?
— А я рядом посижу.
— Мурас, это хамство.
— Самое настоящее. Пиши давай, там Полька дома в ожидании сидит.
— Манипулятор. Так, фамилия… моя будущая фамилия.
Лунга с улыбочкой смотрит на меня. Будто у нее выбор сейчас есть, ну-ну.
— Пиши уже. Мурас. Евгения Мурас.
— Слушай, а ты про ресторан не думал еще?
— Не думал.
— А надо ужа начать. Вообще, найти хорошее место сложно.
— Вот ты у нас этим и займешься.
— А ты чем будешь занят?
— А я поработаю, так, немного.
— Все, — отдает мне листы, — заполнила.
— Тогда поехали, в одно место заедем еще, и домой.
— В какое?
— Поехали.
Женя
Он привез меня в салон платьев. В салон свадебных платьев. Такого я от Игоря точно не ожидала. Где вообще настоящий Мурас? Его подменили? Мне наглым образом подсунули кого-то другого?
Пока я рассматриваю манекены, я даже слегка
