помог Ангелине подняться.
– Ага. А должен был уже свалить на хрен отсюда.
– Нет, не должен, – ответил бесстрастно Никита.
В следующую секунду рука Максима оказалась на плече брата.
– Ребят, не надо, – постаралась я осадить братьев, не собираясь быть свидетелем их драки. Я не против подвигов в свою честь, а вот мордобой – это без меня, пожалуйста. И уж не ради меня, это точно.
– Максимка, руку убери, – тихо отчеканил Никита.
Как бы быстрее испариться отсюда? Сердце сжалось, острое предчувствие беды стремительно скручивало все мои нервные окончания в крепкие узлы.
– Ник… ита Андреевич, не надо! – Я попробовала встать между братьями, пока эти олухи действительно не начали разборки.
Глупо? Но мы ж такие… коня на скаку… или двух.
– Гель, отойди! – Максим грубовато схватил меня за предплечье и рванул в сторону.
Я споткнулась о торчащую доску, и пальцы заныли от столкновения с грубым препятствием. От боли я зашипела и зажмурилась.
– Ты, мать твою, совсем охренел? – рыкнул Ник, пихая брата в грудь.
Не знаю, отчего Ник за меня заступился, – может, просто потому что ему хотелось продолжить накручивать ситуацию, или оттого что у него давно чесались кулаки двинуть брату, или потому что ему показалось, что Макс сделал мне больно.
Как-то все происходило слишком стремительно.
Раз, раз – и эти идиоты начинают махаться кулаками на узком пирсе. Вроде несерьезно, больше похоже на возню, только я все равно хочу убраться от нее подальше. Словами угомонить придурков не получается – я им несколько раз крикнула, чтобы остановились, но нет, разве меня кто послушает! Цепляются друг за друга, пытаются повалить с ног. А мне остается лишь пытаться держаться подальше. Что невозможно, учитывая, что пирс не рассчитан для потасовок.
Отрезвить мужчин смог лишь всплеск воды и мой визг.
Кто из этих кретинов меня толкнул – я даже не успела понять. Возможно, оба, когда стали заваливаться в мою сторону в очередной попытке уложить соперника на землю, то есть на деревянные доски.
Но итог оказался мокрым.
Я в воде. Немного в тине. Стою голыми ступнями на илистом дне, что тоже очень неприятно. Насквозь мокрая. И мне холодно. Одна радость – волосы вроде не спалили бесчисленные свечи на воде.
Немая сцена?
Черта с два!
– Какие же вы придурки, – снимая с головы склизкую водоросль, я смотрю на угомонившихся братьев, застывших от ужаса. Зубы отбивают ритмы сальсы, руки дрожат – то ли от злости, то ли от холода.
Доигрались, кретины.
Я побрела к берегу, даже не подумав рассмотреть вариант, что кто-то из этих двоих поможет мне забраться обратно на пирс. Ладно, тут неглубоко и недалеко идти. Можно и гордой побыть.
– Гель! – первым голос подал Максим.
На хрен!
Я промолчала. И пошла дальше. На берегу ко мне подскочили сразу оба. И даже в этих обстоятельствах умудрились устроить разборки. Заметила, как Максим снова толкнул Никиту. Продолжай, дорогой. Это очень вовремя.
Ник протянул мне мои туфли, которые я молча вырвала из его рук.
Достали!
Просто достали!
До костра добралась босиком. Мы ж гордые. А гордые ходят с гордо поднятой головой. И не заморачиваются всякой фигней типа обувки.
– Гель, извини. Это вышло случайно. Я не хотел, – лепетал Макс.
Никита скромно что-то пытался вставить.
Добредя до костра, я наконец позволила себе выдохнуть. Плюхнулась на бревно, принялась натягивать туфли. Ступни болели, вытащила из ноги три впившихся в кожу елочные иголки.
Этот вечер без мата вообще сложно описать.
– Гель…
На хрен.
Обувшись, я встала и подошла к палатке. Заглянула внутрь и, к своему удовольствию, обнаружила в ней, помимо спальника (естественно, двухместного), еще и плед.
Отлично. Хотя бы согреюсь.
– Гель, ты куда? – спросил Макс растерянно.
– Домой, – огрызнулась я в ответ.
Завернувшись в плед, я направилась искать тропу, по которой мы пришли сюда от машины. Предположительно. Плана нет. Увы. Но думаю, я что-нибудь придумаю. Я могу.
– Не хочу вмешиваться, но дом в другой стороне, – намекнул Волк.
– А я не к вам домой иду, Никита Андреевич, – выдала в ответ грозно и решительно.
– И все равно идешь не туда, – все так же спокойно произнес брюнет.
– Гель, перестань, – Максим подскочил ко мне и преградил путь. – Давай я тебя отвезу. Где ты сейчас в таком виде поймаешь машину?
– Да и нехрен одной по шоссе шляться, – подключился Ворошилов-старший.
Максим смерил брата недовольным взглядом. И Никита, судя по всему, воспринял это как красную тряпку. И тут же выдал:
– Можно дойти до нас. Переоденешься в сухую и теплую одежду, и мы отвезем тебя домой.
Макс пихнул брата. Точно детский сад.
– Что? Всяко лучше, чем искать приключений на свою задницу.
А то я их еще не нашла.
Макс бесился. Никита четко обозначил, что покидать нас не собирается, и все дальнейшее будет происходить с «мы втроем», а не «я с Максом». Уверена, что и одежду свою он мне предложит так же, как и Максим. И не даст уединиться с братом.
Для меня – идеально.
– В конце концов, Ангелина… Я ваш начальник. И приказываю… – Что-то Волка уже не в ту степь понесло.
– Хорошо, – буркнула недовольно. – Но с вами, – я показала на обоих братьев, – я не разговариваю.
Придурки.
Глава 38
До дома все трое добирались в полном молчании.
Геля шла позади братьев, одним своим взглядом давая понять, чтобы с ней даже не смели заговаривать.
Никита не видел смысла заводить разговор. То, что ему было бы интересно обсудить с Ангелиной, точно не касалось ушей Максима. Примерно в этом же ключе рассуждал и младший из Ворошиловых. Он чувствовал, что с Гелей стоит объясниться, проговорить ситуацию, извиниться еще
