— Не волнуйся, — заверяет ее Кайл, проходя дальше в комнату. — Мы не причиним тебе вреда.
Ее внимание переключается с него на множество наркотиков в комнате. Она беспокоится, что ее могут арестовать за хранение наркотиков.
Ронни больше не похож на того человека, которого я встретил в квартире. Его щеки впалые. Его зрачки расширены, а тело хрупкое. Наркотики взяли над ним верх. Не сказать, что он был таким уж лучшим.
— Гейдж, — наконец предупреждает Кайл, осознав, что Ронни на грани потери сознания от моих рук.
Ронни хватается за горло, пытаясь перевести дыхание, когда я отпускаю его, и можно подумать, что он достаточно умен, чтобы держать рот на замке.
Его слова только еще больше доказывают, что он самый тупой ублюдок в этой комнате.
— Я вижу, ты здесь из-за своей подружки шлюхи, — говорит он, сплевывая мне под ноги.
В ответ я размахиваюсь кулаком и бью его по лицу. Он отшатывается к стене, но это не мешает ему говорить. Засранец, должно быть, не ценит свою жизнь.
— Она тебе говорила, как сильно я терся об нее своим большим членом? — издевается он. — Она сказала, что ощущения лучше, чем у тебя.
Я хватаю его за волосы и бросаю на колени. Мой пистолет направляется прямо ему в висок, а я стискиваю зубы и пытаюсь уговорить себя не вышибать ему мозги. Цыпочка кричит, а Кайл бросается ко мне.
— Ладно, хватит! — кричит Кайл.
Я размышляю о своих дальнейших действиях. Пистолет остается на своем месте, вгрызаясь в голову Ронни, а гнев внутри меня не может утихнуть настолько, чтобы убедить меня отступить.
Я не могу выстрелить в него. Я потеряю все.
Это также не то, кем я являюсь.
Я не убийца.
— Черт побери, — шиплю я, когда Кайл медленно забирает у меня пистолет.
Секунды спустя, глубокая боль проносится в моей голове, когда голая цыпочка-наркоманка ударяет меня подсвечником по лицу.
ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
ЛОРЕН
— Барнс, твой парень-полицейский здесь, — объявляет Джей, открывая дверь комнаты отдыха и пробуждая меня от сна. На его лице мелькает противоречивое выражение.
Я потираю уставшие глаза. Это было здорово, быть в объятиях Гейджа прошлой ночью, но наша крепость из подушек была далеко не удобной.
— А?
Мне все еще снится сон?
— Гейдж здесь, — поясняет он.
Я вскакиваю с дивана.
— Решил навестить меня?
У него сегодня была полная рабочая смена, так что если он пришел так рано, значит, что-то случилось.
— Нет. Он в скорой.
— Какого черта? — Я проталкиваюсь мимо него и бегу по коридору, мое сердце пылает.
Джей остается позади меня, передавая информацию.
— Судя по всему, он ввязался в драку. Есть кровь, но нет сломанных конечностей или травм.
Конечно, так и есть.
— Хотя он в порядке, — продолжает Джей, — он настаивает, чтобы ты была его сиделкой. Говорят, что он и твой хозяин дома наносили друг другу удары. — Он похлопывает меня по спине. — Он ждет тебя в Лаванде.
Я останавливаюсь и смотрю на него.
— Лаванда? Мы никогда не отправляем туда пациентов.
Лаванда — это комната размером с чулан, которой не дали второго шанса во время последней реконструкции больницы. Она получила свое название, потому что все — стены, декор — выцветшего фиолетового цвета. Там хранятся запасные материалы, и мы используем его только в крайнем случае, так что я не совсем понимаю, зачем он там. Сегодня мы работаем медленно, и народу почти нет.
— Твой человек не особо нуждается в медицинской помощи, если честно. Поэтому его отправили в Лаванду. — Он сует мне в руки iPad, на котором мы храним наши карты. — Я дам вам немного времени, и я не войду, пока вы не позвоните мне и не скажете, что это безопасно.
— Безопасно? — повторяю я.
Он пихает меня локтем.
— На случай, если ему понадобится, чтобы ты за ним ухаживала.
Я шлепаю его по руке.
— Я на чертовой работе, Джей! А не на каких-то порносъемках!
Он уходит, смеясь, а я бегу по коридору к Лаванде. Распахнув дверь, я обнаруживаю Гейджа в халате, сидящего на стуле и прижимающего кусок марли к лицу. Его щека залита кровью, а губа порезана. В остальном он кажется нетронутым.
Меня охватывает чувство дежавю с того момента, когда он в последний раз приходил в больницу.
— Господи, опять швы? — шиплю я, врываясь в палату. — Что, черт возьми, случилось?
Мой вопрос глуп, потому что я уже знаю. У меня нет никаких сомнений, что Гейдж сегодня охотился за Ронни. Я видела ярость на его лице, когда он уходил сегодня утром, но не думала, что все закончится тем, что он окажется в больнице.
— Подружка-наркоманка Ронни отблагодарила меня за то, что я забрал ее захудалого дружка, ударив меня подсвечником, — говорит он.
— Ты спятил? — кричу я. — Ронни — опасный наркодилер. Тебя могли убить.
— Но меня не убили. Этот ублюдок — слабый соус, Дайсон. Никто его не боится. Черт, я прижал его к стене, а он ни хрена не сделал. Это его подружка взяла дело в свои руки. — Он встает и обхватывает меня за талию, в его глазах нет боли. — Поверь мне, он выглядит хуже, чем я.
Он толкается в меня, и я дрожу от ощущения его эрекции, касающейся моей одежды.
— Я пришел сюда за уходом, сестра Барнс.
Я обхватываю его шею руками и смеюсь.
— О, правда?
На его губах появляется улыбка.
— Я говорил тебе, что мое любимое порно — пациент и медсестра.
— С этой порномечтой придется подождать, если ты не хочешь кончить, пока я накладываю тебе швы.
Он гладит меня по шее.
— Швы могут подождать.
У меня кровь стынет в жилах, когда я смотрю вниз и вижу длину его мужского достоинства под тонким халатом.
— Сейчас у меня есть кое-что еще, что я хочу, чтобы ты вылечила.
Я испустила длинный вздох.
— Меня могут уволить за это, понимаешь?
Я развязываю заднюю часть халата, обнажая его пульсирующий член, и опускаюсь на колени. Я не уверена, кто больше возбужден — он или я.
Пальцы Гейджа обхватывают мой хвост.
— Джей сказал, что у нас будет достаточно времени, чтобы ты смогла привести меня в чувство.
Его член подергивается, когда я обхватываю его пальцами и начинаю поглаживать.
— Я попаду в ад за это.
Я хрюкаю, когда меня поднимают и бросают на древнюю медицинскую кровать. Он снимает с меня медицинскую одежду и забирается на меня.
— Если это то, что приведет тебя туда, я буду рядом с тобой.
Я внимательно рассматриваю его рану, пока он наклоняет мои бедра вверх и помещает свою эрекцию между моих ног.
— Мне нужно осмотреть твою рану и, скорее всего, наложить швы.
— Сначала осмотри что-нибудь другое.
Одним быстрым движением он входит в меня, и кровать скрипит от каждого нашего движения.
ГЛАВА СОРОК
ГЕЙДЖ
— Вы Гейдж?
Я теряю дыхание, когда поднимаю взгляд от могилы Энди и вижу женщину, стоящую рядом со мной.
В ее руке одинокая роза, а по щеке течет слеза. Она худая, в ее костях почти нет мяса, а волосы собраны в небрежный хвост.
Я знаю, кто она, но позволю ей представиться.
Я встаю и вытираю грязь с колен джинсов.
— Да?
— Я Дарла Лонг… биологическая мать Энди.
Дарла Лонг — мать еще четырех детей, которые попали в систему. У нее было шесть случаев передозировки наркотиков, за десять лет ее поместили в три разных реабилитационных центра, и у нее послужной список длиной в милю, полный обвинений в кражах из магазинов, приставаниях и хранении наркотиков.
Как бы я ни ненавидел эту женщину за то, что она бросила Энди, я не могу. Не могу, потому что, как и она, я подвел его.
Она топает ногами по траве.
— Я уверена, что вы ненавидите меня за то, что я сделала. Я была молода, наркоманка, и его отец выгнал меня на улицу, когда узнал, что я беременна. Другая бездомная женщина сказала мне, что мой ребенок будет в безопасности, если я подброшу его к станции. Я стояла в тени, когда вы подобрали моего ребенка и спасли его. Я наблюдала за ним издалека, пока вы давали ему лучшую жизнь, чем я когда-либо могла.
