— То есть, они оба в теме по самое нехочу?
Костя черкнул себя большим пальцем по подбородку, показывая, что да. Выше крыши.
Действительно можно выдыхать.
— А что с эмбрионом? Он в принципе существует?
— Это знает только Нина.
Тимур задумался. Конечно, всем было бы проще, если бы Нина сама все рассказала. Но вряд ли она станет изливать душу. А вот если предложить ей обмен…
— Костя, организуй мне встречу с Ниной. И чем скорее, тем лучше.
* * *
Она сильно изменилась за этот месяц. Осунулась, словно иссохла. Постарела.
Тимур смотрел на женщину, которая когда-то была его женой, которая выпила у него столько крови, и ничего не чувствовал. Ни жалости, ни злости. Только бесконечную усталость и желание поскорее покончить с этим разговором.
— Здравствуй, Нина.
— Здравствуй, Тимур.
— Ты знаешь, зачем я здесь?
— Догадываюсь.
— Отлично. Тогда не будем долго развозить. Вот здесь расписаны условия, и, если ты их выполнишь, мои адвокаты сделают все, чтобы ты получила минимальный срок.
Нина взяла бумаги и принялась читать. Тимур подождал некоторое время и заговорил дальше.
— У вас больше нет денег ни на приличных киллеров, ни на нормальных адвокатов. Ты зря послушала отца и ввязалась в это дело, Нина. Теперь ты идешь по статье как соучастник в групповом преступлении по предварительному сговору. А по ней сидеть тебе долго, минимум пятнадцать лет. Ты выйдешь из тюрьмы немолодой и нездоровой женщиной. Тебе оно надо?
Нина облизала пересохшие губы и жадно взглянула на Тимура.
— Какие у меня гарантии?
— Мое слово, — ответил он. — Слово Арсанова.
— Что вы можете сделать?
Тимур не мог не отметить хватку бывшей жены. В любом состоянии и обстановке она умела быстро оценивать ситуацию.
— У тебя будет свой адвокат, толковый. Он докажет, что ты не участвовала в сговоре.
— Я согласна.
— Тогда подпиши договор. И отдай мне эмбрион. Если он есть.
Нина надолго уставилась в потолок. Затем резко опустила голову, схватила ручку и подписала.
— Он есть, Арсанов, — сказала, глядя ему в глаза. — Ты мне только скажи, как ты ее нашел? Я до сих пор в шоке. Как?
Тимур неторопливо взял договор, положил в папку и поднялся.
— Ты не поверишь, — ответил он, поправляя воротник рубашки. — Я и сам до сих пор не верю. Просто судьба.
Спустя одиннадцать месяцев
Сегодня у нас с Тимуром годовщина свадьбы. Не той, которую потребовали от нас дети и родители. Сегодня ровно год с того дня, когда мы стали мужем и женой, и который закончился встречей с Ниной и моим обмороком. Ровно год, как мы узнали, что Соня с Богданом наши с Тимуром общие сын и дочь.
Дети хотели праздника. Пришлось им признаться, что у них скоро будет брат или сестра. Богдану предстояла операция, потом реабилитационный курс, так что было не до свадьбы.
На помощь пришла Анастасия Тагаева со своими фантастическими способностями устроить шикарный праздник в самые сжатые сроки. И на любой вкус.
Мы прооперировали Бодьку, операция прошла успешно. И как только наш сын смог ходить, мы устроили свадьбу.
Гостей было немного, только самые близкие. У меня живот, как и с Бодькой, был небольшим, поэтому даже получилось влезть в приличное платье. После ресторана детей увезли старшие Арсановы, а мы с Тимуром на выходные улетели в отель для молодоженов «Три звезды». Нам его подогнала Тагаева.
— Вы оттуда не захотите уезжать, — сказала она. — Алена Плохая* сумеет погрузить вас в сказку.
— А придется, — ответил Тимур. — Для молодоженов у нас с Полиной слишком много детей.
Мне приятны эти воспоминания, но маленький Данил не дает особо помечтать. Четыре месяца назад у нас с Тимуром родился сын, и имя ему выбирали брат с сестрой.
И для меня, и для Тимура время, пока мы его ждали, было особенным. Я нежилась в любви и внимании любимого мужчины, а Тимур, по его словам, кайфовал от того, что хотя бы один ребенок растет на его глазах.
Сегодня старшие дети остались с родителями, дед Демид уже увел их на прогулку. Это Тимур попросил. А мы с ним и с маленьким Данькой в люльке едем за город отмечать нашу годовщину.
Я сразу узнаю «Грин парк» и улыбаюсь. Тимур потом рассказал мне, как тщательно планировал это свидание, как рассчитывал количество бензина, и как тот удачно закончился достаточно далеко от отеля. А ведь я всерьез думала, что мы бросили его машину на трассе!
Впрочем, дождь тогда шел вполне настоящий и вовсе не запланированный.
Сегодня дождя нет, зато все та же любовь и желание сквозит в каждом взгляде, слове и жесте. Мы сидим в ресторане над озером, возле нас в коляске спит наш сын, и я даже не знаю, что должно случиться, чтобы я стала еще счастливее.
— Я кое-что хочу тебе показать, Полинка, — Тимур достает смартфон, и я с любопытством заглядываю ему через плечо. Он оборачивается. — Только обещай, что не будешь волноваться.
— Вот теперь я точно начну, — обещаю, а сама любуюсь его руками. И профилем. И плечами. Я в полном восторге от своего мужа и влюблена в него по уши.
— Посмотри сюда, — он разворачивает ко мне экран.
Я вижу кабинет неизвестного мне мобильного приложения. Там какие-то датчики. Температура. Дата. И наши с Тимуром данные.
— Что это? — мне передается серьезность Тимура.
— Это информация по нашей ячейке в хранилище криобанка «Крио центр».
Я молча смотрю на экран, а Тимур кликает на иконку, и я понимаю, что это онлайн-трансляция с видеокамеры наблюдения из какой-то лаборатории. Там много емкостей различной величины, соединенных шлангами и проводами. Муж увеличивает изображение.
— Это дьюары. Криогенные сосуды, — говорит Тимур. — Вот этот наш.
И до меня начинает медленно доходить. Я хватаюсь за руку мужа.
— Тимур. Только не говори, что это…
— Да, Полечка. Эмбрионов было три. Это третий. Точно наш, я проверил. Его увезла Нина, а по документам в «Эдельвейсе» провели утилизацию. На самом деле были утилизированы твои яйцеклетки.
Я не могу оторвать взгляд от экрана.
— Когда… — говорю хрипло, — когда ты его нашел?
— Через месяц после того, как арестовали Нину. Мы ее дожали. Она лечилась, хотела подсадить эмбрион себе. Ее отец и брат планировали убрать нас всех, чтобы потом выдать этого ребенка за моего единственного наследника.
Теперь я смотрю на Тимура с ужасом.
— И ты мне ничего не сказал?
— Мы с трудом додавили Нину, чтобы она призналась, где хранит эмбрион. Потом прошло немало времени, пока я оформлял документы на себя, пока делались анализы. Я не хотел, чтобы ты волновалась. Ты бы извела себя, Поля. Но теперь, когда все в наших руках, мы будем вместе с тобой решать, что с ним делать.
Забираю у него телефон и пожираю экран глазами.
— Как такое возможно, Тимур? Как так можно?
— Поля, он может так храниться десятилетиями. Я не могу единолично принимать решение, ты вряд ли бы мне это простила.
Он внимательно меня рассматривает, а потом обнимает и целует в висок, пока я не могу оторвать взгляд от экрана.
— Мы не должны решать прямо сейчас. У нас впереди годы. Если ты согласишься, мы можем воспользоваться услугами суррогатной матери. Мы можем… — он запинается, — его утилизировать…
— Нет, — прижимаю телефон к груди, вторую руку выставляю вперед, будто защищаясь.
Мой муж кивает с удовлетворением.
— Я так и знал. Предлагаю отложить это решение как минимум пока Данька не пойдет в школу. Согласна?
Смотрю на емкости как завороженная и постепенно успокаиваюсь. Мой муж прав. Мы можем не спешить с решением. Мы можем подождать, а пока жить нашу жизнь и растить наших детей.
Держу телефон в руках и прижимаюсь к широкой груди мужа.
— Согласна. С тобой, любимый, я на все согласна.
— Я тоже, — хмыкает муж и целует меня в макушку.
Конец
