приходилось.
Знать бы, что происходит за пределами этих стен. Хоть какую-то весточку получить, хоть немного информации – сидеть было бы легче.
Я пролежал с закрытыми глазами всю ночь, но не смог уснуть. Миллион раз провернул в голове план своей жены. Как же оперативно и чётко она всё устроила! Не то чтобы я не ожидал от неё такого…
Да, блять, конечно, не ожидал! Одно дело меня разжалобить, чтобы к себе привязать, а другое – человека убить!
Как только мозгов у Арины хватило так меня подставить? Эта цепочка событий – не спектакль одной актрисы, тут конкретная многоходовочка!
Явно кто-то помог. Сообщник? Кто он? Кто-то из театра, раз его так загримировали?
И всё ради чего? Неужели ради моих денег? Вряд ли по большой любви Арина решила меня за решётку упрятать.
Зачем Поля села за руль? Куда помчалась, не предупредив меня?
Больше вопросов, чем ответов.
Не уберёг я девочку! Не смог! А ведь она говорила, что предчувствие у неё нехорошее! Я не придал этому значения, а надо было!
Мне слабо верилось в то, что в этой истории на самом деле разберутся. Следак рад радёшенек, что по делу всё так складно! Меня закроют, а Поля…
Что будет со мной, не стояло во главе угла. Лишь бы Поля выкарабкалась, только бы Арина в больнице её не добила, доводя начатое до конца. Она врача подкупила в клинике и там может найти кого-то жадного до денег.
Уже завтрак прошёл и обед…
Почему меня не вызывает следователь? Где мой сраный адвокат? Этот жирный очкарик вообще хоть что-то делает?
Я продолжал сходить с ума наедине со своими мыслями. Уже не метался, на меня навалилась апатия и обречённость. Если бы Поля умерла, мне бы уже, наверное, сообщили? Может, и к лучшему, что меня не трогают?
Начало темнеть. Я готовился к ещё одной бессонной ночи, как вдруг дверь в изолятор загремела.
– На выход! – скомандовал конвойный.
В груди всё всколыхнулось до трясучки в ожидании плохих новостей. Я старался не думать о том, что моей девочки больше нет, но не мог. Господи, только не это, молю!
Меня снова повели к следователю. В коридоре топтались Молчанов и мой адвокат. Лица у обоих каменные, уставшие. Задержаться возле них не получилось, конвойный грубо толкнул меня дальше по коридору, стоило мне замедлить шаг.
– Что с Полей? – успел крикнуть я.
– Поля жива! Потом поговорим! – крикнул мне Молчанов.
Жива! Спасибо, господи! Спасибо!
Потом? Мне разрешат с ним пообщаться?
Меня завели в кабинет, тычком в плечо усадили на стул. Следак выглядел таким же измученным, как и я, и по-прежнему на его лице не одной эмоции.
Мой адвокат в коридоре будет тусоваться? Что-то я его до сих пор не наблюдаю. А вот конвой не спешит уходить.
– Вы свободны! – сказал следователь, и с меня сняли наручники.
– Что? Как? – с недоверием воскликнул я.
– С вас сняты все обвинения. Теперь у нас другие подозреваемые по вновь открывшимся обстоятельствам! Ваша жена и её подельники арестованы. Они уже написали чистосердечное признание. – Значит, я был прав? У меня камень с души свалился. Я закрыл на секунду глаза, всё ещё не веря, что справедливость восторжествовала. – Как я и обещал, мы отработали другие версии по вашей просьбе. У потерпевшей на телефоне мы обнаружили видеозапись компрометирующую вашу супругу. Титова шантажировала Арину Витальевну с помощью неё. Так же имеется запись разговора между ними, где подозреваемая открыто угрожает потерпевшей.
– Что? Что за записи?
– Ваша жена вам изменяла. Личность мужчин уже установлена.
– Их что было несколько?
– Нам известно только о двоих. Это некий Васильев и Шершов.
Директор её театра и режиссёр?
Бля-я-ть…
Я ещё и рогатым ходил всё это время? Откуда у Поли эта запись? Она знала, что Арина мне изменяет, и молчала? Да что же это такое?
– Я могу взглянуть на запись?
– К сожалению, нет. Я понимаю ваш жгучий интерес, но это улики. Разберётесь со своей женой позже.
– А её подельники? Кто они?
– Один из её любовников и директор театра. Первый был исполнителем второй организатор, наравне с вашей женой. Искусный грим, отключение видеонаблюдения в вашем доме… Первый такой случай в моей практике. Очень интересный, кстати. Вашей жене впору детективы писать!
Грим? Значит, я не сошёл с ума? В гараже Полины был, действительно, не я. После бессонной ночи я туго соображал. Мысли шли со скрипом. Главное, что преступники пойманы. Арина получит по заслугам. За всё получит, сука!
– Я надеюсь, она найдёт, чем себя занять в тюрьме!
– В шестой колонии есть неплохой театр. Я думаю…
– Я могу идти? – перебил я следака, мне не терпелось свалить отсюда да поскорее.
– Да, конечно. Распишитесь здесь, и вот тут…
В коридоре меня всё ещё ждали Егор и мой адвокат.
– Спасибо! Спасибо вам огромное! – жал я руку пухляшу, мысленно забирая своё плохое мнение о нём обратно.
Да я расцеловать был готов этого очкарика! И Молчанова тоже!
– Поехали, Лев! Подброшу тебя до больницы! – хлопнул меня по плечу Егор.
Мне бы помыться и переодеться – так я тюрьмой провонялся. Но разве смогу я выдержать ещё столько времени без Поли? У меня уже счёт шёл на секунды!
– Спасибо, Егор! – поблагодарил я его уже в машине. – Я не знаю, что бы делал, если бы не ты! Я тебе по гроб жизни обязан!
– Да перестань, Лев! – отмахнулся он. – Любе спасибо скажи! Я когда ей про подругу сообщил, она такой кипишь подняла, охуеть можно! Это она настояла на том, чтобы Полин телефон прошерстили. Люба сразу поняла, откуда ноги растут!
Даже подружка Полина знала, что Арина ебётся с другими мужиками, с я нет! У меня кулаки сжались от злости!
В пизду эту Арину! Не хватало ещё из-за неё расстраиваться! Неприятно, конечно…
Да я просто в ахуе! Я уже в нём давно пребываю. Пора привыкнуть и перестать удивляться. Если выяснится, что Арина – вообще транс, я просто руками разведу!
Палата у Поли была хорошая, одиночная. Тоже Люба с Егором похлопотали? Хоть кто-то нормальный остался в нашем окружении.
Я вошёл в палату, и моё сердце сжалось от боли. Поля лежала, как неживая, обвешанная какими-то трубками и проводами. Голова и рука забинтованы. Лекарствами пахло неприятно, до тошноты.
– Здравствуйте, Лев Борисович! – окликнула меня Люба.
Я был так взволнован, что не заметил девушку, тихо сидевшую в уголке на стуле.
– Здравствуй, Люба! Поля не приходила в себя?
– Нет, – измученно выдавила из себя девушка.
