Жадное поглаживание воспринимается ей благосклонно. Как и увесистый, но не болезненный шлепок.
Трусишки съезжают до уровня «мы не при делах», сквознячок из окна холодит влажные складочки. Звук расстегиваемой молнии заставляет меня напрячься.
Разминаю уже на все готовую дырочку двумя пальцами, Миша объявляет о начале предвыборной гонки:
— Кажется, пришло время все-таки провести рекламную кампанию в пользу единственного кандидата.
Глава 51
Сладкая дрожь пробегает по телу.
Кажется, мне уже угрожали чем-то подобным, но я чудом спаслась.
Судя по крепкой хватке на заднице, второй раз фокус не пройдет.
Убеждаюсь в своей правоте буквально через несколько секунд.
Гладкая крупная головка раздвигает мои складочки, стыдливо оплакивающие свою участь, на которую обрекла их потерявшая голову от страсти хозяйка. Юдин замирает, надавливая на сочащийся вход в мою норку, заставляя меня почти сгорать в жидком пламени, заливающем мое лишь наполовину удовлетворенное тело.
Первый оргазм лишь притушил голод, но мне нужно еще. Мне нужно, как он умеет.
— Ты хотела соскочить, коза? — подрагивающая головка отвоевывает себе сантиметр, распирая дырочку.
Господи, нет конечно! Я хотела, чтобы ты меня трахнул, но я тебе об этом, разумеется, не скажу! Жадная рука сминает ягодицу, поглаживает между лопаток.
Твою мать, Юдин! Дай мне член!
Меня уже потряхивает, испарина покрывает тело, икры сводит от напряжения, а он все еще почти не во мне…
— Марин, давай дружить.
И я готова принять его предложение, потому что вместе с ним я принимаю Мишу на всю длину.
— Ах…
Это погружение бросает меня в костер, потому что именно в этой позе Юдин всем членом натирает чувствительное местечко внутри, о котором я даже не подозревала… Не было у меня еще такого толстого и длинного дружка, так сладко давящего на переднюю стеночку.
Но как оказалось, Миша за пару минут лишь легка растянул меня под себя:
— Сладенькая, как будто я не старался над тобой вчера…
Я ничего не могу ему ответить, лишь кусаю губы, потому что, задвинув мне по самые яйца, с мягким шлепком ударившиеся по моим складочкам, он наклоняется и жарко целует в шею, обжигая раскаленной гладкой кожей груди. Сумасшедшее сочетание — прохладная поверхность столешницы снизу и пламенное тело сверху, а внутри каменный, и нежный ствол.
Деморализующий поцелуй длится не долго. Оказывается, это был только маневр.
Вернувшись в реальность, я осознаю, что Миша удерживает мои руки за спиной, отчего мне приходится выгибаться, сильнее оттопыривая попку. И с этого момента, начинается совсем другая игра.
Я впервые в жизни познаю, что такое настоящий жесткий секс, и что это как раз то, что мне нравится. Миша работает, как отбойный молоток. Похабнейшие звуки шлепков его бедер о мои ягодицы, прерывистое дыхание, мешающееся с моими слабыми хриплыми стонами, влажные звуки хлюпающей дырочки, тяжелый запах секса, заполнивший кабинет и моя сумасшедшая картина, которая мне теперь вовсе не кажется невинной.
Когда мои постанывания перерастают в бесстыднейшие крики, не оставляющие никаких сомнений в том, что меня все более, чем устраивает, Миша нащупывает спущенные трусишки, рвет тонкую полоску ткани и укладывает мое колено на стол, распахивая меня для себя. Обхватив меня за горло, не вынимая члена, заставляет меня выпрямиться.
Два толчка, его дыхание рядом с ухом, и я с протяжным кошачьим мяуканьем кончаю.
Я. Но не Миша.
Обрезанный дьявол.
Он пользует мою дырочку, вынуждая меня хныкать от бесконечных острых ощущений.
Я бессильно царапаю попавшееся мне под руку предплечье Миши, но он заводится лишь еще сильнее.
В одну секунду я оказываюсь лопатками на столе, обхватывая его ногами.
Боже, я и не думала, что во мне столько места. Сейчас поршень двигается вполне свободно.
Меня заполняет липкая истома, но Мише это не мешает, он ласкает меня для себя. Юдин сам получает удовольствие тиская мою грудь, лаская языком соски, продолжая покорять мое тело.
Я уже почти ничего не соображаю. И чувствую сперму, брызнувшую мне на живот, уже в полубреде.
— Марин, Марина, — доносится до меня голос Миши.
— М?
— Я порвал тебе одежду…
— Хрен с ними, с трусами, — бормочу я. — Все равно не защитили мою честь. Так им и надо.
— Марин, я и насисьник твой порвал…
Чего? Кого? Я приоткрываю один глаз и вижу, что Миша, одной рукой поглаживающий мою правую многострадальную грудь, другой рукой держит шелковый топ, бретельки которого беспомощно свисают, выдранными с мясом.
Насисьник, Карл!
— Это ты зря, — я постаралась сказать это, как можно более осуждающе.
— Не расстраивайся, — ласково говорит Юдин. — У меня еще осталась твоя майка. До моего дома доберемся.
— Зачем нам к тебе домой? — вяло интересуюсь я. — Ты уже высказался. Я прониклась.
Я на самом деле сейчас даже не человек. Чувствую себя куском мяса.
Приятное опустошение, после потрясающего секса, о котором я и мечтать не смела.
— Марин, вторая смена.
— Ты — чудовище! — это я искренне. — Я против!
— Это ничего. Ты привыкнешь.
