это, — приказывает он.
— Я хочу этого.
— Чего хочешь?
— Я хочу тебя.
Он ухмыляется.
— Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?
Я отражаю улыбку в ответ.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Уэс.
Это все, что ему нужно услышать. Он медленно насаживает меня на свой член, позволяя мне растянуться и привыкнуть к нему. Он трет мой клитор, пока вводит свой член внутрь, жжение от растяжения заставляет меня скрипеть зубами. Пока новый вид удовольствия не наполняет меня. Теперь мы оба тяжело дышим.
— Тебе нравится мой член внутри тебя? — задыхается он.
Мои руки на его животе, наслаждаясь невероятными шестью кубиками под моими ладонями.
— Да. Мне это нравится.
Его большой палец сильнее трется о мой клитор.
— Я хочу смотреть, как ты оседлаешь меня.
Я подчиняюсь ему. Положив руки ему на грудь, я медленно двигаю бедрами вверх и вниз, чувствуя, как его член наполняет меня с каждым движением.
— Вот так, детка, — хвалит он. — Возьми каждый дюйм.
Гордость наполняет меня, заставляя двигаться быстрее, звук нашего соединения наполняет мои уши. Он откидывает голову назад и стонет. Я хочу слышать этот звук от него каждый день. Хочу быть причиной этого.
Когда я смотрю вниз, туда, где соединяются наши тела, я понимаю, что все еще есть несколько дюймов, которые я не продвинула внутрь себя. Как это возможно? Я уже чувствую себя полностью заполненной.
— Я не думаю, что смогу выдержать каждый дюйм, — выдыхаю я.
Он хихикает.
— Пока нет. Но ты это сделаешь.
Удовольствие пронзает меня насквозь. От его слов, от того, что его член коснулся этого сладкого местечка внутри меня, от его неистового движения большим пальцем по моему клитору.
— Хочешь, чтобы тебя трахнули прямо сейчас, детка?
Это слово вырывается у меня с придыханием.
— Да.
Уэс переворачивает меня на спину и толкается в меня, заставляя вскрикнуть. Угол глубокий, его жесткие толчки почти наказывают, если бы это не было так приятно. Матрас скрипит под нами, тяжелое тело Уэса лежит на мне сверху и трахает меня. Настолько грубо, что наши тела действительно могут оставить отпечаток на матрасе.
Он стонет мне в ухо, и его звуки превращают мое тело в жидкость.
— Черт возьми, да, детка. Ты такая чертовски тугая. Ты заставишь меня кончить так сильно.
Он упирается руками по обе стороны от моей головы, приподнимаясь, продолжая врезаться в меня. Мои сиськи дико подпрыгивают.
— С тобой так хорошо, — выдыхаю я.
— Мой ремень слишком затянут. Придется обойтись этим. — Он обхватывает рукой мое горло, сжимая его по бокам.
При ограничении притока крови к моей голове удовольствие нарастает. Точно так же, как это было, когда он обернул свой ремень вокруг моей шеи в библиотеке, прежде чем заставил меня проглотить его толстый член и кончить.
— Уэс! — Хриплю я.
— Я знаю, детка. Ты делаешь все потрясающе. Ты берешь мой член, как чертовски хорошая девочка.
Трение его таза о мой клитор с каждым толчком в сочетании с ошеломляющим ощущением того, как он наполняет меня, доводит меня до предела.
— Уэс, я собираюсь…
Крик вырывается из моего горла, пытаясь вырваться из его крепкой хватки на моей шее, когда оргазм захлестывает меня. Он накрывает мой рот своим, заглушая мои крики, вливаясь в меня, как будто наказывает мою киску за то, что я заставляла его ждать все это время.
— Черт, детка, я собираюсь кончить на тебя. Я собираюсь окрасить тебя каждой каплей. — Его толчки становятся такими сильными, что боль смешивается с удовольствием. Я кричу, сиськи подпрыгивают, а тело распадается на части с каждым ударом его члена внутри меня. — Это музыка для моих гребаных ушей.
Я не уверена, сколько еще смогу выдержать, киска начинает болеть, как раз перед тем, как он шипит:
— Блядь!
Он вырывается из меня, заставляя меня вскрикнуть, и струйки его горячей спермы вырываются наружу, проливаясь на мои сиськи и живот, в то время как моя киска продолжает пульсировать.
После этого мы оба запыхались и застыли, пытаясь отдышаться.
Уэс приходит в себя первым, к нему возвращается самообладание настолько, что он хватает салфетку, чтобы вытереть меня. Затем еще и еще. Я не могу поверить, что мне удалось проглотить все это.
— Черт возьми, Вайолет. — Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, прикосновение его губ к моим на удивление нежное после того, как он только что попытался вдавить меня в матрас.
Он натягивает боксеры и натыкается спиной на мой стол, двигая мышкой, подключенной к моему ноутбуку. Я спешу закрыть его, не заботясь о том, что все еще полностью обнажена, но он быстрее.
Он удерживает меня одной рукой, а другой придерживает открытый ноутбук. Расплывается в волчьей улыбке.
— Что это? «Встань передо мной на колени». Это твоя новая история?
— Нет, это… — я пытаюсь найти оправдание. — Однокурсника.
Его ухмылка становится шире.
— Нет, это определенно твой фанфик обо мне. Я хочу прочитать это, когда все будет готово.
— Я ни за что на свете не позволю тебе это прочитать. — Но я не могу побороть улыбку, мелькающую на моем лице. Он все еще хочет прочитать то, что я написал.
— Обязательно посвяти это и мне, — говорит он, делая вид, что не расслышал меня. Он хватает меня сзади за бедра, оборачиваясь вокруг себя, и возвращает на кровать. — Это единственное, что ты можешь сделать, чтобы посвятить свою историю своей музе.
ДО
Вайолет
— Я только что целовалась с Люком! — Хлоя визжит мне в ухо.
Мы должны были встретиться в нашем общежитии двадцать минут назад и вместе отправиться в квартиру Уэса. Хлоя каким-то образом убедила его отвезти нас в ближайший местный книжный магазин, чтобы она могла купить всю серию из десяти книг, которую она нежно называет — порно с фейри, первую книгу из которых она проглотила на прошлой неделе. То, что она даже находит время для чтения в своем напряженном графике, ставит ее на уровень первоклассного читателя.
— Думаю, это хороший предлог, чтобы стать моим призраком, — говорю я в трубку.
— Это отличное оправдание для того, чтобы стать твоим призраком. Кроме того, это не призрак, если я все еще следую нашим планам. Я просто встречаюсь с тобой в его квартире. Ничто не встанет между мной и этими книгами — даже Люк с его удивительно мягкими губами.
Я ухмыляюсь.
— Как это было?
— Так… сексуально. Он подхватил меня на руки и запрокинул мою голову назад, как будто он был горячим вампиром, а я — единственным
