Ему бы потом отмыться от славы которую ты ему уготовила. Сядь! — рявкает он в конце. — Что подмешали Злате?
— Не знаю, мне дали и сказали что будеть течь как сучка, обслужит хоть десятерых.
Отец кивает другом парню и тот выходит за дверь.
Заходит Тимур через пол часа и кидает пакетик с таблеткой на стол.
— Пей — приказывает отец.
— Не буду!
— Ты выпьешь, а потом….
В комнату заводят тех двух бугаев, которых описала Вика охране.
Глаза Алисы расширяются от ужаса:
— Вы не посмеете! — орет она.
— Ну почему же, тебе же отец их достал! Знаю, что он. А ты так с девочкой не хорошо поступила. Еще убила моего внука. Пей таблетку, тебя спасать некому.
— Не буду.
— Помогите девушке.
Двое парней подходят к ней и хватают за руки, один держит второй закидывает таблетки и вливает воду. Через десять минут, она становится как кукла. Какой и была Злата.
— Отвезите их к ней домой, там снимите фильм. Да и помните проснуться она долна от своих звуков в этом фильме. Только после того как эти поиграют с ней, выгоните их. А то не дай бог замучают девочку. — командует отец. — Тимур все на твоем контроле.
Алису перекидывают через плечо и выносят, этих толкают в спину и все выходят.
— Что так смотрите? Считаете жестоко? — спрашивает отец.
— Нет. — спокойно выдыхает Егор. — Таким можно что-то объяснить только их же методами.
— Вот и славно. А теперь по домам. Ты к Злате? — спрашивает отец.
— Да.
Много всего произошло за один вечер. Гибель Золотарева и Миланы. Гибель моего ребенка, передозировка Златы и эти разборки.
— Сын! — останавливает меня отец около машины. Егор уже уехал.
— Да.
— Ты должен быть сильным, ты нужен сейчас Злате как никогда. Это сложно, потеря ребенка. — я смотрю на него вопросительно.
— После тебя у мамы был выкидыш, и она его не пережила. Вот поэтому все было так тяжело. Я ее любил, но моей любви не хватило. И твоей тоже. Я лишь после смерти понял, что она любила больше всех себя. А потом только меня и тебя.
— Почему ты никогда не говорил мне?
— Не хотел, чтобы ты расстраивался. Не хотел, чтобы ты считал себя виноватым, и видел что того не рожденного ребенка она любила больше нас….
Отец говорит почти шепотом, но я так четко его слышу. И столько боли в его глазах.
— Почему ты с ней сейчас, ты же её не любишь!?
— Женщина которую я люблю, никогда меня не простит.
— За что?
— Сын тебе пора!
— Пап….
— Давай, ты Злате нужен.
— Ладно. Пока.
Я понимаю, что больше откровений не будет. Разворачиваюсь и иду к больнице. Она находится через два квартала. А у меня будет время все переварить.
Спросите меня, жалко ли мне Алису? Нет!
Золотарева и Милану тоже. Это были падальщики, которые могут только гадить и жрать всю эту грязь, представляя себя на пьедестале. Хотя находятся по самые уши в говне.
Все знают, что я никогда не оставляю безнаказанным тех, кто делают больно мне и моим близким. Многие это знают. А они видимо забыли.
За мыслями не замечаю как подхожу к больнице. Поднимаюсь и захожу в палату к своей девочке. Ставлю стул к кровати, целую её в ладонь и переплетаю наши пальцы.
— У нас все будет хорошо! — шепчу тихо и опускаю голову на краешек подушки.
Сам не замечаю, как уплываю в сон.
Злата
Я просыпаюсь утром. Сегодня солнечный день, но он не радует. Сегодня новый год, но он не радует. Меня ничего не радует. Так пусто на душе. В палате я одна. Дима видимо все таки ушел. Мне самой от себя противно, я знаю что я не в чем не виновата. Но когда меня лапал этот урод, в голове пронеслись эхом слова Димы. Он никогда не простит чужих рук на моем теле. Мой жадный мальчик. А мой ли он теперь?
В палату заглядывает Инна. У нее разбита губа и шов на голове около волос. Господи ей же ведь тоже досталось.
— Как ты? — спрашивает она меня.
А с ресниц срываются слезы.
— Эй все хорошо, слышишь!? Дима он успел, тебя никто не тронул. Злаатаа?!
— Правда?! А почему тогда болит так низ живота и там внизу. Я же не дурочка.
Инна отводит глаза.
— Оставишь нас? — раздается за спиной Инны голос. Дима.
— Да! Все хорошо!
Я ей киваю и она выходит.
Дима идет ко мне, садится на кровать, и берет меня за руку. Но в глаза не смотрит.
— Дим?! Ты меня бросишь теперь да? — мне так страшно, но и мучить его я не хочу.
— Глупая, никуда ты от меня не денешься.! Но кое-что все таки случилось. У НАС!!! Золотарев тебя не тронул, я успел. Прости меня что я не доглядел.
— Ты не виноват! — заступается она за меня.
— Виноват! Я должен был пойти с тобой! Злат, девочка моя. Ты была беременна! — ошарашивает он меня.
Смотрю на него и как будто не понимаю, а с его ресницы срывается слеза……..
— А теперь не беременна?!
— Мы потеряли ребенка…..
Бросаюсь ему на шею. Он мне так нужен. Залезаю к нему как ребенок на руки.
— Я не знала — шепчу я. — Я ведь должна была почувствовать….
— Срок очень маленький 4 недели, а у тебя была передозировка…
— Дим! — отстраняюсь от него. Беру его лицо в свои ладони и стираю влагу со щеки. Опускаюсь своим лбом к его лбу. — Мы не виноваты… Это все на совести тех людей, кто это сделал с нами.
— Я так люблю тебя! — шепчет он мне.
— И я тебя!
Я не знаю, сколько мы так сидели. Мы оплакивали нашего малыша. Очень долго, в себя мы пришли когда за окном уже было темно. Дима все рассказал, кто что и зачем. И теперь я понимаю, за что он чувствует вину. Но это не его вина. Мы не можем отвечать за поступки таких людей. Я считаю, что эти люди больны.
Вечером я попросилась домой. Врачи согласились с условием, что я буду соблюдать постельный режим.
Дома я очень много думала, как моя жизнь изменилась за эти пол года. Но я ни о чем не жалею. Ведь я нашла то самое важное, своего темного и жадного мужчину. Да именно мужчину! Он очень вырос за эти пол года. После всех этих событий. И я тоже выросла. Я жалею лишь о потере
