парте и, как мне казалось, лучшая подруга. Я как раз строчила Ярославу ответное сообщение и улыбалась как полубезумная, а Шевченко взяла и всё испортила.
Опять!
— Ну надо же, Истомина, ты прямо светишься, — с ощутимой долей сарказма выплюнула Дина.
— Не нравится? — задрала я подбородок выше, но с дрожью в голосе справиться не смогла.
— Нет, — закачала девушка головой, а потом подалась ко мне так, что наши носы почти соприкоснулись, — мне просто жалко тебя, глупая ты гусыня!
— Тебе лучше пересесть на своё место, Дина, — кивнула я на её пустующую парту и отвернулась, но Шевченко уже было не остановить. Она лила свой яд и была не намерена останавливаться.
— Куда ты сунулась, идиотка? Басов — грех. Он высокомерен. Жесток. Тщеславен. Да, невероятно красив, но это только камуфляж, который скрывает настоящее чудовище. Он даже не демон, понимаешь? Он — безжалостный Бог! Он здесь всё решает. Кто прав, кто виноват, кто попадёт под раздачу. Он диктует правила игры. Недостижимая и холодная звезда — вот кто он есть. Держись от него подальше, Ника. Не смотри в его сторону. И даже не мечтай, что он опустится до твоего уровня. Никогда…
— Это всё? — задрожали мои губы.
— Ты уже попалась, да?
— Дина, мы больше не подруги. И никогда ими не были. Неужели ты реально думаешь, что я проникнусь твоими задушевными советами?
— Что ж… тогда пристегни ремни, милая. И не плачь, когда разобьёшься.
И только тогда девушка встала, собрала с парты свои тетрадки и снова пересела за привычное место на среднем ряду под изумлённый взгляд историка.
А я? А я осталась обтекать…
А потом вспомнила слова Ярослава и успокоилась. Я должна быть сильной!
И я была. После уроков. И позже, когда ехала сдавать с Басовым в магазин свой алый спортивный костюм и кроссовки, чтобы лишний раз не злить маму. И потом, когда прощалась с парнем, обещая, что буду писать и скучать по нему всё время до самого утра.
И я верила, что со всем справлюсь. А потом, уже вечером, на мой новый телефон вдруг пришло уведомление в социальной сети.
Вас хочет добавить в друзья Рафаэль Аммо.
И приписка:
«Добавляй. Нам есть о чём поговорить».
Вероника
Сердце в груди пропускает болезненный удар о рёбра и замирает, в ожидании того, что именно я сделаю. Приму ли эту дружбу или всё-таки рискну нажить себе врага в лице лучшего друга собственного парня.
Ну я же не дура?
Чёрт, у меня недругов и так более чем достаточно. Точнее — выше крыши!
И стоит мне только принять его предложение, как тут же, почти мгновенно прилетает сообщение от нового друга:
«Привет, Ника. Ну как ты там?»
Мнусь чего-то, кусаю с сомнением губы, раздумывая, отвечать или нет парню. Но всё же выбираю первый вариант, ведь, по сути, Аммо не сделал мне ничего плохого. А то, что для друга проверки устраивал? Ну так за это не бьют, и намерения его были самые благие.
«Привет, Рафаэль. Спасибо, у меня всё хорошо».
«Хотел сказать тебе, что новая причёска действительно идёт тебе больше, чем старая».
Ауч!
Шиплю и прикрываю глаза — это мне в живот воткнули ржавую вилку воспоминаний вчерашнего дня. Вонзили по самую рукоятку. И прокрутили.
«Спасибо».
Заставляю себя написать я это слово, которое совершенно не подходит к той ситуации, из-за которой я лишилась своей косы. Но все мы должны носить маски, верно? И нужно быть вежливыми, даже тогда, когда хочется послать всё к чёртовой матери и навсегда пресечь эти лицемерные беседы.
А вообще, какого лешего, я должна расшаркиваться?
«Я передам от тебя приветы своему „стилисту“. Может Марта и тебе чубчик обкорнает. Говорят, она твоя фанатка».
Отправляю, но почти моментально жалею об этом своём импульсивном и необдуманном выпаде, отшвыривая от себя телефон и закрывая лицо ладонями. Раскачиваюсь взад-вперёд и нервно трясу правой ногой.
Ну вот зачем? Кому я что доказала? И в кого превратилась?
«Ты сердишься на меня за это?»
«Нет, но ты тоже играл со мной в игры, Рафаэль».
«Оу… Я удивлён. Так значит тебя Басов просветил на мой счёт?»
«Да».
«Что ж… ладно, туше. Но позволь уточнить — да, сначала всё действительно было так, как он рассказал, отрицать не буду. Но потом я незаметно для себя по-настоящему увяз в тебе и теперь лишь жалею о том, что не действовал более решительно, когда у меня ещё был шанс на успех».
«Честно? Я не знаю, что сказать».
«Честно? Ты нужна мне!»
«Рафаэль, послушай…»
«Да плевать! Мне хотя бы стать тебе виртуальным другом. Я уже и на это согласен, только бы не попасть в полную изоляцию. Прошу тебя!»
«Я не знаю…»
«Я знаю! Ты умная и очень красивая, чистая и светлая. Ты офигительно рисуешь в своём альбоме сногсшибательные платья, когда думаешь, что этого никто не видит. Ещё жмуришься от слишком яркого солнца и смешно чихаешь всякий раз, когда входишь в библиотеку. Твой любимый цвет — зелёный, точнее — изумрудный. Нелюбимый — чёрный. Ты предпочитаешь пить какао. И отказываешься от молока. А ещё у тебя кристально чистый голос, Ника. Я был в вашей церкви в прошлое воскресенье и слушал тебя одну. Это было нереально!»
Вау! У меня просто нет слов! Всё в точку. Но откуда он всё это узнал?
Хотя, какая уже разница, верно?
«Я не могу ответить тебе взаимностью, Рафаэль. Прости!»
«Мне не нужна взаимность. Мне нужна ты! Чувствуешь разницу?»
«И что это значит?»
«Я уже сказал — будь моим другом, Ника. Я же о большем не прошу. Но мне реально жизненно необходимо хотя бы просто говорить с тобой. Против Яра я, конечно же, пойти не смогу. Он мой лучший друг, считай, что брат. Но ты… я уже не в силах отказаться от тебя. Пробовал — не получается».
«Меня смущают все эти разговоры».
«Хорошо, раз так, то давай просто опустим их. Идёт?»
«Ладно».
«Ладно. Но ещё раз прописью — я не претендую, лишь хотел, чтобы ты была в курсе правды. Это, как минимум, честно по отношению к тебе. Только вот Басов, когда узнает, что мы с тобой общаемся, конкретно сдетонирует. Он не поймёт. Меня не поймёт, понимаешь? Я катастрофически подставляюсь, но не могу поступить иначе, ведь мне уже и всё равно. Да, я потеряю лучшего друга, но ты стоишь того, Вероника».
«Тогда, может всё же не
