пустых обещаний.
— Ты меня пугаешь, — говорю честно, добавив в голос строгости.
— Не бери в голову, — улыбается одними губами. И выглядит это, откровенно говоря, еще более страшно.
— Кость.
— Не бери в голову, — внушает, гипнотизируя взглядом. Сглатываю, чувствуя себя беззащитным кроликом рядом с голодным удавом. — Малыш, у меня выбора нет, — говорит уже ласково, почувствовав мою тревогу.
— Есть, — шепчу одними губами, — мы можем уехать прямо сейчас.
— И прожить жизнь в розыске и без средств к существованию? Проигнорировать убийство нашего ребенка? Такой мужчина тебе нужен? Неспособный постоять за свою семью, неспособный ответить. Трус, выбравший задыхаться запахом любимой женщины, вместо того чтобы позволить ей жить полноценной жизнью.
— Любимой? — переспрашиваю с надеждой. Знаю уже, что будущего у нас нет, давно знала, беременность лишь спутала карты, но услышать правду, узнать его реальное ко мне отношение — жизненно необходимо.
— Конечно, — улыбается так, что глаза немного сужаются. — С первой недели твоей жизни. С первого взгляда. Навсегда. — Мое загнанное сердце делает шаг в пропасть, а Смолин добавляет: — Чтобы уже через неделю тебя тут не было. Продаешь квартиру и больше никогда не возвращаешься. Это ясно?
— Да, — отвечаю глухо и отвожу взгляд.
— А теперь обсудим, — целует меня в висок и немного отходит.
— Гипотез слишком много, — вступает Валентин. — Единственный шанс разобраться — заставить Василия рассказать все, что он знает. И после всего, я готов на любые методы воздействия на его сознание и разум.
— Как насчет того, чтобы позвонить? — вздыхаю и шаркающей походкой иду к тумбочке, где лежит мой телефон. Ощущаю разом все свои телесные и душевные повреждения, но стараюсь не демонстрировать ничего кроме смертельной усталости. — Возражения? — разворачиваюсь к мужчинам. — Ч-и-т-а-й- на- К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-
Не получаю ответа, меняю сим-карту под хмурым взглядом Смолина и по памяти набираю единственный номер Васи, который знаю. Слышу всего пару гудков, прежде чем он отвечает.
— Это я, — заполняю тишину в динамике.
— Адрес вышлю сообщением, — говорит Вася скупо и сразу же отключается.
— Похоже, нас ждут, — пожимаю плечами. — А мне нечего надеть. — Мой телефон оживает, я открываю сообщение, смотрю на хорошо знакомые координаты и морщусь: — Для этого местечка можно особенно не наряжаться.
Смолин подходит ко мне, а Невзгодов выходит из палаты.
— Где это? — хмурится Костя.
— Точка, где нашли тело Марины.
— Не нравится мне это. Ты никуда не едешь.
— У тебя нет прав мне указывать. Больше нет, Кость, — говорю, как могу мягко.
— Если с тобой что-то случится, я…
— Грохни себя, — хмыкаю невесело. — Я и двое наших детей будем тебя ждать.
— Не смешно.
— А кто смеется? Что еще они могут мне сделать? Убить? Ты думаешь, я еще жива? Внутри меня — ничего, — последнее слово зловеще шепчу, от чего Смолин хмурится сильнее, — пустота, Кость. И мне нечем ее заполнить. Некем. Плевать, что нас там ждет, я получу ответы на все свои вопросы.
Смотрю ему в глаза, пока не возвращается Невзгодов с аналогичным своему прикидом для меня. Я переодеваюсь в туалете, потея от боли при каждом движении, но делаю вид, что все в порядке.
— В пять моя карета превратится в тыкву, — сообщает Смолин, когда мы садимся в машину Невзгодова. — И, если меня не откажется в изоляторе, у меня будет еще больше проблем, чем сейчас.
— Подожди, разве те, кто тебя упек, не в курсе? — настораживаюсь, пристегиваясь на заднем сиденье.
— Нет.
— И как Осину удалось провернуть такое?
— Ну, он симпатичный, галантный и богатый, — ревниво бросает Смолин и разворачивается, чтобы еще и взглядом продемонстрировать свое отношение к моему выбору.
— И связан с теми, для кого твоими стараниями в город ввозят наркотики, — отражаю не без ехидства.
— Я не знал, что они возят.
— Удобная позиция.
— Я даже в мыслях не держал, что это наркота! — огрызается и отворачивается от меня.
— А что ты думал? Что там конфетки?
— Деньги, — отвечает глухо. — Скорее всего, фальшивки, но клянусь, Вик, если бы я хотя бы допустил мысль, никогда бы в это не ввязался.
— Тебе нужен очень хороший адвокат, Кость.
— Нужен.
— Он уже едет.
— Благодарен, — говорит уже Невзгодову.
— Когда-нибудь сочтемся, — флегматично отвечает Валентин. — Жизнь — чертов бумеранг.
— Почему ты думал, что деньги? — не отстаю от Смолина.
— Потому что мне на это намекнули, — отвечает недовольно. — Угадай, кто.
— Осин?
— В точку. Я тогда уже возил для него сигары. Пара коробок в фуру с кофе — ерунда. Но у него какой-то бзик на это дерьмо, платил хорошо, а деньги мне были нужны. Ресторан готовится к открытию, у него неплохие связи, а мне нужна огласка в его кругах. И на открытии он расплатился фальшивкой. Официант заметил, пошел ко мне, я к Осину. Он посмеялся и извинился, типа, перепутал с сувениром. А через пару дней предложил контакт человека, которому нужно содействие в перевозке. Я согласился, потому что хоть ресторан и имел успех, выручка в подобном бизнесе появляется далеко не сразу, а гильотина над головой уже порядком поднадоела.
— Похоже, о твоем положении он был осведомлен, — заключает Невзгодов.
— У меня сейчас голова лопнет, — морщусь и зажимаю многострадальную в тиски рук, а через пару мгновений мимо нас проносится автомобиль, истошно сигналя. — Это еще кто? — провожаю взглядом машину.
— Осин, — в два голоса отвечают мужчины.
Машина тем временем перестраивается и оказывается прямо перед нами. Мигает аварийными огнями и двигается с прежней скоростью.
— Василий пригласил не только нас, — выносит вердикт Невзгодов.
— Черте что, — шиплю сквозь зубы и закрываю глаза, еще раз прокручивая в голове все, что удалось выяснить, но даже не пытаясь сделать выводы.
— Соболезную вашей утрате, — без издевки говорит Осин, когда мы выходим из машин почти у самого места.
— Уверен? — не без злорадства уточняет Смолин.
— Ты удивишься, друг, но я в рядах идиотов. Пройдемте. Василий подготовил сюрприз.
В ту ночь я поняла, что терпеть не могу сюрпризы. Первое, что мне не понравилось — как выглядит Вася. Его лицо будто из мясорубки, в разноцветных разводах от гематом, в еще не заживших ссадинах, отекшее. Но сильнее мне не понравился пистолет в его руке. И мужчина на краю раскопанной ямы, стоящий к нам спиной.
Вася бросает на меня затравленный взгляд и кивает на мужчину. Мы все обходим яму, и я едва не открываю рот от удивления, увидев Рената.
— Ты, — бормочу, ища руку Смолина.
— Жизнь одного против жизни тысяч, — заявляет высокопарно. — Ты бы и сама не хотела растить ублюдка от наркоторговца.
Внутри меня вспыхивает пожар ярости, а Вася поднимает руку
