могу быть.
Эти слова почему-то смутили меня. Я не могла посмотреть в глаза Николаю. Я чувствовала себя слабой и бесполезной, как жалкая маленькая девочка, которая притворялась сильной, но, в итоге просто заткнулась и выполнила приказы отца. Я чувствовала себя недостойной хвалебных слов Нико. Я ничего не знала о мужестве или о том, как ломать клетки, — не то, что он.
— Вот как? — тихо спросил он.
— Глава семьи Морони в Нью-Йорке. Ты, наверное, знаешь его.
Николай кивнул.
— Знаю. Он старый и жестокий, если тебе интересно. А еще тупой.
Я кивнула, глядя вниз. Слезы грозили упасть, но я сдержала их.
Я быстро накормила Николая, и он не стал подталкивать меня к дальнейшему разговору.
— Однажды Виктор хотел, чтобы я обручился. Мне было двадцать, и ее звали Татьяна. Она жила в Москве, а ее отец был одним из крупнейших торговцев людьми в Восточной Европе. До этого момента я совсем забыл о ней, — сказал он задумчивым тоном.
Я рискнула взглянуть на него. Мысль о его помолвке беспокоила меня больше, чем следовало.
— Ты не захотел жениться на ней? Она была красивой? — услышала я свой вопрос. Что за черт?
— Ответ на оба вопроса один и тот же, — сказал он, и его губы растянулись в ухмылке. — Нет, потому что она не была тобой.
Я застыла с занесенной рукой, держащей кофейную чашку. Она дрожала от подавляемых эмоций, грозящих вырваться наружу. Кофе пролился на мою руку и ногу Нико.
— Черт, горячо, — воскликнула я и схватила салфетку, чтобы промокнуть его ногу. — Что случилось дальше?
— Ну, — сказал он, выдыхая, — я был в России всего полгода, а с тобой познакомился за пару месяцев до отъезда. Когда Виктор упомянул о браке, я сказал ему, что мне это не интересно. Однако он мог заставить меня, поэтому я позаботился о том, чтобы исключить такую возможность.
— Что ты сделал?
— Я пробрался ночью в дом Татьяны и хладнокровно убил ее отца. И его правую руку тоже. У семьи был наследник, о котором я не знал, — мужчина примерно моего возраста, который находился в трудовом лагере в Сибири, так что я не смог до него добраться. Их семья скрыла убийство, но я все равно попал в тюрьму на четыре года за какую-то чушь, которую они повесили на меня. Если ты думаешь, что полиция Нью-Йорка коррумпирована, то даже не суйся в Москву. Последнее, что я слышал, вся их деятельность пошла прахом под новым руководством сына. Не могу сказать, что меня это огорчило. Я не знаю, что случилось с Татьяной. Честно говоря, мне было не до того, чтобы выяснять это. Я вернулся в Нью-Йорк, как только меня выпустили, как раз вовремя, чтобы узнать о счастливой помолвке Кирилла… с тобой.
От его рассказа у меня перехватило дыхание. Я отвернулась от его испытующих серых глаз. Я не могла этого вынести. Каждый сантиметр моей кожи, которого касался его взгляд, пульсировал.
Я встала и отступила на некоторое расстояние, отвернувшись в сторону, пока поднимала и опускала крышку подноса.
— Значит, ты не забыл обо мне.
Я действительно так думала. После выпускного вечера и того, что произошло между нами в темноте, я ожидала от Николая большего. Когда он не вернулся за мной, я поняла, что обещания и собственнические слова были для него лишь мимолетной прихотью. Я не удивилась, когда решила, что он потерял интерес. Почему бы и нет? Кто бы стал проявлять ко мне такое внимание?
Николай молчал, а я не могла на него посмотреть. Мне вдруг стало страшно увидеть правду в его глазах. Правду о том, что его интерес ко мне угас и теперь возродился лишь как средство достижения цели. Я не думала, что справлюсь, если это окажется так.
Позади меня раздался тихий звон, когда Николай зашевелился в своих наручниках. Было неприятно видеть его в них. Казалось, что мой мир перевернулся с ног на голову, и я не могла понять, какой путь ведет наверх.
— Посмотри на меня, София.
Я напряглась. Я не могла. Я знала, что заплачу, если сделаю это.
— Мне нужно идти, — начала я. — Я не могу оставаться здесь. Из-за меня у тебя будут неприятности, еще худшие, чем сейчас.
— Ты не обязана выходить замуж за этого старика, — резко крикнул Николай, заставив меня замереть на пороге. — Я не позволю этому случиться.
Я помедлила у двери, чтобы услышать, что он скажет дальше.
Он ждал, пока я повернусь, а когда я этого не сделала, вздохнул.
— Ты не одна, lastochka, помни об этом.
Слова упали в меня, как камни, затыкая болезненные, пустые места внутри. Я кивнула, неловко подхватила поднос, и вышла. Мне нужно было сунуть голову в ведро с ледяной водой и успокоиться. Моя маска безразличия трещала по швам, и я не могла допустить, чтобы кто-нибудь увидел это.
Без нее я бы долго не протянула в Каса Нера.
Николай
Я не видел Софию два дня. Это были самые долгие два дня в моей жизни.
Поскольку у меня было много времени на размышления, я без устали прокручивал в голове ту ночь, когда она пришла ко мне. Это был самый горячий опыт в моей жизни. Моя умная маленькая королева бала все это время оставалась девственницей, и она выбрала меня. Для меня это было более серьезным обязательством, чем клятвы в церкви. Она не призналась мне, но я почувствовал это. Еще я почувствовал ее решимость и потребность. А также все кусочки головоломки, из которых складывалась самая очаровательная женщина, которую я когда-либо встречал.
Она была напугана своим актом бунта и мужчиной, которого выбрала для этой цели. Я не был удивлен, что она отсутствовала несколько дней. София беспокоилась о своей помолвке. Напрасно. Она не состоится. Я уже решил, что, когда я уеду отсюда, что произойдет очень скоро, София поедет со мной. У нее не было выбора. Она предохранялась? Она определенно не выглядела обеспокоенной этим. Мысль о том, что мое семя может плавать в ней, пуская корни прямо сейчас, чертовски возбуждала. София с круглым животом, привязанная ко мне на всю жизнь? Вот из чего были сделаны мечты.
Я был один в подвале, без сеансов пыток Сильвио по графику. Я предположил, что здоровяк выдохся. Время слилось в один долгий, утомительный марш. Я спал урывками, мне снилась мать, повешенная поздним вечером, и последнее выражение шока на лице отца, когда он рухнул замертво.
Мой
