буду прятаться! Пусть обо мне все знают! — опять кричит так, что у меня уши закладывает.
— Я тебя не прощу, Дони, если устроишь с ними дружбу, — сжимаю кулаки. — Не прощу. Ты меня поняла? Ты не посмеешь так унижаться перед этой семьей! Перед их детьми. Перед этой женщиной, которая уничтожила мою жизнь и украла любимого…
Всхлипываю и накрываю лицо ладонями, но Доминика игнорирует меня и прячется на кухне с тихим бурчанием:
— Вот же достала.
Глава 57. Я ваша сестра
— Я не поддерживаю эту идею, — заявляет Богдан и откидывается на спинку кресла.
Рожа все такая же угрюмая. Ни на меня, ни на Светку с Аркашей почти не смотрит.
Он всю ночь пробыл на веранде. Ходил из стороны в сторону, покачивался в кресле-качалке и вновь рыскал туда-сюда.
Позвонил он Кристине и Доминике часов в семь утра и назначил “детскую” встречу у себя в офисе.
Да, в офисе. В малом переговорном зале.
Вот сижу я сейчас напротив Богдана за овальным столом, на котором расставлены микрофоны, и задумчиво поглаживаю живот.
Это ведь странно устраивать встречу с внебрачной дочерью в зале для деловых переговоров.
Нет, конечно, тащить Доминику к нам домой не надо, но… зал для переговоров? — Почему здесь?
— тихо интересуюсь я.
— А где? — резко спрашивает Богдан и переводит на меня острый взгляд.
Я не отвечаю.
Богдан очень напряжен. Венка на виске так вздута, будто в любой момент лопнет.
— Может, в кафе, — тихо отзывается Света, сцепив ладони на столешнице в крепкий замок.
Шмыгает, когда Богдан смотрит на нее, хмурится и опускает взгляд:
— Или в парке хотя бы.
— Хорошо, — Богдан встает, — идем в парк.
Мы все косимся на него и молчим, понимая, что наш папа сейчас на грани, и мы не хотим, чтобы он, например, перевернул стол.
— Остаемся здесь? — уточняет Богдан и медленно возвращается в кресло, которое тихо поскрипывает под его весом.
— Это какой-то капец, — Света прячет лицо в ладонях и переходит на шепот, — не верю, что это происходит с нами.
Мысленно соглашаюсь с ней. Да, это полный капец, но мы должны его пережить, чтобы шагнуть в будущее.
— Богдан Алексеевич, — в переговорную заглядывает секретарша Вика, поправляет на носу очки в тонкой оправе и распахивает дверь.
Аркадий и Света тут же напрягаются и замирают.
В переговорную заходит Доминика. Черные лосины, белая футболка и короткая голубая джинсовка. Волосы — дерзко распущены.
Она, Света и Аркадий смотрят друг на друга, как три диких зверька. Я даже жду, что они зашипят, зарычат и обменяются недружелюбными оскалами.
Богдан напротив меня медленно выдыхает через нос, и его ладонь, что лежит на столешнице, сжимается в кулак. Нервничает.
Только я почему-то не нервничаю. Может, меня отпустило после криков на свекра?
Давно надо было высказать ему, что я думаю и что чувствую.
— Привет, — Доминика неожиданно здоровается со мной.
Приветствие выходит агрессивным, но агрессия часто прячет под собой другие эмоции, которые могут кричать о страхе, о помощи и слабости.
— Привет, — киваю я и провожаю взглядом Доминику, которая, громко топая тяжелыми ботинками, обходит стол и с вызовом плюхается напротив молчаливых Светы и Аркаши.
Я смотрю на Богдана, а он строго обращается к Доминике:
— Где твоя мама?
Доминика игнорирует его. Она переводит сердитый взгляд с Аркаши на Свету и обратно.
Скрещивает руки на груди и заявляет, приподняв подбородок:
— Я ваша сестра.
— Пипец, на тебя похожа, — Аркаша с шепотом пихает вбок Светку. — Он будто от тебя отпочковалась.
— Ничего подобного, — сдавленно отвечает Света, и в уголках ее глаз искрят слезы. Опять накрывает лицо ладонями. — нет, не могу… не могу…
Всхлипывает и в следующую секунду убирает руки с лица. Стискивает челюсти и решительно смотрит на Доминику, которая принимает зрительный вызов.
— Не думала, что у тебя есть сестренка? — спрашивает с ухмылкой Доминика. — А вот она я.
— А ты дерзкая, — шипит Света.
— А то, — Доминика подается в ее сторону. — Я тебя не боюсь.
— Будто я тебя боюсь, — Света тоже подается к Доминике и щурится.
— Но это не я нюни распустила.
Молчание на несколько секунд, в которые я, Богдан и Аркаша напряженно переглядываемся.
— Ты как со старшими разговариваешь? — Света щурится на Доминику.
— А возраст, я посмотрю, не про ум, — та обнажает зубы в оскале жуткой улыбки.
Света аж всхрапывает в возмущении и резко встает:
— Я тебе сейчас такие нюни покажу!
— А покажи! — Доминика тоже встает. — Что ты сделаешь, а? Что?
— Это просто невероятно, — Аркадий покачивается в кресле, глядя на Свету и Доминику, — и очень любопытно.
— А тебя никто не спрашивал! — Доминика огрызается на него.
— Да, — соглашается Света, — не надо тут сидеть и подсирать!
Опять воцаряется напряженное молчание, и Доминика шумно выдыхает через нос, а затем отодвигает кресло и решительно шагает к двери:
— Все, я пошла. Все с вами ясно.
— И что с нами ясно? — Аркадий покачивается в кресле, — мне с нами ничего ясно, а ты все раз и поняла. Удивительно.
Доминика оглядывается на него и прищуривается:
— Кажется, я поумнее вас буду.
— Классический прием уйти от ответа, — Аркадий хмыкает. — Ничего ты не поняла.
Ты просто убегаешь. Сама боишься нюни распустить.
— Пусть уходит, — сипит Света и садится.
— А ты мне не указывай, что делать! — рявкает Доминика и возвращается за стол.
— Раз тебе папочка в жопу дул, то ты решила, что ты тут главная.
— Доминика, — хрипло отзывается Богдан, — не наглей.
— Да что толку-то сейчас ее воспитывать? — Света в негодовании разворачивается
