— Спокойной ночи.
Но спокойной ночь стала только под утро. А пока за окном не начал молочно белеть рассвет, Анжелу мучили кошмары.
«Господи! Неужели он будет всегда мучить меня?! Не наяву, так во сне!» — и, еле сдерживая слезы, Анжела повернулась на другой бок.
Она устроилась поуютнее, закрылась одеялом с головой и стала гадать, что же могла придумать Полина, как, бывало, в детстве, накануне праздников, гадала, что же подарят ей родители. Так, с мечтательной улыбкой, она и уснула. До самого пробуждения перед ней кружились вереницы подарков, которые она когда-либо получала или дарила сама.
Утром девушку разбудил звонкий смех подруги, о чем-то рассказывавшей на кухне Салику. Анжела сладко потянулась, зевнула и бодро откинула одеяло. В окно сквозь тюлевые занавески светило солнце, росший у дома тополь покачивал ветками, уже украшенными маленькими клейкими листочками. Анжела быстро оделась, открыла форточку и на несколько секунд подставила солнцу и ветру улыбающееся лицо. Потом взглянула на часы — и ахнула: было уже почти двенадцать.
— Доброе утро! — встретили ее все еще смеющиеся Полина и Салик. — Садись завтракать.
— Доброе утро! Спасибо. Только умоюсь.
— Ну вот, я придумала, как мне с тобой быть, и даже уже все приготовила, — довольно улыбаясь, сказала Полина, когда Анжела, освеженная холодной водой и мятной зубной пастой, вышла из кухни. — Вот, — она протянула подруге продолговатый конверт.
— Что это?
— Посмотри.
Анжела открыла конверт и осторожно вытянула из него красочную полоску глянцевой бумаги.
— Путевка в Венецию?!
— Точно! — Полина и Салик радостно переглянулись.
— Да вы с ума сошли! Я не поеду!
— Куда ты денешься? Все уже оплачено, бумаги подписаны, билет на самолет, отель, программа… Так что собирайся — завтра в семь утра поезд до Новосибирска. Я, кстати, прокачусь с тобой — у меня там родственники. А оттуда уже прямой рейс, прямо в город карнавалов и дворцов. Обратно из Новосибирска тоже поедем вместе, я тебя там дождусь. А пока мы с тобой будем радоваться жизни и отдыхать, Салик с Игорем, с которым мы уже связались, займутся Володей.
— Что вы хотите с ним сделать? — побледнела Анжела.
— Господи, ты неисправима! — рассмеялась Полина. — Да ничего ему не сделают! Лишат должности, разузнают ситуацию, может быть, отправят на лечение, если это действительно нужно. Ну, мы же люди, в конце концов! И все, хватит о нем! Это ж кому рассказать — больше всех переживает и заботится о нем девушка, которая больше всех от него и пострадала! Знаешь, Анжелка, я, пожалуй, скоро вообще перестану верить, что ты женщина из плоти и крови — буду думать, что ты ангел небесный. Это гораздо правдоподобней, честное слово! Ну а теперь одевайся, Салик отвезет тебя на дачу, к родителям — рассказать, попрощаться, гостинцев отвезти. А через несколько часов он тебя заберет, мы заедем к тебе, соберем чемодан и зарулим куда-нибудь выпить за предстоящее путешествие. И не спорь! Одну я тебя здесь оставлять не намерена. Ну, удачи! — Полина крепко поцеловала подругу и закрыла за ней и Саликом дверь.
В Коринке родители долго не могли понять, зачем вдруг Анжела срывается в далекую Венецию. А когда поняли, что это Полина просто решила сделать подруге такой удивительный подарок, разохались еще больше.
— Ведь это же надо! Путевка в Италию! Просто так, даже не в день рождения! Она сумасшедшая! — все никак не могла успокоиться мама.
— Ты там будь внимательна, каждую мелочь замечай, — наставлял отец. — Потом мне все расскажешь. Ну и открыток привези, не забудь — ты же знаешь мое увлечение…
— Да знаю, знаю, — Анжела нежно обнимала папу за плечи, — география — твое увлечение. Я тебе не только открытки, я тебе еще и карт всяких привезу.
— Бесстыдник, — качала головой мама, — выпрашивает у ребенка подарки!
— А тебе, мамочка, что привезти? — подошла к ней Анжела.
— Да ничего мне не надо, родная моя. Ты же знаешь, сама приедешь — вот мне и лучший подарок. А если привезешь что-нибудь — хорошо, я всему рада. Да и не знаю я, что в Венеции такого есть, что мне нужно. Вон отцу с этим делом просто: ему бы только открытки, карты да пиво. Это все везде есть, во всем мире. Хоть в Америке, хоть в Африке.
— Вот видишь, мать, как полезно иметь определенные увлечения! И друзьям голову не надо ломать — что подарить. Всегда известно!
— Ладно, не учи меня, коллекционер великий. Помоги лучше на стол накрыть, я пирожков напекла.
— Мам, ну зачем ты опять столько?! Я ведь не на год уезжаю!
— Зато далеко! В Италии небось пирогами с брусникой не накормят, у них все пицца да спагетти. Вот и поешь перед отъездом. Я вам с Полиной еще в дорогу дам, в поезд.
Обед получился шумный и долгий. Еще только доедали второе, когда у калитки заворчал и стих мотор, и в кухню вошел Салик с большим пакетом в руках.
— Здравствуйте. Приятного аппетита!
— Здравствуй, здравствуй! Спасибо. Да и ты садись. Сейчас я тебе супа дам, а то ведь голодный, наверное, — засуетилась мама.
— Спасибо, Елена Сергеевна, но я сыт, правда. Я так подожду, посижу. А вы не торопитесь, кушайте себе спокойно, времени много.
— Что значит «так посижу»?! Да где же это видано, чтобы хозяева ели, а гости «так сидели»! Ты уж нас не ставь в неловкое положение, садись к столу, будь любезен. Я вон пирогов с брусникой напекла. А это у тебя что? — Елена Сергеевна с недоумением посмотрела на пакет, протягиваемый ей Саликом. — Поставить куда?
— Нет, это вам. Гостинцы. Полина прислала.
— Сумасшедшая твоя Полина! Я только что это и Анжелке говорила. Мало ей путевки в Венецию для лучшей подруги?! Нам-то еще зачем что-то?!
— Так просто. Хорошо ведь, — растерялся Салик.
— Очень хорошо! Да и чего только не накупила! — Мама заглянула в пакет. — Дьявол в юбке, а не баба!
— Дьявол, дьявол, — согласился отец, — только какой-то добрый дьявол.
Наконец обед был закончен. Анжела сунулась было мыть посуду, но мама оттолкнула ее от раковины.
— Тебя человек ждет, неудобно. Я и сама помою — несложно. А ты уж поезжай. Еще ведь собраться надо.
Родители обняли Анжелу, расцеловали и махали с крыльца, пока машина не скрылась за поворотом.
Вечером молодые люди сидели в тихом уютном баре и, болтая о всякой ерунде, потягивали красное полусухое. Вскоре подошел приглашенный Полиной Игорь.
— Всем здравствуйте, — слегка поклонился он. — Завтра к поезду отвезу вас я, милые дамы. У Салика возникло срочное дело.
— Это правда, — кивнул он. — Ты ведь не обидишься? — обратился он к Полине.
