– Ага, проснулась наконец, – с удовлетворением отметила Светка. – Ну, теперь отвечай как нормальная: ты поняла информацию?
– Какую? – удивилась Ася. – Ты же сказала, что у вас там ничего…
– Ась, это я тебя когда-нибудь придушу, – пообещала Светка. – Я тебе сказала, что майор в тебя влюбился. Это что – не информация? К размышлению.
– Ну и над чем тут размышлять?
– Ты собираешься когда-нибудь замуж выходить? – помолчав, холодно осведомилась Светка. – Вот только честно мне ответь!
– Нет, не собираюсь, – честно ответила Ася. – А за кого?
– Например, за майора.
– Свет, ты с ума сошла? Он же при исполнении!
– Ну и что?!
– Ну и то! – Ася помолчала, горестно вздохнула и значительно сказала: – Детям нужен отец, а не герой невидимого фронта. И герой не должен быть обременен семьей и бытом. Герой должен быть
одинок и свободен как ветер. Потому что служба днем и ночью.
– Почему ж сразу герой? – немножко обиделась Светка. – Может, он и не герой вовсе…
– А если не герой – то зачем он вообще нужен? – удивилась Ася. – Чтобы краснеть за него?
Чтобы идти по улице в трех метрах от него и делать вид, что ты этого труса знать не знаешь?
– Это какого труса? – испугалась Светка.
– Ну, того, который вовсе не герой. Ты же сама только что сказала, – напомнила Ася.
– Я сказала?! – ужаснулась Светка. – Да ничего подобного! Да чтоб мне провалиться!… Э-э-э… Так что, Ася Пална, можно майору вам позвонить
тли вы сильно заняты? Или, наоборот, вы отдыхаете?
– Ты дашь отдохнуть, – проворчала Ася. – Что, опять майор подслушивает?
– Так точно.
– Ладно, пусть звонит, может быть, действительно что-нибудь толковое скажет, – решила Ася. – Ой, Свет, ты бы знала, до чего мне эта история все нервы вымотала… Это тебе в кайф, ты без катаклизмов жить не можешь. А я женщина слабая.
– Я в курсе, – ехидно сказала Светка.
– Тем более! – Ася демонстративно не заметила Светкиного ехидства и заговорила с печальным упреком: – Ты в курсе моей тонкой душевной организации, но все равно втравливаешь меня в свои авантюры и этим травмируешь мою ранимую психику. Нарочно, что ли?
– Никак нет! – жизнерадостно отрапортовала Светка. – А по какому телефону вам можно звонить, Ася Пална?- Лучше по домашнему. А то сотовый уже два раза в день заряжать приходится.
– Виновата! – гаркнула Светка без малейших признаков раскаяния. – Больше не. повторится! Разрешите выполнять?
– Разрешаю, – обреченно сказала Ася. – Вот интересно, что ты опять там выполнять задумала? Ладно, пока…
Кошки дождались, когда мобильник пиликнул, обозначив конец разговора, и полезли на Асю. пытаясь заставить ее опять лечь. Она сгребла их в один пушистый горячий ком, свалила на диван и поднялась. Спать уже не хотелось. И думать об этой детективной истории не хотелось. Она просто не знала, как к этому ко всему относиться. Всё-таки не кино, все по-настоящему. Страшно. А эти все ведут себя так, как будто не происходит ничего особенного. Хотя, может быть, для них ничего особенного и не происходит. Для них это просто привычная работа, так чего бояться-то… И Светка, кажется, тоже ничего не боится. Но Светка – это явление особое. Ее вмешательство в любое серьезное событие мгновенно лишает это событие всякой серьезности и превращает просто в повод поразвлекаться. Легкомысленная она, эта Светка. Однако следует признать, что общение с ней сильно успокаивает.
А может, и на самом деле беспокоиться особо не о чем. Гонсалеса все-таки уже охраняют… Тугарин сказал, что для охраны выбирают проверенных и подготовленных. Да и сам Тугарин очень похож на проверенного и подготовленного, не будем скрывать… Ладно, не будет она пока беспокоиться.
После этого волевого решения Ася и вправду как-то успокоилась. Даже не особо тянуло позвонить в отделение, узнать, как там что. Если сами не звонят – значит, все в порядке.
Тугарин позвонил после обеда. Ася сначала насторожилась. Но он сказал веселым голосом:
– Добрый день, Ася Пална. Я вас ни от чего важного своими разговорами не отрываю?
– Нет, – не слишком ласково сказала она. – А я вас?
– Это вы про то, что я должен находиться на боевом посту? – Тугарин вздохнул и понизил голос: – Меня Светлана Алексеевна из палаты прогнала. Сказала, чтобы я звонил вам из ординаторской, на домашний телефон, а то у вас сотовый разрядился. Ну, вот я и звоню.
– Зачем? – подозрительно спросила Ася.
– Ну как это зачем… – Тугарин опять вздохнул и неожиданно безмятежно заявил: – Чтобы Гонсалес матери мог позвонить, зачем же еще… Хотя он сегодня уже два раза ей звонил.
– Господин майор, это вы жалуетесь на нарушение тюремного режима или хвастаетесь своим благородством?
Тугарин не обиделся. Смешливо фыркнул и весело признался:
– Хвастаюсь. А скоро генерал опять придет. Он в магазин пошел, опять за апельсинами, наверное. И за каким-то печеньем с орехами. Печенье Светлана Алексеевна разрешила… И чай тоже разрешила, хотя сказала, что заваривать доверит только бабе Жене. Ася Пална, а вы сегодня больше не придете?
– Что случилось? – Ася сделала очень озабоченный голос. – В моем присутствии есть необходимость? Отвечайте прямо, господин майор!
– Я уже соскучился, – прямо ответил Тугарин. – Так что есть необходимость, еще бы…Кроме того, без вас тут все страшно разбаловались. Сплошная анархия. Даже Светлана Алексеевна разрешила санитаркам полы третий раз не мыть. Удручающее падение дисциплины.
– Господин майор, а вы не помните, кого я оставила своим заместителем? – вкрадчиво поинтересовалась Ася.
– Ой, правда! – спохватился Тугарин. – Тогда я пошел наводить страх… Можно я потом еще позвоню?
– Позвоните, – согласилась Ася. – Доложите о проделанной работе и достигнутых успехах. Конец связи.
После этого разговора она совсем успокоилась. Чего беспокоиться-то? Никто не беспокоится, даже те, кому положено. Все по телефону болтают и шутки шутят. Была бы причина для беспокойства -не шутили бы.
И всю среду, а потом и весь четверг Ася жила в привычном состоянии уютного, спокойного, тихого домашнего веселья. Это состояние ничем не нарушалось. Гонсалес-старший, проторчав в больнице почти весь день, к вечеру вернулся в дом тети Фаины с двумя большими пакетами, набитыми всякой едой. Загрузил содержимое пакетов в холодильник, потом часа два копал землю в огороде, потом вместе со всеми с удовольствием попил чаю, а потом собрался уезжать – ему, оказывается, завтра уже на работу надо было. Генерал был по-прежнему не слишком разговорчив, но вчерашней тоски и настороженной закрытости в нем уже не было заметно. Успокоился. Наверное, не нашел причин для беспокойства. Ну, если генерал не нашел – так и она искать не будет.
