Большинство лошадей уже были в загоне. Шантел прошлась вдоль ограждения, выбирая местечко, где бы опереться. Рано или поздно он выйдет. Она может и подождать.
Дилан вышел, ведя на поводу двух меринов, и сразу увидел ее. Он много дней догадывался, что Шантел давно хочет поговорить с ним. Ну вот, время настало! Он выпустил лошадей и тщательно закрыл за ними ворота. Потом подошел к ней и предложил Шантел сигарету. Она редко курила, только под настроение. Глядя на лошадей, она глубоко затянулась, выпустила длинную струю дыма и заговорила:
— Я еще не решила, нравитесь ли вы мне. На самом деле это не важно. Важны чувства Эбби!
Дилан подумал, что Шантел не могла знать, что почти в точности повторяет слова Мадди. Это было только начало разговора. Их внимание отвлек жеребенок Евы, который начал сосать мать. Кобыла спокойно стояла, ожидая, когда насытится ее малыш.
— Я хочу сказать, что вы мне не понравились, когда брали у меня интервью о Миллисент Драйсколл для вашей последней книги. Часть, этого интервью затрагивала меня лично, а остальное были ваши измышления. Вы показались мне жестким, неприятным, поэтому я не была с вами до конца откровенной. Возможно, если бы я рассказала вам больше правды, вы бы нашли в себе больше сострадания к Миллисент. Но теперь речь идет о моей сестре Эбби!
Впервые за все время разговора Шантел повернулась к нему и посмотрела в его глаза. Лицо ее было ошеломительным. Классическая овальная форма, красивые скулы, потрясающая кожа. Глядя на это лицо, невольно думалось: что еще нужно женщине? Но самым интересным на этом лице были глаза. Дилан подумал: со скольких мужчин они безжалостно содрали кожу?
— Я думаю, вы действительно беспокоитесь об Эбби, но не уверена, не слишком ли вы жестки, поднимая вновь эту историю. Я хочу рассказать вам о Чаке Рокуэлле так, как не сможет Эбби. — Шантел еще раз затянулась дымом сигареты, как бы оценивая ее вкус. — Это конфиденциально, Дилан! Если Эбби согласится, вы можете использовать кое-что из моего рассказа. Если нет, значит, нет! Согласны?
— Согласен! Рассказывайте!
— Когда Чак впервые оказался в клубе на премьере, он сразу же обратил внимание на Эбби. Первое время, возможно, он даже любил ее. Я не знаю, с женщинами какого типа он общался до встречи с ней, но могу себе представить! Эбби же, несмотря на облегающие костюмы и слои грима, была абсолютно невинна. И доверчива к убедительным словам человека, которого она совсем не понимала. Сестра была очень наивна. — Шантел улыбнулась не умной, холодной улыбкой, которую так часто использовала, а просто слегка изогнула губы, что было очень красиво. — Эбби верила в любовь и преданность до гроба! Она вошла в брак с сияющими глазами!
Дилан представил себе Эбби, невинную, доверчивую, открытую.
— А Рокуэлл?
— Я думаю, он любил ее, насколько был способен и пока был способен. Некоторые говорят, что слабость не делает человека плохим. — В глазах Шантел что-то мелькнуло, но быстро погасло. — Я с этим не согласна. Чак был слаб эмоционально. Его, конечно, можно оправдать, зная, что он был воспитан невероятно властной матерью и отцом-трудоголиком. Но лично я не буду его оправдывать!
Шантел огляделась вокруг, ожидая комментариев Дилана, но тот лишь бросил:
— Продолжайте! — Он уже ознакомился с подробностями воспитания Чака.
— Неприятности у них начались с самого начала. Эбби, конечно, старалась все скрывать, но скрыть что-нибудь от сестер-тройняшек было трудно. Она таскалась за ним и в Париж, и в Лондон, носила дорогую, красивую одежду, создавая образ, о котором мечтают многие женщины. Но не Эбби! — Шантел тряхнула головой и побарабанила пальцами по перилам ограждения. — Поначалу ей все это нравилось, но Эбби всегда мечтала о доме! Ей, как и всем О'Харли, нужно где-нибудь пустить корни!
— Поэтому она и купила эту ферму!
Шантел стряхнула пепел с сигареты и оставила дотлевать окурок.
— Эту ферму купил Чак после особенно грязной истории с девочкой-подростком. Но как только он купил ее, так сразу же потерял к ней всякий интерес. Он объяснил Эбби, что если она хочет оставить эту ферму и содержать ее, ей придется все делать самой.
— Она рассказала вам об этом?
— Нет. Это сделал Чак. — Она послала ему странный, дразнящий взгляд. — Его занесло в Лос-Анджелес, и он решил приударить за сестрой своей жены! Очаровательно, правда? Дайте еще сигарету!
Пока он разжигал спичку, Шантел взяла себя в руки.
— Я сразу поняла, что он не в моем вкусе, и, хотя мои моральные качества часто подвергаются сомнению, я все же придерживаюсь некоторых стандартов поведения. Он же любил напиваться и однажды будучи под хмелем поведал мне все проблемы, которые у него возникли дома с молодой женой. Она была ему скучна! — Шантел погасила окурок сигареты. — Она была слишком обычна, слишком проста. Она прикипела к этой ферме и держалась за нее обеими руками, а у него были более интересные идеи, во что вложить свои деньги. Если бы ей просто нужна была крыша над головой, она могла бы купить дом, но если ей нужна водопроводная система, сооруженная по современным стандартам, пусть занимается этим самостоятельно. Ему это было неинтересно. Он ума приложить не мог, как ей пришла в голову безумная идея разводить лошадей. Он смеялся над ней. — У Шантел дрогнул подбородок. Поняв, что говорит слишком быстро, она намеренно замедлила темп речи. — Я не прерывала его, потому что мне хотелось услышать все. Пока Эбби все это переживала, меня заботила только моя карьера. Я была слишком занята, чтобы придать большое значение его рассказу, хотя инстинктивно чувствовала, что у Эбби не все ладно.
А много ли внимания он сам уделял ей за последние несколько недель? Эта мысль вдруг обожгла Дилана. Он ожидал от Эбби доверия и откровенности и требовал их, а сам мог предложить ей лишь вопросы.
Он слушал Эбби, наблюдал за ней, но шестое чувство подсказывало ему, что его первоначальное мнение о ней, скорее всего, ошибочно. Но почему же все-таки она осталась с Рокуэллом? И почему он ненавидит себя за то, что ему надо это выяснить?
Дилан подался назад.
— А как вы думаете, почему он вам все это рассказал? — равнодушным тоном спросил он.
Шантел жестко посмотрела на него. Просто удивительно, как быстро меняется выражение ее лица от прохладного до холодного, и при этом ни один мускул на ее лице не дрогнет.
— Очевидно, он считал, что меня это так же позабавит, как и его. — Она снова улыбнулась и продолжила спокойнее: — По крайней мере, я от него отделалась, затем позвонила Мадди, и мы приехали сюда. Эбби жила в доме, который мог развалиться в любую минуту. Чак не давал ей ни цента, поэтому она подрабатывала неполный день в тех домах, куда могла брать Бена. Она была рада нас видеть, но не хотела слушать никаких советов относительно развода.
