– Я все еще… Эм, не понимаю. Какое ошибочное мнение? И вообще, какое Лиаму до всего этого дело?
Мой мозг снова тупит. Возможно, Калеб все-таки прав: может лучше все слова выводить на экран, так их выразить намного легче. Там они понятны, их можно сохранить, чтобы позже, в случае недопонимая, к ним можно было вернуться.
– Ты же знаешь, что он расстался с Джем? Из-за тебя, – говорит Калеб, констатируя факт, будто это фундаментальное знание в Вуд-Вэлли. И будто к нему это не имеет никакого отношения.
– Эм, нет. Я не знала, что они расстались, и если это так, то я тут не при чем. – Я сглатываю, и начинаю заново, улавливая оборонительные нотки в своем голосе, хотя не знаю, почему должна защищаться. – То есть, она, конечно же, та еще сучка, и может он понял, что она была мерзкой, поэтому, думаю, могла косвенно и тангенциально быть к этому причастна. Но что за фигня?
Я нервничаю и говорю несвязно. Останавливаюсь, пытаясь собрать мозги в кучу. Он же не имел в виду того, что сказал? Нет. Лиам не мог порвать с Джем, потому что я ему нравлюсь.
Нет, это невозможно.
О, Господи. Я нащупываю бумагу в кармане. Мой билет в Чикаго. Завтра все никак не настанет. Нужно убраться подальше от этого места. Думаю, как Дри услышит об этом по странной сети оповещений в Вуд-Вэлли, в которой я не состою, и подумает, будто я предала нашу дружбу. Она же знает, что мне не интересен Лиам, да?
В этом нет никакого смысла. Джем такая девушка, которая притягивает мужские взгляды, не только парней, но и мужчин, которые оборачиваются ей вслед. В этой вселенной не может случиться так, что кто-то порвет с ней из-за меня. Разве что… НН окажется Лиамом? Может у нас сложился такой тип интеллектуального взаимодействия, который заставил его закрыть глаза на разницу между мной и Джем?
Нет. Лиам единственный ребенок. У него нет мертвых сестер – ни настоящих, ни метафорических. И не похоже, что у нас есть особая взаимосвязь, когда мы общаемся. По крайней мере, мне так не кажется.
Как-то в магазине Лиам сказал мне, что со мной «легко общаться» и я «очень хороший слушатель». Кажется, такие слова всегда говорят кому-то слегка застенчивому. Честно говоря, я не очень хорошая слушательница. Просто я хороша в том, что позволяю говорить другим.
Нет, должно быть, Калеб все неправильно понял.
– Ладно, как бы там ни было. Но не желаю быть к этому причастен, – бросает он и собирается уходить.
– Подожди, – говорю я, мечтая задать ему миллион вопросов, но понимаю, что вместо этого могу просто написать ему в мессенджере. Напрямую, что гораздо эффективнее.
– Что? – Калеб оглядывается. Он снова машет своим тупым телефоном, будто этот жест должен меня удовлетворить: обещание будущего сообщения.
– Ничего, – отвечаю я. – Просто сама с собой говорила.
НН: предвкушаешь поездку?
Я: НЕ МОГУ ДОЖДАТЬСЯ, КОГДА СВАЛЮ ОТСЮДА.
НН: день был так плох?
Я: Да, просто. А знаешь, что? Неважно.
НН: я могу чем-то помочь?
Я: Нет, не думаю.
Выходит, я ошибалась. Писать совсем не легче, чем сказать: «Ты обидел меня сегодня. Мне не нравится Лиам. Мои пальцы устали от этого. Я предлагала всего лишь кофе».
Или так: «Как я могу тебе так нравиться на словах и значить в реальности так мало?».
А может так, дабы уже убедиться на сто процентов: «Ты Калеб, верно?».
Я ложусь на кровать. Нечего удивляться тому, что НН не хочет общаться в реальности. Еще до того, как я перестала разговаривать с ним, мой собственный отец едва ли хотел со мной общаться.
Жалость к себе, будто прячущийся под кроватью голодный монстр, медленно, незаметно подкрадывается ко мне. Стараюсь не думать о маме, хотя эти мысли так и лезут в голову в такие моменты и служат дешевым, легким спусковым крючком. Ими я могу оправдать эту жалость к себе – к неудачнице с умершей мамой. Простой путь, не достойный ни ее, ни меня.
Дри: БОЖЕ МОЙ! БОЖЕ МОЙ! БОЖЕ МОЙ!
Я: ?
Дри: Я была права! Джемиаме настал КОНЕЦ.
Я: Вау. Круто.
Дри: Сдается мне, сие событие достойно большего энтузиазма. Только представь: ОН С НЕЙ ПОРВАЛ.
Я: Ух ты. Наверное, до него наконец-то дошло, какая она на самом деле.
Она пока еще не слышала вторую часть. Возможно, Калеб ошибся. Быть может, я тут вовсе не причем. Может, я неправильно поняла его слова. Тогда в этом было бы чертовски больше смысла. Так или иначе, я не собираюсь передавать этот нелепый слух дальше во многом потому, что надеюсь, это неправда.
Меньше двух месяцев назад, когда я обедала в одиночестве на той одинокой скамейке, мысль о старшекласснике, любом старшекласснике, приглашающем меня на свидание, была бы не только непостижимой, но и волнующей. Была бы лестной для меня: будто моя сбывшаяся фантазия девушки-задротки. Он же главный вокалист в самой крутой школьной группе, в конце концов. Но теперь Лиам может все разрушить: мою дружбу с Дри, мою работу, может даже наше общение с Итаном, который всегда ведет себя странно, когда речь заходит о Лиаме. И, конечно же, Калеб, у которого теперь нашлось отличное оправдание тому, чтобы ограничить наше общение только онлайн.
У этой новой Джесси – Джесси из Калифорнии, – под ногами зыбкая почва. Мне необходимы Дри, НН и даже «Купи книгу здесь!». Дри переживает о том, что ее никто не замечает. Мое же беспокойство ее дальний родственник: в том, что без этих трех составляющих, вошедших здесь в мою жизнь, я могу просто-напросто исчезнуть.
Дри: КАК СХОДИЛА НА КОФЕ? Прости, что сразу не спросила. Я помешалась на Л и Д.
Я: Не получилось. Он отменил.
Дри: Мне так жаль. Ты в порядке?
Я: Все есть, как оно есть.
Дри: Ты прямо как дзен-буддистка.
Я: Я одна во вселенной, и вселенная наедине со мной.
Дри: Шли его лесом.
Я: И это тоже.
ГЛАВА 27
Мой телефон отключён и убран в боковой кармашек на молнии спортивной сумки. И хотя прошло всего пару минут, мне его уже не хватает. Я борюсь с порывом коснуться экрана. Вместо этого смотрю в окно и наблюдаю, как ЛА становится все меньше и меньше; скопление зданий, домов и машин на шоссе сверху выглядит гармонично и нейтрально, как и любое другое место в мире, которое не является домом. Учебник по подготовке к академическому тесту лежит раскрытым на коленях, но я не могу заставить себя прочесть его.
Всего через четыре часа Скарлетт заберет меня из аэропорта и отвезет прямо в «Делуччи», где каждая из нас закажет по два куска пиццы с диетической колой в больших запотевших стаканах, и все общие истории, «наши» шутки, снова оживут между их раскладными грязными столиками. Сотрется мое двухмесячное отсутствие. Я расскажу ей о том, какой беспорядок учинила, что моя новая жизнь находится на грани провала, а она расскажет, как все исправить. Как сохранить дружбу с Дри, как сделать так, чтобы Калеб захотел общаться со мной в реальности, и как не потерять работу. Как избавиться от своей нелепой безответной влюбленности в Итана, который, судя по всему, сломан, потенциально опасен и, вдобавок ко всему, недосягаем.
