— Жаклин, — усмехаюсь я и серьезно спрашиваю. — Если наш договор с МакБрайером разорван, что будет с лечением ее братика? Ты ведь знаешь, почему она согласилась за мной следить?
— Джеки все рассказала. Обещаю, отец не нарушит слова данное ей. Я не позволю.
Какое-то время сидим молча. Мне очень сложно представить, что Майкл планировал проделать с Шеннон то же, что и с Эриком. Получить поддержку, заключив выгодный брак с моим Чарли.
— Мы можем попробовать стать друзьями? — с надеждой спрашивает Шеннон. — Скоро я сменю фамилию и тебе не будет так противно, — шутит девушка.
— Против тебя я ничего не имею. Мы попробуем, — закидываю руку ей на шею.
— Какая милая семейная идиллия, — раздается насмешливый голос Джеки. — Так вот как ты выглядишь, когда не похожа на бездушный труп.
— Жаклин, — так же насмешливо тяну я.
Она садится рядом и улыбается.
— Назовешь меня так еще раз, и я исполню свою мечту — двину тебе по лицу.
— Что ты планируешь делать?
— Вернусь к Заку в Вашингтон. Поставлю его на ноги.
Замечаю, что на крыльце стоит огромный чемодан.
— Обещай, что будешь писать и звонить. А когда Зак вылечится, вы приедете в гости.
Она крепко меня обнимает и тихо говорит:
— Я тоже к тебе привязалась. Обещаю, что не пропаду.
Мы с Шеннон наблюдаем, как Джеки погружает вещи в багажник и, махнув нам уезжает. Тишину нарушает трель ее телефона. Шеннон хмуро смотрит на экран и отвечает:
— Слушаю. Привет пап.
Я дергаюсь, как от удара. Он знает. Сейчас выкинет что-нибудь и меня сошлют в дыру похуже Чико.
Какое-то время она слушает, а затем начинает кричать:
— Мне наплевать, что говорит дед. Таша вернется домой к семье. Я буду общаться с ней. А ты если хочешь, чтобы я не обрывала связь с вами, то вспомни, что ты мужчина и у тебя есть яйца. Дай наконец отпор. Или, клянусь, вы меня больше не увидите. Мне осточертели ваши игры.
Удивленно хлопаю глазами, наблюдая как Шеннон сбрасывает вызов и раздраженно выдыхает.
— Жестко ты с ним.
— Давно пора было это сделать. Но я всю жизнь старалась, чтобы меня услышали и с моим мнением считались.
— Если нужна будет поддержка, ты знаешь, где меня найти.
— Спасибо, — тепло улыбается Шеннон. — Собирай вещи. Мы возвращаемся домой.
Эпилог
Удобно устроившись в салоне первого класса и взглянув на Клэр, я понимаю, что время от радостной встречи закончилось и наступает момент экзекуции.
— Почему?
Одно слово, но подруга вложила в него столько разных чувств.
Почему я не оставила какой-то знак? Почему ничего не сказала, когда звонила бабушке? Почему не боролась?
Четыре пары глаз смотрят выжидающе, а я не знаю, что им ответить.
— Страх, — наконец, произношу я. — Животный, удушающий страх. Пропитывающий каждую клеточку тела и сковывающий разум. Эрик поймал меня, когда я выходила от мамы. И все время повторял, что у нее очень мало времени.
— Один телефонный звонок, записка, смска, — громко упрекает подруга, — и не было бы двух недель ада.
Перевожу гневный взгляд на Клэр.
— Записка? Смска? — говорю тихо, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. — Я позвонила раз сто. А когда решила написать, увидела снимок, выложенный за пару минут до моих звонков. А потом стук в дверь, как последний гвоздь в крышку гроба.
— Почему…
— Клэр, хватит, — обрывает ее Том.
— Нет, не хватит! — кричит она. — Таша, никогда не рассказывала про Балтимор. Но об этом побеге я хочу знать все.
— Это не был побег, — напоминаю ей, — меня турнули из города под зад, как безродную шавку.
Чарли в поддержке сжимает мою ладонь, но в разговор не вмешивается. Нам с Клэр нужно разрешить эту проблему. Я всегда знала, что подругу напрягает незнание всех подробностей о Балтиморе. Но сейчас ее давление выводит меня из себя.
— Не поверю, что не было способа дать о себе знать, — Клэр упрямо скрещивает руки на груди.
— Я думала об это каждый день. Каждый раз, когда я собиралась подать знак, я вспоминала маму, лежащую в коме на больничной кровати. Только аппаратура поддерживала в ней жизнь. Вторых похорон я не выдержу. И бабушка тоже.
Клэр опускает плечи и отводит взгляд. Вся воинственность и решительность покидают ее и сменяются горечью. Думаю, она снова чувствует себя виноватой и злится в основном на себя. Я обязана переубедить ее, потому что виноват кто угодно, но только не она.
— Клэр, страх толкает нас на необдуманные поступки, — я примирительно сжимаю ее руки, встречаясь взглядами, — можно сколько угодно гадать, что было бы… Я прокручивала варианты развития событий раз за разом. Но каждый раз с ужасом вспоминала слова Эрика про ваше возвращение к похоронам мамы. Доктор Ниман четко дал понять у меня не больше недели, чтобы собрать деньги, — на глаза наворачиваются слезы.
Шеннон упоминала, что МакБрайеры задерживали вылет. Если бы я отказала Эрику, а друзья не прилетели вовремя… Духу не хватает закончить мысль, комок слез сковывает горло. Стараюсь вздохнуть глубоко и не расплакаться. Не хочу больше плакать.
— Кстати о Нимане, — произносит Чарли задумчиво, и я перевожу на него недоуменный взгляд. — Я навел справки. Он отличный специалист, но наживался на больных.
Хмуро свожу брови к переносице.
— Он вредил моей маме? — испуганно произношу в миг пересохшими губами.
— Нет. Но выписывая рецепт на дорогие препараты, потом он заменял их на дешевые аналоги и забирал разницу в карман, — видя панику в глазах, Чарли сжимает мои плечи и твердо произносит. — Я нанял лучшего врача, твою маму перевели в лучшую клинику. Лекарства не вредили ей, но и не поддерживали на должном уровне. Малышка, операция назначена. Ей больше ничего не угрожает.
* * *
Прошло около месяца со дня моего возвращения. И я хотела бы сказать, что жизнь вернулась на круги своя, и все забыли о моей пропаже как о страшном сне, но не могу. В моей жизни произошли изменения как хорошие, так и плохие.
По прилету нас встретила бабушка. Сердце до сих пор сжимается от стыда, когда я вспоминаю ее осунувшееся серое лицо и на мгновение мелькнувшее осуждение во взгляде. Она уговорила нас всех поехать к ней в Бронкс. Там мы долго разговаривали, вспоминали мое детство и смеялись. В основном весело было всем, кроме меня. Это было своеобразное наказание.
Когда я рассказала, что Чарли сделал для мамы, бабушка растрогалась и пообещала вернуть деньги. На что мужчина поднял мою руку и заверил, что не может взять ни цента у семьи будущей жены. Но взял обещание, что бабушка будет угощать его каждую неделю своими восхитительными кексами.
Маму прооперировали, и я с облегчением замечаю, что возвращается та самая любящая, веселая, жизнерадостная женщина, которую я помню с детства. Я езжу к ней каждый день, и мы разговариваем с ней обо всем. Я больше не подбираю каждое слово, чтобы ненароком не взволновать ее.
Я чувствую себя легкой бабочкой, сбросившей оковы. Я наконец вспомнила, что такое искренняя легкая радость, неомраченная никакими тяготами. Иногда я реагирую на вещи словно маленький ребенок: прыгаю и хлопаю в ладоши.
Моя отличная успеваемость и связи Чарли помогли восстановиться в Колумбийском без каких-либо проблем. Домини немного повздыхал, но сказал, что рад возвращению одной из лучших студенток. Думаю, в будущем он рассчитывает хвалиться еще одним именем.
Из плохого. Как я и предполагала нас с Чарли окружили сплетни. В колледже смотрят косо, в офисе пренебрежительно или враждебно. Нам с Клэр это напомнило школу. Единственное отличие в том, что сейчас рядом со мной не только лучшая подруга, любимый мужчина, Том и даже Шеннон.
Сейчас я ощущаю мир и гармонию в душе. Забота и любовь окутывают меня как броня, и все косые взгляды, колкости, кинутые в спину, отскакивают как теннисные мячики, не причиняя боли. Клэр иногда пытается шипеть в ответ, но я все время ее одергиваю.
— Как ты можешь это терпеть? — возмущается подруга, когда замечает двух девчонок.
