— Как обычно, Кирилл Олегович? — спросила я, проводя пальцами по затылку снизу вверх. — Или хотите попробовать что-нибудь новенькое?
Оброс он чудовищно. Мог бы хвостик завязывать. И эта бородища. Он что, держал парикмахерский целибат?
— Хочу. На твой вкус.
— Отлично. Тогда я подстригу вас так, чтобы ваша невеста влюбилась в вас ещё сильнее.
Он полоснул меня острым голубым взглядом, потом понял, что это не издёвка. Поддержал игру.
— А у меня есть невеста? — спросил он.
— А вы сомневались? — ответила я вопросом на вопрос.
— И она меня любит?
— Спросите у неё сами, — предложила я. — Вы когда-нибудь спрашивали её о чувствах или предпочитали говорить о своих? А теперь закройте глаза и расслабьтесь, я помою вам голову и сделаю массаж.
Он мечтательно улыбался, пока я массировала ему голову. И когда стригла волосы. И даже когда оформляла бородку и усы, хотя я просила его быть серьёзнее, иначе усы могут получиться криво, и сотрудники на заводе будут смеяться.
После многочисленных процедур я повернула его к зеркалу и поймала то самое восхищённое выражение, которое озаряло лица других моих клиентов, — стильных и ухоженных мужчин. Только, в отличие от них, Кирилл недолго любовался своим отражением. Он встал и рывком прижал меня к себе:
— Маша, прости, что раньше не спрашивал. Я был слишком самонадеян. Ты меня любишь?
— Да, — я подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Больше жизни.
— А почему кольцо не надела? Не хочешь выходить за меня замуж?
Я достала кольцо из кармана и показала Кириллу:
— Хочу! Я обязательно его надену и выйду за тебя замуж. Но мне кое-чего не хватило, — призналась я. — Когда наши дети спросят, как мы познакомились, я хочу рассказывать, как мы ходили в кино, гуляли по берегу Карского моря и ели суши в ресторане. Мне не хватило всего вот этого — романтичного, чистого, платонического. Только для нас двоих. Понимаешь? Я хочу всё наверстать. Познакомиться с тобой заново, узнать тебя как человека, открыть тебе душу. Я даже не знаю, какая книга у тебя любимая.
Кирилл серьёзно кивнул:
— Суши здесь не достать, но в баре жарят вкусную рыбу. Её ловят местные рыбаки, поэтому она всегда свежая. На Большой земле такой нет.
— Отлично, — сказала я.
— А на завтра могу заказать морскую прогулку на яхте. Я несколько раз выходил в море, и каждый раз жалел, что тебя нет рядом со мной. Прилетели лебеди — они проводят тут лето, выращивают птенцов. Я сделал для тебя фотографии, но не отправил. Не хотел давить, напоминая о себе. Буквально по рукам себя бил. Скучал адски.
— Яхта — это здорово, — обрадовалась я. — После работы можем покататься, всё равно сейчас полярный день. Ночи такие солнечные, я бы с удовольствием посмотрела на лебедей.
И на тебя, моя голубоглазая любовь. На твой замечательный завод, который ты построил на берегу далёкого северного моря. На твой мир, который скоро станет моим.
— А хочешь, слетаем на выходные в Париж?
— На выходные не могу — полная запись. Да и паспорта у меня нет.
— Моя любимая книга — «Бойцовский клуб» Паланика. А твоя?
— «Не отпускай меня» Исигуро.
— Я говорил, что люблю тебя?
— Да, много раз.
— Можно тебя поцеловать? Или пока рано?
Это было так просто — разговаривать с ним, делиться самым сокровенным, разговаривать о будущем, о свадьбе и детях. Знать, что мы принадлежим друг другу, потому что наша любовь глубока и взаимна. Неважно, что кольцо пока не надето.
— Нет, ну целоваться-то можно, — ответила я. — Когда я употребила слово «платонический», я не имела в виду, что нам нельзя прикасаться друг к другу.
Я легонько его толкнула, он сделал два шага назад и упёрся спиной в стену. Я привстала на цыпочки и прижалась к его губам, с восторгом и изумлением вспоминая их вкус. А Кирилл запустил руку мне в волосы и крепко прижал к себе.
Чтобы не дать мне ускользнуть.
Эпилог
Я надела кольцо в августе, когда мы взяли отпуск и полетели в Петербург, чтобы сообщить родным о нашей помолвке. Я была знакома с Анной Николаевной и Олегом Федоровичем, но всё равно безумно волновалась. Реакция Феди и Васи меня тоже пугала. На новогодних каникулах Кирилл представил меня как близкую подругу семьи, а сейчас я стала его невестой. Как я буду выглядеть в глазах клана Ярцевых? Как наглая мухоборская парикмахерша, которая разрушила благополучный двадцатилетний брак своих клиентов? Даже моя мама, услышав, что я выхожу замуж за Кирилла, ахнула и спросила: «А как же Зоя? Вы же вроде подруги».
В том-то и дело, что подруги. Настоящие, не «вроде».
Зоя нашла наилучшее решение:
— Предлагаю отметить помолвку у меня на конюшне! Поставим на лугу шатёр, соберём близких — детей, родителей Кирилла и твоих родственников. Повеселимся на славу! Устроим такой праздник, чтобы весь Мухобор содрогнулся! С песнями, плясками и доставкой блюд из самого пафосного ресторана. Крабы, устрицы, блинчики с чёрной икрой! И толстый итальянский повар в белом колпаке, который будет жарить ягнёнка на открытом огне. Вот увидишь, все будут в восторге!
— Ну Зоя… Я бы хотела что-то поскромнее. Тихое семейное застолье, чтобы сообщить родным о помолвке.
— Никогда не скромничай! — отрезала Зоя. — Если будешь строить из себя сироту казанскую, люди подумают, что ты чего-то боишься или стыдишься. А тебе нечего стыдиться. Ты не сделала ничего плохо. Твоя любовь честная и настоящая. Ты должна держать голову высоко и с достоинством носить фамилию Ярцева.
Я ни секунды не сомневалась, что Зоя именно так бы и поступила. Задрала бы нос и вела себя, как прирождённая королева. Но я была человеком другого склада.
— Они всё равно будут думать, что я разлучница.
— Поэтому я и предлагаю отметить помолвку на конюшне. Моё присутствие сразу заткнёт всем рты. Ты видела когда-нибудь, чтобы бывшая жена устраивала праздник для новой? Вот и никто не видел! Они так удивятся, что будут судачить обо мне, а не о тебе.
Зоя смеялась, но смысл в её словах был. Присутствие бывшей жены покажет всем, что между нами нет ни вражды, ни ревности, ни обид. Детям опять же будет приятно, что разведённые родители продолжают общаться, как цивилизованные люди. Гораздо лучше, когда мать и мачеха поддерживают дружеские отношения, а не грызутся или манипулируют детьми в своих интересах. Да и я мечтала, чтобы Кирилл примирился с Зоей, с новой её версией — более мужественной, но по-прежнему неповторимой и обаятельной.
Поэтому я и согласилась на помолвку в Зоиных владениях. И Кирилла уговорила, хотя он не очень-то и сопротивлялся. Спустя несколько месяцев и — самое главное — после обретения личного счастья (а мы были чудовищно счастливы вдвоём на Ямале) он был готов начать всё заново с женщиной, которую любил много лет. Они уже пересекались в Москве, когда сообщали детям о разводе, но ещё не разговаривали по-человечески.
Я с трепетом ждала их встречи. Хотела увидеть реакцию Кирилла. И увидела. Зоя здорово изменилась за прошедшее время. Она прибавила несколько килограммов и уже не выглядела хрупкой феей с блестящими от таблеток глазами. Лицо её загорело, вокруг глаз обозначились мимические морщинки, а губы больше не казались пухлыми и чувственными. Видимо, она перестала делать уколы красоты. Да и вообще забила на косметологию.
Но какой же симпатичный молодой человек получился! Без операций, без гормонов, без каких-то дополнительных ухищрений. Достаточно было сменить стиль и отказаться от достижений индустрии красоты, которые подчёркивали женственность. Зоя стала смахивать на старшего брата своих сыновей — и это была её настоящая, природная внешность. В довершение образа она надела узкие джинсы, белую рубашку с жилетом из рыжей замши и ковбойскую шляпу. На фоне табуна лошадей она выглядела сногсшибательно гармонично. Белый Ангел таки заполучил своего принца.
— Что, не узнал? — спросила она мужа, улыбаясь во все тридцать два зуба.
