— Но…
— Лететь больше было не к кому. Ночью он умер.
Джеймс снова все это вспоминает. Вижу по глазам, по словам, по душе его вижу, хоть и не могу буквально ее разглядеть. На внутреннем уровне чувствую, как тяжело ему. Льну к нему всем телом, крепко обнимая, забирая его боль себе.
— Мне так жаль…
— Не надо, маленькая, не жалей. У тебя есть твой крест, а у меня свой.
Горячая ладонь опускается на мой затылок, поглаживая волосы, пока я крепко держу его за шею, целуя висок.
— До сих пор помню свое состояние после того, как нам зачитали завещание, — отстраняюсь и снова в глаза смотрю. — И слова его дословно помню.
— Что там было?
— Я хочу, чтобы ты привел в этот дом только ту женщину, с которой будешь готов растить в нем внуков. Тогда он твой.
Меня словно парализовало от этой фразы. Я понимаю, что он не приводил сюда никого. Ни одну женщину. Потому что он боготворит деда. И не пойдет против его воли. Осознание этого факта заставляет меня разрыдаться.
— Ну, тише-тише, маленькая… Ты чего? — гладит меня по волосам, целует лоб, влажные щеки, глаза. Ласково обнимает за талию. — Почему ты плачешь?
— Ты хочешь от меня детей, — всхлипываю, — жить со мной, — снова всхлип, — только меня…
— Только тебя, маленькая. И я ни в чем так не был уверен, как в этом, — Джеймс сминает мои губы, возбуждающе проведя по ним языком, заставляя отвлечься от одолевающей грусти и переключиться на тяжелую эмоцию, тянущуюся прямо из недр сердца. — Поэтому сейчас предлагаю перестать плакать и начать наслаждаться.
Глава 21
Lonely No More — Rob Thomas
Джеймс
Застегиваю пуговицы на рубашке, не сводя глаз со спящей девушки, чьи светлые волосы разметались по подушке. Ее грудь, скрытая от моих глаз белым покрывалом, мерно вздымается, указывая на полную безмятежность хозяйки. Но память с легкостью воспроизводит картины безудержной дикости моей женщины.
Моя.
Никогда не думал, что безоговорочная принадлежность женщины будет так клинить. Рубить все стопоры до упора, сворачивая кровь в адской пляске. Эмоции разгоняются от искрящейся на пальцах нежности до сжигающей все на пути страсти. Таких чувств с роду не испытывал. Смеялся. Не верил, что так бывает: в одном человеке центр твоей Вселенной.
Подхожу к кровати, сажусь на край и убираю прядь волос с красивого лица. Не могу сдержаться — наклоняюсь и целую Диану в лоб. Вдыхаю ее запах, сносящий крышу, глажу нежные ладони. Во всем своем проявлении тянусь к ней. Люблю.
— Доброе утро, — неспешно открывает глаза и потягивается, обнажая розовый сосок, — ты уже собрался? Опять я все проспала.
— Отдыхай, маленькая.
— Сколько можно, Джеймс? Мне нужно выходить на работу. Уже месяц прошел, как я ничего не делаю.
Смотрит на меня своей жженой карамелью, да так, что вся кровь к паху спускается.
— Как это ничего не делаешь? А кто нашел уже три сомнительные сделки за последние два года?
— Это понятно, — поднимается и обнимает меня за шею, упираясь налитой грудью в мою, — но я могу все делать и в офисе. Что обо мне подумают?
— Что ты была в заслуженном отпуске, потому что пахала, как лошадь, по пятнадцать часов в сутки.
— Джейми, ты уже десять дней как работаешь в офисе. Я устала отдыхать.
— Повтори.
— Что повторить?
— Мое имя.
Несколько секунд молчит. Затем гладит мою щеку и тихо произносит:
— Джейми.
От того, как говорит вариант имени только для семьи, в дрожь бросает. Будто так всегда было. Будто только для нее его придумали. Впиваюсь в мягкие податливые губы, которые тут же отвечают. Обнимаю девушку за талию и откидываю обратно на подушки. Под приглушенные стоны спускаюсь на шею, а после захватываю ртом возбужденный сосок. Лижу, прикусываю, мягко скручиваю пальцами. Веду языком по животу, продвигаясь к сладкой плоти. Диана все понимает — призывно расставляет ноги шире, открывая беспрепятственный путь моему рту. Девичьи ладони сжимают мои волосы, направляя голову ближе к сокровенному месту. Облизываюсь и целую нежную плоть. Нажимаю кончиком языка на чувствительный бугорок, вылизываю истекающие складочки, трахаю лоно языком. Диане много времени не надо. Буквально несколько минут оральных ласк, и она взрывается в нахлынувшем удовольствии. Моя девочка. Моя отзывчивая.
— Ох… Как хорошо…
Трясется подо мной, заставляя член впиваться в ширинку.
— Если бы не совет директоров, то сейчас я бы уже трахал тебя, сладкая. Долго.
— Ты не кончил…
— Не переживай, маленькая, я заберу свое вечером. В многократном объеме.
Столько времени прошло, а Диана все равно от слов смущается сильнее, чем от действий. Мы уйму часов за сексом провели: бурным, нежным, грязным, а мои красноречивые высказывания вгоняют ее в краску похлеще члена.
— Езжай, — неохотно отрывается от меня, поднимаясь на подушке. — А то опоздаешь. И снова ты меня отвлек своим излюбленным способом.
Вижу, что пытается ворчать, но не получается. Красивые губы растягиваются в не менее шикарной улыбке. Дарю ответную и чмокаю ее в кончик носа.
— Поехал. Весь день буду о тебе думать.
— А надо бы о работе.
Смеется, язва. Раскрыл ее невероятное чувство юмора за это время. Умная, красивая, сексуальная, умеет шутить и понимать других — я забрал джек-пот.
Уже на выходе из спальни Диана меня окликает.
— Если ты хочешь, чтобы я еще какое-то время осталась дома, то требую равноценный обмен.
Молчу, но даю понять, что внимательно ее слушаю.
— Я хочу встретиться с Маркусом.
— Нет, — сжимаю зубы, пытаясь держать голос ровным, — проси что угодно, маленькая, но только не это.
— Это не просьба, Джеймс, я просто ставлю тебя в известность. Ты не можешь мне запретить видеться с другом. Которого я, к слову, знаю дольше и лучше, чем тебя.
Смотрит пристально. Тяжело. Вижу, что отступать не намерена.
— Только ты считаешь его другом. Он вполне не прочь залезть тебе в трусы.
— И как же ты это понял?
— Хватило одного раза, когда встретились в аэропорту.
Диана закатывает глаза, закутывается в простынь и подходит ко мне. Поднимает голову, чтобы смотреть прямо в лицо.
— Ты доверяешь мне? — прожигает своим взглядом нутро. — Доверяешь?
— Доверяю.
— Тогда тебе не о чем переживать. Я тебя люблю.
Вздыхаю и отступаю.
— Ладно. Но возьмешь водителя. Я пришлю. И не спорь.
Девушка улыбается, заставляя моих внутренних демонов смиренно отойти в сторону. Снова тянется, нежно целует в губы.
— Договорились. Спасибо, любимый мой.
Еще счастливее быть просто невозможно.
***
Совет директоров проходит по регламенту. Отец дает характеристику моей работе в Европе, добавляет по своим встречам. Юристы отчитываются по сопровождению сделок, вернувшиеся сегодня из командировки Скотт и Реджина — по балансу и дивидендам. Пока айтишники выкатывали новые обновления для программного обеспечения, я закидывал Диану пошлыми смс’ками, вызывая нехилый прилив возбуждения у себя. Уже вижу, как и в какой позе буду трахать маленькую всю ночь на пролет.
Когда все выступили, и совещание подошло к концу, Митчелл похлопал меня по плечу.
— Поговорим?
Киваю головой в сторону своего кабинета и, попрощавшись с отцом, направляюсь на свое рабочее место. Скотт не отстает. Оказавшись в просторном помещении, с грохотом закрывает дверь и орет во все горло:
— Оприходовал?
Показываю кулаком, чтобы поубавил децибелов, и опускаюсь в кресло. Друг проделывает то же самое.
— Митчелл, ты точно идиот. Нахрена так орать?
— Мне крайне любопытно, как твои дела. Видео есть? По-любому есть. Тебя пару недель не было, девки нет до сих пор, так что…
— Так, стоп! — припечатываю Скотта жестким взглядом, заставляя замолчать. — Рот закрой. И впредь думай, что и как ты собираешься сказать о Диане.
— О-о-о-о-о… — через минутную паузу тянет ошеломленный мужчина. — Даже так. Занятно.
