— Интересно. Нам нужно поработать над реализацией твоих тайных желаний.
— По одному за раз. Давай сосредоточимся на первом.
Я кручу бедрами, толкая задницу назад.
— Я жду.
— Тихо, я думаю.
— О чем?
Пауза затягивается, и, хотя я жду с голой задницей, торчащей вверх, вместо того, чтобы подтолкнуть его, я жду пока он решится на это сам.
— Как это чувствуется, когда там лижут?
Я улыбаюсь.
— Мне не терпится показать тебе. Это потрясающе.
Ожидая его ответа, я потрясена, когда его язык знакомиться с моей тесной дырочкой.
— О, Боже, — я задыхаюсь и сжимаю простыни в кулак, когда удовольствие растекается во мне. Он не сдерживается, возможно сказываются годы мечтаний, поэтому я поощряю его исследования. Мой Бог, у него талантливый язык. Я думала об этом раньше, но это совершенно новый уровень изумительности. Мои ноги начинают дрожать, и я знаю, что долго не выдержу. Я кончу.
Мои стоны заглушаются подушкой, и я подхожу к краю, когда кончик его языка прижимается к моему входу и немного толкается вперед.
— Такой хороший мальчик, — задыхаюсь я.
Кончики его пальцев погружаются в мою плоть и его стон звучит музыкой для моих ушей.
Оказавшись между сабмиссивом, которым он хочет быть, и «мужчиной», которым, как он считает, должен быть, возможно лучшее место, где он должен находится. Он сделал бы все, чтобы угодить мне, но он борется со своим представлением о мужественности. Это ведь не проклятый конкурс! Меня переполняет необходимость быть тем, кто покажет ему, что он совершенен.
Я уже готова умолять. Мне нужно, чтобы он вошел в меня. Когда я уже думаю, что не могу больше ждать, он встает. Его пальцы кружат минуту, и я подаюсь назад от необходимости. Тогда, в конце концов, я чувствую его там. Он колеблется, и я вынуждена заставить себя устоять перед установлением контроля. И затем он двигается.
Медленно он продвигается вперед. Постепенно увеличивая интенсивность, проталкиваясь до конца. Мне нужно, чтобы он вошел в меня полностью. Быть растянутой, но не наполненной — это пытка, это больше, чем я могу принять, и я делаю резкий вдох.
Уилл замирает.
— Я сделал тебе больно?
— Нет, больше, мне нужно больше.
— Ты уверена? Я не хочу причинять тебе боль.
— Трахни меня, — требую я. Только это звучит скорее, как мольба, когда я произношу это вслух.
Как хороший мальчик, он подчиняется.
— О, Боже, — я стону, когда он, наконец, погружается внутрь меня полностью. Не могу не издавать звуков от удовольствия, распространяющегося во мне, когда он начинает двигаться, я раскачиваюсь напротив него, пытаясь получить то, что мне нужно.
— Черт возьми, ты такая тугая, — шепчет он, хватая меня за бедра, пытаясь замедлить меня.
Я толкаюсь назад сильнее, мне нужно жестче.
Уилл толкает меня обратно, пока прижимает меня к кровати твердой рукой.
— Я думал, ты сказала, что я главный? — говорит он, наклоняясь надо мной. По его голосу я слышу, каких усилий требует говорить это сквозь ощущения.
— Я знаю, но мне нужно… — я втягиваю воздух, когда он входит в меня болезненно медленно.
— Скажи мне, что тебе нужно.
— Мне нужно сильнее, медленно — это слишком интенсивно, — затаив дыхание, пока он не двигается, я жду, когда он даст мне то, что я прошу. Но он этого не делает. Вместо этого он медленно продвигается вперед. Болезненно медленно. Я кричу.
— Слишком много?
— Нет, — хныкаю я. — Да.
— Хочешь, чтобы я остановился?
Я качаю головой.
— Тогда наслаждайся.
Из меня вырывается стон. Я так люблю его. То, как он может контролировать, но в то же время восхищаюсь тем, как он может следовать приказам.
Он трахает меня в своем темпе. Сначала это кажется слишком медленным, но я беспомощно позволяю ему иметь меня. Звуки, которые он издает, стоят того.
— Ты такая потрясающая, — стонет он, — не могу поверить, что ты моя.
— Ты мой, — поправляю я.
— Прямо сейчас ты принадлежишь мне.
— Да.
— Кончи для меня, Мэгс.
И я бессильно кончаю. Я принадлежу ему.
24
Воскресенье, 6 сентября
Мэгс
— Я не могу этого сделать, — он поворачивает, не доходя до угла, и отказывается заходить в паб.
Я сжимаю его руку.
— Ты сможешь. Ты должен с ним когда-нибудь встретиться. Ты и так уже провел день, прячась в моей постели. Ты не можешь прятаться вечно.
— Нет, могу. И признайся, это был отличный способ провести воскресенье. Только ты и я, будто остальной мир не существует… Вернемся обратно, — он разворачивается и пытается уйти в противоположном направлении.
Я поворачиваю его обратно.
— О, нет, не выйдет! Ты поднимешь голову, и мы войдем туда. А теперь пошли.
— Ты не можешь меня заставить.
— Я могу, если захочу. Хочешь, чтобы я тебя заставила?
— Эм, нет.
— Ну же, большой мальчик, — я тяну его вперед несколько шагов, сжалившись над ним. Это было довольно унизительное происшествие, так что я не хочу сделать хуже. Он не может прятаться вечно. Может быть, стоит дать ему стимул. — Если ты подберешь сопли и войдешь туда, я сделаю все, чтобы ты не пожалел об этом.
— Да? — он сразу же смягчается и подкрадывается ко мне, его нежный взгляд сосредоточен на мне, и это практически заставляет меня покраснеть. Его безраздельное внимание всегда заставляет меня чувствовать себя особенной. Интересный обмен властью.
— Да, — мягко отвечаю я, вдыхая его запах, когда он входит в мое личное пространство.
— Что ты предлагаешь? — уголок его рта подозрительно поднимается. Он знает, что испытывает свою удачу.
Я похотливо усмехаюсь в ответ:
— Мы могли бы попытаться воплотить ту твою небольшую фантазию, которую мы вчера обнаружили.
Некоторое время он выглядит озадаченным, а затем его брови поднимаются.
— Ты сделаешь это?
Я пожимаю плечами:
— Это фантазия и для меня тоже.
Он засовывает свои большие пальцы в петли пояса моих джинсов и тянет мои бедра так, что мы сталкиваемся. Затем он ласково прижимает свои губы к моим в быстром поцелуе, прежде чем наградить меня подлым взглядом и широко улыбнуться.
— Ты не оставила мне выбора.
Он крепко обнимает меня и направляется вместе со мной ко входу, вниз по тропинке, в паб.
— Боже мой, что за спешка? — хмурюсь я, стараясь не отставать.
— Ты сделала мне предложение, от которого я не могу отказаться.
— Ты такой смешной, — смеюсь я.
Спенсера и Джаз нет внутри, поэтому мы проходим через бар и направляемся в сад позади него, и находим их сидящими за столиком в тени.
— Вот мы и на месте, — бормочет Уилл, расправляя плечи и напрягаясь сильнее, чем я когда-либо видела. Это о многом говорит.
— О, а вот и вы! — кричит Джаз, когда мы подходим к ним.
— Извините, мы опоздали, — я не даю никаких объяснений, потому что их нет, кроме того, что Уилл не хотел встречаться со Спенсером.
Спенсер бормочет приветствие и смотрит в свою кружку.
Уилл глубоко вздыхает и садится напротив него, и затем, к моему удивлению, обращается прямо к нему:
— Спенсер, думаю, я должен извиниться за то, что произошло прошлой ночью. Я…
Спенсер смотрит на него.
— Нет, приятель, все что тебе нужно сделать, это притвориться, что вчера вечером ничего не случилось. Выжечь это из своего мозга. Знает Бог, я пытаюсь.
— Да, хорошо, — Уилл смотрит на свои пальцы, переплетенные с моими на его коленях.
— И купи мне, блядь, выпить, пожалуйста! По-моему, ты должен мне гораздо больше, я пытался спасти твою задницу! — смех Спенсера привлекает внимание Уилла.
Он поднимает взгляд, и некоторая напряженность спадает, когда он видит веселье Спенсера.
Спенсер трясет головой, опять затрагивая эту тему, хотя сам запретил Уиллу это делать.
