Все-таки ты специально подразнить решила, да?
— Нет, Фил. Я правда узнавала, можно ли девочкам поступить в военное училище. В нашем городе точно нет. Можешь выдохнуть. Кстати, а твой… папа, — я каждый раз спотыкаюсь на этом слове, но по-другому не могу, — он согласен? Он тебе разрешит?
— Он против, — признается Фил со вздохом, — но сказал, что не станет мне препятствовать, раз я так решил.
Филипп довольно часто рассказывает про своего отца. Сейчас, когда они живут вдвоем, у них сложились неплохие отношения. Одно время он очень сильно переживал, почему его отец так хотел поступить… со мной, словно в этом была и его вина. И мне пришлось самой переубеждать его в этом. Но сейчас, когда Константин Владимирович часто приходит в наш класс, я сама вижу, что он не такой, каким тогда описала его мать Фила.
Полина
— Полина Аркадьевна, ну, пожалуйста! Мы уже не маленькие! — продолжают упрашивать мальчики, да и девочки им нисколько не уступают.
Что мне нравится в этом классе — ребята очень дружные, и готовые на любое участие. Как говорится за «любой кипиш». Поэтому за те три месяца, что уже проучились, мы успели сходить с ними в кино, посетить две выставки — одну художественную, а другую робототехники. Ходили даже на мультфильм! А сейчас они упрашивают свозить их на хоккей.
Я не знаю, кто первый предложил. Сама идея, конечно, хорошая — поболеть за молодежную команду родного города. Только вот начало игры слишком поздно, и ориентировочное время матча закончится почти в десять часов вечера. А ведь никто не застрахован от овертайма или что там еще есть. И во сколько мы тогда приедем домой?
— Ребята, я не знаю. Я не против, но время все-таки позднее. Вас родители-то отпустят?
— С вами точно отпустят! Хоть до утра! — уверенно заявляет Алена Грановская.
— А кто потом будет на первом уроке носом клевать?
— Это все недоказанные обвинения! Быть такого не может, Полина Аркадьевна! — Ромка делает такие удивленные глаза, словно не он у нас любитель «спать» на первом уроке.
— Да? — не могу сдержать улыбку.
— Честно-честно!
От «честного» лица Ромы начинает смеяться весь класс.
— Так. Ладно. Я спрошу, согласны ли ваши родители, и тогда мы уже обсудим с вами. Хорошо?
— Полина Аркадьевна, так они у нас всего два дня играют! Вторник и среду! — расстроенно комментирует Игорь.
— Я думаю, мы как раз успеем решить этот вопрос. Останется выбрать день.
Ребята предложили вторник, так как в среду у многих тренировки и в четверг первым уроком у них практикум по русскому языку, на котором— в чем меня клятвенно заверили — будут все!
Сережа тоже изъявил желание поехать с нами. Ему пришлось согласиться на общественный транспорт, потому что детей одних отправить домой я не могу. Но это и не понадобилось. Лебедев заказал пассажирскую газель, которая нас отвезет и привезет обратно. Все бы ничего, но опять придется терпеть присутствие самого Лебедева. Только это не понадобилось. Костя сидел совсем в другом секторе и практически не подходил. А если и подходил, то общался и со мной, и с Сережей. Даже шутил. И я выдохнула. Оказывается и с ним можно нормально общаться.
Игра детям понравилась. Все были в восторге, несмотря даже на то, что наши проиграли. Я не ожидала, что дети окажутся такими ярыми болельщиками, но могу с уверенностью сказать, что мы были самой громкой поддержкой.
В газели было шумно. Ребята громко обсуждали игру, вспоминая наиболее яркие моменты. Получив от родителей сообщения в чате, что все дети дома, уже решила пойти в душ и спать, как заметила, что Сережа задумчив.
— Сереж, что-то случилось? — подхожу и заглядываю в глаза. Вроде бы ему игра тоже понравилась, не мог же он так расстроится из-за проигрыша?
— Голова немного разболелась, — отвечает муж.
— Из-за игры? Сильно шумно? — Это у меня на такой шум иммунитет.
— Возможно.
Но и в следующие дни он совсем не такой, как обычно. Тогда как у меня, дети удачно написали первые пробники, и настроение замечательное. Даже после родительского собрание, которое тоже выпало на эту неделю.
В воскресенье все-таки не выдерживаю и пытаюсь узнать, что беспокоит моего мужа. На работе у него уже давно все нормализовалось, и если его выдергивают, то это бывает крайне редко.
Даринка после обеда убежала на улицу. А я не сразу обращаю внимание, что за все время муж не проронил ни слова.
— Сереж, может все-таки поделишься, что тебя беспокоит? — Убрав посуду я сажусь напротив.
Муж молчит, и сосредоточенно смотрит в одну точку. Его локти стоят на столе, а пальцы, собранные в кулак, закрывают половину лица.
— Сереж, — снова зову мужа.
Он отмирает. Не мигая смотрит мне в лицо и произносит:
— Полина, нам нужно расстаться.
Я решаю, что ослышалась. Вдруг ни с того, ни с сего и такое заявление! Ведь у нас все было хорошо… Я настолько теряюсь в догадках, что не могу найти ни одну причину, почему Сережа вдруг так решил. Но по его лицу я вижу, что он говорит совершенно серьезно. Неужели это все-таки из-за Камиллы?
— Почему? — еле слышно задаю вопрос. Голос совсем не слушается. — Ты решил вернуться к Камилле?
— Нет! — Категорично отвечает муж и резко встает.
Я же не могу пошевелиться. Мне кажется, что земля разверзлась под ногами, и сейчас я упаду в пропасть.
— Тогда почему? — Сама не своя смотрю на спину мужа. Он стоит у окна, опираясь на подоконник руками. — У тебя кто-то есть?
Сережа медленно поворачивается и с болью смотрит в мои глаза.
— Ты прекрасно знаешь, что нет, и никто мне не нужен…
— Тогда почему? — Я настолько растеряна, что не могу поверить, что этот разговор происходит с нами.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Полина.
— Немного странное желание, учитывая, что ты только что сказал.
— Я хочу, чтобы ты была по-настоящему счастлива.
— Сережа, я и так счастлива! — Хочу сказать уверенно, а получается жалобно, потому что сердце готово разорваться на части.
— Нет, Полина. Ты молодая, красивая женщина, достойная настоящего счастья, — качает головой Сережа.
— А мое мнение на этот счет ты узнать не хочешь?
— Нет. Я сам все прекрасно вижу. Вижу, как ты изменилась за последнее время.
— Сереж, я не понимаю сейчас, о чем ты говоришь.
Дома все хорошо, ученики только радуют… Тогда что не так?
— Я сам видел, как он на тебя смотрит, — произносит муж.
— Да кто, он?! — не выдерживаю я.
— Лебедев. —
