— Владка… Котенок, зачем? — у меня голос хрипит, но я стараюсь держаться.
— Так получилось… — она совсем теряется, снова пытается отодвинуться от меня. — Ты против?
— Да какая уж теперь разница? — усмехаюсь, чувствуя груз на сердце. — Как ты себя чувствуешь?
Назад все равно уже ничего не вернуть. Сейчас главное понять, все ли прошло без последствий.
— Н-нормально… Марк, я не хотела, не знала, что так получится… — Влада начинает шмыгать носом. — Наверное, таблетку пропустила. Но я уже не помню…
Она не хотела. Не хотела ребенка. Нашего.
Поэтому и избавилась от него, чтобы не быть привязанной ко мне.
Ее слезы капают на какие-то медицинские заключения, я осторожно забираю бумаги у нее из рук. Вижу черно-белый снимок и сглатываю. Какая уж теперь разница? Его не будет в любом случае.
— Поехали отсюда, малыш, — обхватываю ее холодные ладони своими руками. — Тебе нужен отдых. Может, препараты какие-то? Тебе что-то выписали?
— А тебе все равно, да? — она поднимает глаза на меня. — Ты совсем ничего не чувствуешь?
— Не рви мне душу, Влада. Если бы ты рассказала мне, если бы захотела посоветоваться…
— Но я ведь не знала, что все будет так… — она стирает слезы со щек рукавом свитера. — Ты не рад, да? Ни капельки?
— Рад? Ты не в себе, котенок?
Скидываю эти бредни на то, что Влада еще не отошла от процедуры. Встаю, собираю разлетевшиеся заключения, чтобы потом показать все это врачам в клинике Богданова. У него там профессионалы своего дела, им я больше доверяю.
— Поехали домой, маленькая. Тебе же лежать надо, наверное.
— Мне через пару часов нужно будет обратно. Настю забрать… У нее никого больше, никто не знает. Она попросила меня.
— Что? — я оборачиваюсь. — Какую еще Настю?
— Ну, мою подругу… Она же беременна от Егора, я тебе говорила. Была беременна… Сейчас только узнаю у врача, может, что-то привезти ей.
— В смысле «была»? А сейчас что?
— Она все-таки аборт сделала. Мы с ней как раз здесь и встретились. Настя мне все рассказала, а потом шагнула в кабинет. Я пыталась ее отговорить, но…
— Никаких нагрузок, постельный режим… Так это для нее рекомендации были?
— Да. А ты что подумал?
А я думаю, что сейчас я самый счастливый мужик в мире.
Выискиваю во всех этих бумажках снимок Владкиного УЗИ, ничерта в нем не понимаю, но все равно пялюсь на первую фотку моего ребенка с тупой улыбкой.
Влада сама подходит ко мне, встает на носочки и водит пальцами по черно-белому прямоугольнику.
— Он еще совсем маленький, Марк… Но я чувствую его. Глупо, наверное… Врач сказал, что ничего такого быть не может, а у меня после нескольких положительных тестов дома что-то зажглось в животе как будто, — теперь она накрывает ладонями свой совсем еще плоский животик.
— Малышка…
Я могу провести презентацию с нуля без всякой подготовки, но сейчас у меня вообще нет слов.
— Мы не доставим тебе проблем. Если ты не хочешь… — Влада снова всхлипывает, теряет мысль. — Но я не буду его убивать. Ни за что.
— Я все это время думал, что ты уже. Я сюда ехал с полной уверенностью, что ты в этот самый момент избавляешься… — тяжело сглатываю. Кладу заключения обратно на лавку, сам притягиваю Владу, обнимаю крепко. Утыкаюсь ей в волосы. — Какой же я идиот, котенок. Это ведь ты, ты бы никогда не смогла.
— С чего ты вообще это взял? И как ты меня нашел, Марк? — спрашивает и вертится в моих руках, сопит громко, делая вид, что обижена.
— Услышал слово «аборт» в трубке. А потом ты здесь, такая убитая. И врачиха еще как раз вовремя начала про последствия рассказывать.
— Как ты меня нашел? — Влада прищуривается, обхватывает ладошками мое лицо.
— Ну… Интуиция подсказала? — посмеиваюсь.
— Марк! Ты следишь за мной?
— Я очень рад, котенок. Ты даже не представляешь… Вы мне оба нужны, еще сильнее воздуха, — я наклоняюсь так, чтобы наши губы были на одном уровне. — Прости меня, малыш. За всю ту боль, которую я тебе причинил.
— Но ты все-таки шпионишь за мной? — маленькая чертовка делает вид, что пропустила мимо ушей все мои слова.
— Влада, — рычу ей в губы и тут же целую.
Крепко прижимаю к себе, захватываю ее дрожащие губы долгим поцелуем. Забираюсь ладонью под ткань тонкого свитера и накрываю ее живот, растопырив пальцы.
Это не объяснит никакая наука, но, по-моему, в этот момент я тоже что-то чувствую. Особенное тепло под своей рукой.
Эпилог
Влада
— Вы понимаете, что это уже не первый случай? Ровно две недели назад у нас состоялась точно такая же беседа, во время которой вы пообещали, что такого больше не повторится. У нас приличная гимназия, поймите меня правильно, — директор сверлит меня недовольным взглядом, а я чувствую себя школьницей.
Андрей сидит напротив меня с кислым выражением лица, у него, по-моему, подбит глаз и абсолютно точно порвана рубашка на плече.
После звонка его классной руководительницы, Степаниды Павловны, я примчалась в школу из кризисного центра, где я все еще работаю, за каких-то десять минут, надеясь, что с моим сыном все хорошо. Андрюшу я нашла в коридоре на лавочке перед кабинетом директора, он потупил взгляд при виде меня и не сказал ни слова.
— Я все понимаю, Сергей Витальевич, но мой сын точно не мог начать драку на пустом месте. В прошлый раз они тоже подрались с Юрой, и я бы хотела узнать, почему ваши педагоги допустили это во второй раз. Кто был инициатором драки?
— Ваш сын, — мужчина в кресле неприятно ухмыляется. — Это подтвердили его одноклассники и учитель физкультуры, который в это время находился в зале.
— Он просто стоял и смотрел на мальчиков?
Иначе я не понимаю, почему Андрей выглядит так потрепанно. Неужели этот так называемый учитель не мог разнять мальчишек сразу?
— Конечно же нет. Сначала он попытался достучаться до них словами, но дети никак не отреагировали.
Мне хочется отбить себе лоб ладонью. Очевидно же, что это никогда не сработало бы.
— Он пробовал после поговорить с мальчиками? Выяснить причины?
— Оба молчат. Мы не добились от учеников никаких вразумительных объяснений, сразу вызвали родителей, чтобы до конца разобраться в сложившейся ситуации.
— Андрей Маркович, не хотите объясниться? — я перевожу взгляд на своего сына.
— Юрка сам виноват, — бурчит обиженно этот негодник и демонстративно отворачивает голову.
Наш с Марком сын всего лишь в третьем классе, а за этот месяц меня вызывали в школу уже трижды. Две драки и сорванные со школьной клумбы цветы.
Я совершенно не понимаю, что с ним происходит. До этого учебного года Андрей был совершенно спокойным ребенком. У него не было никаких конфликтов с одноклассниками.
— Юрий сейчас находится в медпункте с разбитой губой. Его родители уже едут, — директор подливает масла в огонь. — Я не знаю, получится ли в этот раз урегулировать вопрос мирно. В прошлый раз они пошли на уступки, но сегодняшний случай уже ни в какие ворота…
— Здравствуйте.
Я подпрыгиваю на стуле от раскатистого громкого голоса моего мужа. Марк заходит в кабинет и садится рядом со мной, бегло осматривает Андрея.
Мне сразу становится спокойно. Марк рядом. Он со всем разберется.
После новости о моей беременности он сразу окольцевал меня и вечером того же дня заявился ко мне с небольшой спортивной сумкой. Сказал, что другого выхода у него нет. Раз я не соглашаюсь переезжать в наш дом, то он переедет ко мне.
Неделю я мучила его, а потом все-таки собрала чемоданы. Марк светился как новогодняя гирлянда, когда затаскивал их в багажник, а я стояла и таяла рядом с ним, потому что заметила на заднем сиденье детское кресло.
Почти сразу мы начали делать детскую. И ни разу за время ремонта не поругались.
— Марк Андреевич, добрый день. Рад, что вы тоже смогли приехать. Я бы хотел поднять вопрос о переводе вашего сына в другую школу. Уверяю, мы напишем отличные рекомендации, вы сможете выбрать любое образовательное учреждение, но здесь Андрей…
