Хотя, впрочем, что здесь странного? Ведь Стенли делил любовницу с герцогом. И наверняка Фиона Этвуд была не единственной. Желудок Саймона скрутило еще больше, и он подумал, что не сможет проглотить даже чай.
– Да, чай – это то, что нужно, – сказал он, глядя в голубые соколиные глаза Стенли. Глаза Люка.
Стенли коротко кивнул.
– Ну что же, Шарлотта, мне нужно просмотреть кое-какую корреспонденцию, а ты, кажется, хотела поговорить с управляющим. Думаю, нам следует оставить молодых людей одних. Не так ли?
Саймон чуть было не фыркнул. Ситуация выглядела настолько смехотворно фальшиво. Он перевел взгляд на мисс Стенли. Она смотрела на родителей глазами, в которых явно читалась паника. Уже не в первый раз Саймон удивился тому, как много, оказывается, она знала о планах отца.
Лорд и леди Стенли суетливо ушли, оставив Саймона и мисс Стенли в полной тишине. Наконец она подала герцогу чай, смотря на него глазами, которые были такие же, как у ее отца… и Люка. Правда, в отличие от них в ее глазах не было того выражения усталости и еще сохранилась некая чистота.
– Спасибо, – сказал он и сделал глоток чая.
– Честно говоря, я не понимаю, что на них нашло, – Джорджина махнула рукой в сторону двери. – Обычно они не исчезают так, когда в доме гость.
Саймон спросил себя, стоит ли верить в искренность этих слов. И решил, что стоит. Если он изначально не будет доверять собственной жене, их брак точно не станет счастливым.
«Счастливый брак? Это что, шутка?» – подумал он с горечью.
– Они знают, зачем я прибыл в ваш дом сегодня, – тихо сказал Саймон. – Думаю, именно поэтому они столь поспешно удалились.
– Да? И зачем же вы прибыли сегодня, ваша светлость?
Вот проклятье! Как же ему не хочется говорить это!
Саймон сделал еще глоток чая, чтобы скрыть свою нерешительность. Затем поставил чашку на стол и посмотрел на мисс Стенли. Он никогда не был трусом. Не хотел им быть и сегодня.
– Мисс Стенли, я имел удовольствие сопровождать вас на многих мероприятиях в этом сезоне.
Она крепко сцепила руки на коленях.
– О, ваша светлость, мне очень нравится ваша компания!
– Я рад это слышать.
Он внимательно смотрел на Джорджину. Она была одета в светло-голубой шелк, который подчеркивал цвет ее глаз. В соответствии с последней модой белый пояс был завязан выше талии, а юбка расшита изображениями виноградной лозы. Как ни странно, она была без перчаток и украшений. Их отсутствие делало ее образ милее и моложе. Скорее всего это был осознанный выбор – чтобы выглядеть привлекательнее в его глазах.
Ее светлые волосы были зачесаны вверх и переливались несколькими оттенками, а отдельные завитки обрамляли лицо. Губы ярко-розовые и пухлые, а на щеках, казалось, всегда играл румянец. Темный ободок вокруг глаз подчеркивал их размер и форму. Ресницы и брови на несколько оттенков темнее обеспечивали контраст с ее волосами. На фарфорово-бледной коже были заметны следы румян на скулах.
Джорджина выглядела как невинная невеста. Именно так должна выглядеть молодая герцогиня. Она, бесспорно, была прелестна.
Но Саймону она была не нужна.
– Вы могли бы стать прекрасной герцогиней Трент, – продолжил он тихо, не отрывая взгляда от ее лица.
Это было чистой правдой. Репутация мисс Стенли была безупречна. Она считалась одной из самых желанных молодых невест: образованная, имеющая способности к музыке и рисованию, обученная вести хозяйство и происходящая из семьи с огромными деньгами и связями.
Настоящая герцогиня Трент!
Джорджина застыла. Ее розовые губки приоткрылись, но она не произнесла ни звука.
Для Саймона этого было вполне достаточно.
– Ваш отец уже дал свое согласие, – сказал он спокойно. – И теперь я хочу спросить вас. Мисс Джорджина Стенли, вы согласны стать моей женой?
Несколько секунд она сидела неподвижно. Затем ее стройная шея сделала глотательное движение. Она сжала губы и кивнула.
– Да, ваша светлость, – ответила она внезапно севшим и дрогнувшим голосом.
В этот момент Саймон действительно поверил, что она не знала о плане отца, с помощью которого его вынудили сделать это предложение.
Саймон заставил себя улыбнуться. Любая женщина, которая только что приняла предложение руки и сердца, заслуживает как минимум улыбки. Затем он встал, подошел к ней и подал руку, помогая подняться. Она была ниже Сары и не такая крепкая. Саймон посмотрел на эту нежную фарфоровую куклу и крепче сжал ее руку.
Она смотрела на него своими ясными, обрамленными темными ресницами глазами и растроганно моргала. Ее глаза казались ярче, чем у Сары, но были какими-то стеклянными и прозрачными.
Саймон провел несколько ночей на этой неделе, глядя в глаза Сары, падая в сложную глубину ее души. Но – господи, помоги! – он только что сделал предложение другой женщине! Поэтому сейчас думать о Саре просто недопустимо. И все равно ее образ вставал перед ним, заслоняя собой лицо Джорджины Стенли.
Пытаясь избавится от него, Саймон поднял руку Джорджины и поцеловал.
– Мисс Стенли, вы сделали меня счастливейшим из мужчин, – солгал он.
– Джорджина, – прошептала она. – Теперь, когда мы помолвлены, вы можете называть меня Джорджиной, ваша светлость.
Она посмотрела на него своими блестящими глазами, и Саймон знал, чего от него ждут.
– Джорджина, – повторил он. – А вы можете называть меня… Трент.
Только не Саймон! Так звала его Сара. Она одна имела на это право. А впрочем, нет. Сара не будет больше его так называть. Прошлой ночью он лишил ее этого права.
– Очень хорошо… Трент.
Джорджина запрокинула голову и закрыла глаза. О боже! Она ждала поцелуя.
Саймон сделал небольшой шаг назад, все еще держа ее за руку. Он не мог ее поцеловать. Не сейчас. Не все сразу.
Он скривил губы в улыбке и бодро воскликнул:
– Мы должны немедленно найти ваших родителей и сообщить им счастливую новость!
На мгновение на лице Джорджины появилось выражение разочарования, но затем оно разгладилось вновь. Он ободряюще сжимал ее руку.
– О да! – весело сказала она. – Давайте!
Они вышли из розовой гостиной и отправились на поиски лорда и леди Стенли. Саймон расправил плечи и пошел навстречу своей судьбе с высоко поднятой головой. Но часть его чувствовала, что это был смертный приговор.
А другая его часть уже умерла.
Сара наконец смогла взять себя в руки. На это потребовалось время. Значительно больше времени, чем она надеялась.
Утром Сара пожаловалась на головную боль и осталась в постели. Встала она очень поздно. Когда они с Эзме завтракали, а точнее, уже обедали в столовой, Сара уговорила ее отменить на сегодня все визиты и встречи. Эзме согласилась, но глядела на Сару с явной тревогой.
