– придурок.
– Давно не видел тебя за готовкой, – улыбаюсь, подходя к ней со спины. Специально шумно, аккуратно, чтобы не спугнуть её. Чтобы не порезалась. Обвиваю рукой её под грудь и захожу со спины. Снова ловлю этот умопомрачительный аромат малышки. Вдыхаю его так глубоко, желая задохнуться им. Соскучился. В том сне она никак не пахла. Не мог уловить запах её тела. А тут живая…
– А я просто тебя давно не видела, – тихо смеётся. Опускаю голову ей на плечо, упираясь в него подбородком. – Нет, ну, видела, но ты без сознания лежал.
– И как тебе без меня? – усмехаюсь. – Вдохнула свежего воздуха, пока отдыхала от тирана?
– Ну, как тебе сказать, – неожиданно громко разрезает морковь одним ударом. Я сглатываю, видя отрубленный кончик моркови. Жуть. Это намек? – Мне было немного скучно. Никто не нервировал, душу не тряс. Поэтому… Мне стало даже немного одиноко.
Расплываюсь в улыбке, сильнее прижимая её к себе.
– Скучала, значит, – говорю самоуверенно.
– Да, – слегка улыбается. – Мне некого гонять в магазин за всеми моими пожеланиями. Теперь ты будешь.
– Ну, началось, – очнулся, гонец, называется. – А вот посмотрим. Если приготовишь что-то вкусное, с мясом, готов сбегать в магазин даже два раза.
– Нет, – говорит строго. – Только лёгкая пища. Ты только недавно очнулся. Тебе бы позвонить врачу ещё и сказать, что ты уехал. И спросить про питание. Могут начаться проблемы. Ты почему вообще сбежал?
Она задумчиво останавливается, переставая дальше расчленять морковь.
– По тебе соскучился, вот и побежал. И если ты меня хорошо не накормишь, я потеряю сознание. Тогда никто не пойдёт в магазин за смородиной…
Я что, дурак ходить за ней? Кому-нибудь скажу – придут. У меня людей в подчинении много. Только вот… Об этом доме никто, кроме Саида, не знает. Чёрт… И никому не прикажешь. Придётся самому.
– Вот и всё, – целую её в щёку и глажу по животу. Стою так совсем немного. Но отрываюсь, как бы я ни хотел остаться. – Я в душ. Если что, присоединяйся.
Усмехаюсь, подшучивая. Никогда не думал, что так буду ценить жизнь, как сейчас.
Пятый день я ем эту дрянь.
– Можно уже мяса? – громко отгрызаю огурец. Держат голодным уже столько времени. Я мужик, мне мясо надо.
– Сам виноват, – снова начинается та же песня. Я уже что-то даже не соскучился по ней. Вот бы покладистую и милую Милану из сна, но нет. За три месяца она стала чуть жёстче. Понимаю, пришлось принимать много немаловажных решений, становиться твёрже. – В больницу не поехал, а я волнуюсь. Ешь, что дают. Иначе…
– Занудная ты женщина, – откидываюсь на спинку стула.
Мне прилетает кухонным полотенцем по лицу. Она ж им стол вытирала!
– Ах ты маленькая дря…
И снова удар по лицу.
У них что, это семейное? Что мать, что дочь лупят меня направо и налево! Да никто не смеет меня бить!
– Я пошла спать, – недовольно хмыкает. Даже обиженно. Задел так её что ли? – Можешь не приходить ко мне в спальню.
Я демонстративно в ответ передразниваю её, хмыкаю. И как только она скрывается с кухни, съедаю бутерброд Миланы, заранее выкинув из состава все лишние ингредиенты в виде каких-то листов от роллов и чесночного соуса. Что только не едят эти беременные?
Поев, отправляюсь в спальню, несмотря на запрет жены. Нагло захожу в комнату, по пути раздеваюсь и заваливаюсь на кровать, обнимая её со спины. Рука сама, словно зачарованная тянется к её животу. Поглаживаю её и улыбаюсь как дурак. Губы сами тянутся к обнажённому плечу.
– Я же сказала не приходить, – снова обиженно отвечает. Пальцами мою ладонь сжимает. – Я о тебе забочусь, а ты мои слова никак всерьёз не воспринимаешь. Мало ли что там у тебя с желудком с твоей комой.
– Милана, – проговариваю её имя вслух. Как же оно ей идёт! – Спи уже, поздно.
Она, вроде, замолкает, не решая ссориться. Да и я не хочу.
– Я арбуз хочу, – вдруг выпаливает. О, нет. Я знал, что у беременных может внезапно обостриться такое. И пока они это не съедят, мозг весь ложкой достанут и выгрызут.
– Бывает, – отрезаю и продолжаю вдыхать аромат от ее тела. Ничуть не изменился. Уже пятый день трогаю её, не могу насытиться.
– Ты меня не понял, – снова недовольно басит. Низенький голос всё не унимается. – Я хочу арбуз. Купи мне его, и я не буду на тебя обижаться.
– Обижайся, – киваю, пристраиваясь к ней теснее. Спать хочу. Я сегодня целый день за ноутбуком был, решал дела компании, отдавал приказы своим бойцам. Тяжело. Особенно после того, как, откровенно говоря, отвык от этого.
– Ясно, – летит сухо в ответ. Тяжело и сдержанно выдыхаю.
– Двенадцать часов ночи. Осень. Где я тебе его возьму?
– А если я скажу, ты съездишь?
– Ни за что, – выпаливаю и пытаюсь уснуть. Нет. Ни один человек не заставит меня больше вылезти из-под одеяла и оторваться от любимой.
***
Никто не заставит вылезти из-под одеяла, да. Кроме команды «один плюс три». А стоит им сгруппироваться, до бешенства доведут. Животик у неё закололо. Детки буйствуют.
Я, чёрт, скучаю по Камилле. Уверен, она встала бы на мою сторону, закатила бы истерику, и у Миланы пропало всё желание есть.
– Какой арбуз, дорогой? – спрашивает мужик.
– Вон тот, – киваю на самый дальний. Лучший, что я нашёл в этом магазине на другом конце города. Час езды из-за арбуза! Теперь обратно пилить. Но не мог отказать этой манипуляторше. На жалость надавила. Спина болит, живот. Тяжеловато, понимаю. Предлагал вызвать врача, на что получил:
«– Арбуз поможет.
– Не поможет, – уверяю её.
– А вот Саид ездил за ним!»
Я оскорбился. Подумал, раз левый мужик поехал за её хотелками, то и я должен, как муж. Конечно, пока не официальный, но я в процессе.
Вот, кстати, Саид послал своего гонца, а потом просто встретил его, забрав арбуз. Он мне уже это рассказал в два часа ночи, пока я шёл по пустынному закрытому посёлку, чтобы выйти к таксисту.
Дурдом.
– Отличный выбор, – хватает арбуз с
