Она оборачивается с улыбкой.
— О, и не могла бы ты извиниться перед мальчиком за меня? — кричу я. — Сет иногда может быть настоящим мудаком.
Она показывает мне большой палец вверх, а я разворачиваюсь и направляюсь обратно к Сету, подпрыгивая на каждом шагу. Все правильно в этом мире… Ну, во всяком случае в моем мире. Когда я сажусь, Сет засовывает телефон обратно в карман, и я молюсь, чтобы это был не Мэтт Сомерс. Ничего хорошего из его телефонных звонков не выходит.
— Как все прошло?
Я запускаю пальцы в волосы и перекидываю их через плечо.
— Все прошло хорошо. Мы в порядке. С кем говорил?
Он выдыхает.
— Мама позвонила Мэдди и сказала ей, что та будет тетей.
Я поднимаю брови и забираю свое растаявшее мороженое обратно.
— Что она сказала?
— Ну, сначала она сказала мне, что так разыгрывать маму — это жестоко и что я должен немедленно прекратить это. Когда она поняла, что это не шутка, то отчитала меня за то, что я так испортил «бедную Оливию», но как только я убедил ее, что это то, чего ты хочешь, она была счастлива за нас. Думаю, Мэдди действительно в восторге от того, что станет тетей.
— Это хорошая новость, — говорю я. — Надеюсь, что мой брат воспримет это так же хорошо.
— Я тоже. — Он облизывает свое мороженое так, что я начинаю ревновать. Какой озабоченный идиот ревнует к мороженому? — В меня никогда не стреляли, и я надеюсь, что так и останется.
— Он бы никогда в тебя не выстрелил.
Сет приподнимает бровь. Знаю. Я никого не обманываю. Чейз может быть очень заботливым.
— Хорошо, позволь перефразировать. Он бы никогда не выстрелил, чтобы убить тебя.
Его губы растягиваются в улыбке, и он прикусывает нижнюю губу, чтобы скрыть это.
— Думаю, мне следует купить бронежилет на случай, если ты ошибаешься.
— Это было бы неплохим вложением средств. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, верно?
Мы смеемся, и звук нашего смеха так сладко смешивается, что приносит мне больше радости, чем когда-либо могли бы принести звуки поющего фонтана.
— Когда мы закончим здесь, я отвезу тебя домой и покажу, как сильно тебя ценю.
И он это сделал.
Он отвез меня домой и показал, как сильно меня ценит. Сет двигался медленно, уделяя внимание каждому дюйму моего тела. Он делал все как раньше, ухаживал за мной без единого слова. Его руки ласкали, а не сжимали, его язык пробовал на вкус, а не трахал, а его бедра прижимались ко мне, а не врезались. Снова и снова он рассказывал мне, как сильно меня любит…
…и я верила каждому его слову.
Глава 15
Сет
После взвешивания дни пролетели быстро, и все они прошли без происшествий. Селена осталась с нами, и я почти не видел Джексона. Он проводил большую часть своего времени вне дома и занимался бог знает чем и с кем, в то время как я провел большую часть своего времени в обсуждении стратегии с Дэррилом, пока Оливия тусовалась с Селеной. Я выслушал все, что сказал Дэррил, но в конце концов это мой бой, и Дон заплатит так, как я сочту нужным…
…и вот мы здесь. Вечер боя.
— Он может забрать все, ради чего ты так усердно работал, Сет, — голос Дэррила звенит в голове, а кровь вибрирует в венах, как будто я кусок металла, в который ударила молния.
Чертов. Вечер. Боя. Вечер, который я ждал несколько месяцев. Это последний вечер, который я собираюсь провести в этой комнате. Это последний раз, когда мои руки будут обернуты бинтами для профессионального боя. И последний раз, когда я буду драться перед десятками тысяч людей. В комнате тихо. Единственный звук, наполняющий мои уши — учащенное биение моего сердца. Я расхаживаю взад-вперед, взад-вперед. Прохладный цемент под моими ногами щекочет пятки, но я этого почти не замечаю. Покалывание в груди сегодня сильнее. В последний раз повторяю, что я разогрелся и готов к работе. Я сжимаю и разжимаю руки, проверяя бинты и перчатки. В отличие от прошлого раза, сейчас все еще достаточно места, чтобы кровь прилила к кончикам моих пальцев. Я подпрыгиваю на пальцах ног и размахиваю руками, выполняя свою любимую комбинацию перед боем. Намеренно игнорирую всех остальных в комнате. Мои мысли заняты этим боем и только им. Я готов, более чем. Никакие секреты не удерживают меня, никакие заботы не задерживаются на задворках моего сознания. Дон мог разрушить мой брак своим трюком, который разыграл на взвешивании, и теперь он заплатит за это.
Я оттягиваю ворот своей толстовки, чувствуя себя в ней неуютно. Я хочу сорвать ее и сделать это прямо сейчас. Я хочу драться сейчас, а не через — смотрю на часы — двадцать минут. Я не хочу ждать двадцать минут, чтобы разрушить карьеру Дона, а затем и попрощаться со своей.
На самом деле это немного сюрреалистично — знать, что это конец для меня. После этого мне никогда не придется нервничать перед боем, не придется каждый день доводить свое тело до изнеможения. Я могу быть нормальным… Могу вести обычную жизнь со своей женой и ребенком.
— Скакалка, — говорит Дэррил, протягивая ее мне.
Не говоря ни слова, я беру ее из его рук и принимаюсь за дело. Я не хочу, чтобы мое тело расслаблялось ни на секунду. Мне нужно быть быстрым и сильным… Я буду быстрым и сильным.
Краем глаза вижу Оливию, сидящую на стуле у стены. На ней обтягивающая футболка с надписью «СЕТ». Поскольку сегодня вечером она сидит в моем углу и забыла свою более мешковатую футболку, MMAC выдал ей эту. Я уверен, что они специально дали ей слишком маленький размер. Она облегает ее великолепные изгибы и обнажает самый крошечный «бугорок» с ребенком, который я когда-либо видел. Он небольшой, учитывая, что она все еще на очень раннем сроке беременности, но как минимум это начало. Если бы вы не знали, что она беременна, вы бы не заметили, но я вижу и прикасаюсь к ее телу каждый день.
Я чувствую на себе ее взгляд, следящий за каждым моим движением. Мне нравится, когда она смотрит на меня. Мне нравится, что это с ней делает. Я поворачиваю голову, и мои глаза встречаются с ее. Ее щеки мгновенно краснеют, а губы застенчиво изгибаются. Что бы она ни делала, это заставляет мое тело гореть. Я отбрасываю скакалку в сторону и смотрю на Дэррила. Мне даже не нужно говорить. Он знает, чего я хочу. Кивнув, он открывает дверь.
— Все вон.
Все уходят без возражений, и в комнате становится тихо, когда за ними закрывается дверь. Стул Оливии скрипит по бетону, когда она поднимается с него. С осторожным вдохом она проводит ладонями по бедрам своих джинсов.
— Мне нравится твоя футболка, — говорю ей. — Я хорошо смотрюсь на тебе.
Она застенчиво улыбается, ее щеки горят, когда она вспоминает фразу, которую я использовал в отношении нее во время того самого первого боя в Портленде.
— Да, — отвечает она, придвигаясь ближе. — Да, это так.
Оливия заправляет за ухо густую прядь длинных шоколадных волос.
— Нервничаешь?
Когда она оказывается достаточно близко, я обнимаю ее за талию и притягиваю ближе.
— Нет.
Я смотрю на ее лицо, наши глаза встречаются. Она, конечно, хорошенькая… Ее близость напоминает мне о первом бое, на который она пришла. Тогда мы были такими разными и находились в совершенно другом месте. Она не хотела иметь со мной ничего общего, и я отчаянно пытался залезть к ней в штаны… А потом передумал и снова попытался убежать. Я был придурком, которому не хватало целеустремленности, а она была невинной девушкой, неосознанно ищущей в любви что-то искупительное. И она нашла.
О толкает меня локтем.
— Что?
Уголок моего рта дергается вверх.
— Мы далеко зашли, не так ли?
— Да. — Она тихо посмеивается. — Думаю, это так.
— Это последний раз, когда мы собираемся быть вместе в подобном месте… Как ты себя чувствуешь?
Легкая улыбка играет на ее губах, когда она проводит руками по моим рукам, сжимая их через ткань толстовки.
