— Пока у меня есть ты, мне все равно, где мы находимся. Как ты себя чувствуешь?
Теперь, когда ты прикасаешься ко мне, лучше.
— Чувствую себя… готовым. Довольным.
Ее руки скользят вверх по моим плечам и обвиваются вокруг шеи. Она медленно притягивает меня ближе. Когда ее губы касаются моих, дверь открывается. Она отскакивает от меня, когда придурок с камерой нацеливает ее прямо на нас. Лампочка сбоку мигает красным, и Оливия отказывается смотреть в объектив. Если бы это был любой другой день, я бы взял его камеру и швырнул ее о бетонную стену, но поскольку это мой последний бой, думаю, она может дожить до следующего дня.
— Пора, Сет, — кричит Джексон из-за спины оператора.
Что ж, я ни за что не пропущу свой поцелуй перед боем из-за камеры. Я бросаюсь вперед и хватаю Оливию. Притягивая ее к себе, ставлю руку перед объективом камеры, загораживая обзор, и прижимаюсь губами к губам жены. Парень пытается вытащить свою камеру, поэтому я сжимаю тонкую металлическую трубку, удерживающую объектив. Конечно же, она трескается, и Оливия со вздохом отстраняется от меня.
— Боже мой, Сет, — выдыхает она, поворачиваясь к мужчине. — Мне так жаль.
— О, — выдыхаю я, передразнивая ее и выпуская его камеру. — Мне так жаль.
Взгляд оператора темнеет из-за моего сарказма. С ухмылкой я хватаю Оливию за запястье и протискиваюсь мимо него.
— Не могу поверить, что ты это сделал, — огрызается она себе под нос.
Я смеюсь, закидывая руку ей на плечо.
— В следующий раз он не забудет постучать.
Она пыхтит рядом со мной, но я не могу перестать улыбаться. Мне это показалось забавным. Когда я выхожу в коридор, то слышу, как громко играет моя музыка. Она течет сквозь меня, превращая меня в сгусток агрессии. Я останавливаюсь перед большими двойными дверями и оборачиваюсь. Передаю Оливию Джексону и срываю с себя толстовку. Дэррил и член MMAC, которого я никогда раньше не видел, начинают втирать вазелин в края моего лица. Я ненавижу ощущение густой субстанции, но это точно лучше, чем получить порез поперек брови. Дэррил засовывает мне в рот каппу, и двери открываются. В последний раз в моей жизни море людей заполняет арену передо мной и скандирует мое имя. Вокруг мигают огни, а плакаты с моим именем высоко подняты. Для меня это горько-сладкий момент, поэтому я не тороплюсь и впитываю все это в себя…
…в последний раз.
***
Оливия
Дэррил и Джексон подталкивают Сета, но он отказывается двигаться. Вместо этого он наблюдает за толпой, которая выкрикивает его имя. Я смотрю мимо него и вижу Дона, ожидающего в клетке. На дальнем телевизоре приближают его лицо, транслируя выражение отвращения по всей арене. Он ходит из стороны в сторону и подпрыгивает. Я никогда не видела, чтобы Дон выглядел таким серьезным. Он жаждет крови. Сет оглядывается через плечо на Джексона и вытаскивает каппу.
— Береги ее, — приказывает он, и Джексон обхватывает меня сильной рукой за талию, прижимая к себе.
Сет бросается вперед, и толпа сходит с ума. Мои барабанные перепонки, желудок и сердце вот-вот взорвутся. Я никогда не привыкну к этому. Никогда. Я спотыкаюсь, когда Джексон тянет меня за собой. Он опускает голову и притягивает меня еще ближе, когда со всех сторон протягиваются руки, чтобы коснуться нас. Пальцы скользят по моему плечу и волосам, когда мы несемся по дорожке прямо к клетке. Когда мы подбегаем, рефери проверяет уши, рот и перчатки Сета, и я улыбаюсь, когда он проходит краткий осмотр. Не прошло и секунды, как он взбежал по лестнице и влетел в клетку. Оказавшись внутри, ни Сет, ни Дон не сводят друг с друга глаз. Я провожу руками по кусочку пола. Крики толпы заставляют клетку вибрировать, и я задаюсь вопросом, щекочет ли это основание ступней Сета так же, как мои пальцы. Покалывание, вызванное полом клетки, проходит по моему телу. От кончиков пальцев до сердца. Мое сердце колотится, каждая клеточка вибрирует со своей собственной скоростью. Никогда в своей жизни я не была так взволнована или напугана перед боем. Никогда настолько, как в этот самый момент.
Я откидываюсь на спинку маленького металлического стула, предоставленного мне. Диктор стоит посреди ринга. С потолка медленно спускается микрофон, и мужчина хватает его.
— Дамы и господа, сегодняшняя душераздирающая битва вот-вот начнется. — Дрожь пробегает у меня по спине, когда он представляет обоих участников, отмечая, откуда они и сколько весят. Диктор погружается в их наполненную ненавистью историю, разогревая аудиторию все больше и больше, пока они не начинают жаждать крови.
После представления судьи, микрофон поднимается обратно к потолку, а диктор уходит. Вход в клетку за ним закрывается. Толпа успокаивается, и я хватаюсь за край своего сиденья. Я хотела бы быть в толпе с Селеной. Рядом с ее плечом, чтобы уткнуться в него. Сет и Дон все еще сдерживаются… В ожидании гонга. Это ожидание превращается в маленькую вечность, и я не уверена, исходит ли громкий стук в моих ушах исключительно от моего сердца или от всех сердец в этой комнате, бьющихся в такт друг с другом.
Затем раздается гонг, и все вскакивают на ноги, включая меня. Быть впереди, у клетки, все равно что находиться в океане. Течения управляют тобой. Каждый крик и хлопок толкают меня ближе к ней, пока я не оказываюсь рядом с Джексоном и Дэррилом. Я никогда не была так близко…
Дон и Сет молча кружат друг вокруг друга, пытаясь понять, в какую игру играет каждый из них. Дон двигается первым. Он нетерпеливо рычит и бросается вперед, отбрасывая Сета назад кулаками. Сет держит руки поднятыми, блокируя удары в лицо, и пропускает только один или два удара в ребра.
— Двигайся! — кричу, когда Сет делает шаг в сторону, а Дэррил, спотыкаясь, влетает в клетку.
— Вперед! — кричит Дэррил, и Сет пользуется промахом Дона. Он хватается за голову и заезжает коленом прямо в середину лица Дона. — Да! Еще!
Сет готовится ко второму удару коленом, но Дон толкает его, оттесняя назад, пока они не врезаются в прутья.
Под моими руками трясется пол, мое накачанное адреналином тело дрожит. Теперь я это вижу… То, почему мой отец так любил драки. Это бодрит и придает сил… Или, по крайней мере, так оно и есть, пока Дон не берет верх над Сетом и не ударяет его кулаком в рот. Моя кровь стынет в жилах, когда Дон ухмыляется и отводит руку назад, чтобы ударить его снова.
— Бедра! — кричит Джексон. — Двигай своими гребаными бедрами!
Сет поднимает бедра, сбрасывая с себя Дона, и быстро вскакивает на ноги. Дон тоже быстро приходит в себя и бросается на моего мужа, размахивая руками. Каким-то чудом Сет уворачивается от них и ударяет кулаками по ребрам противника. Я слышу, как воздух вырывается из легких соперника каждый раз, когда кулаки Сета соприкасаются с его телом.
Мои собственные ребра болят, когда я смотрю на это. Я засовываю пальцы в рот, нервно покусывая ногти. Сет подпрыгивает на носках, уворачиваясь и уклоняясь от всех ответных ударов Дона. Воспользовавшись паузой, Дон делает шаг назад, чтобы перевести дух и переосмыслить свою тактику. На этот раз Сет тренировался как сумасшедший и изучал Дона. Он хочет отомстить, а то, чего хочет Сет Марк, он получает. Дон бросается вперед, ныряя в ноги Сета. С громким стуком Сет падает на колени и растягивается, отражая удар. Дон падает плашмя на живот, а мой муж запрыгивает ему на спину, обхватывает шею соперника своими сильными накаченными руками и тянет. Лицо Дона сразу же меняет цвет на ярко-красный, но он отказывается отключаться. Я наклоняюсь еще ближе к клетке, пока не чувствую запах запекшегося винила, которым покрыта клетка. Я слышу, как мое собственное дыхание срывается с губ тяжелыми и быстрыми вздохами. Судья наклоняется Дону в лицо. Он разговаривает с ним, а Дон качает головой.
— Сожми! — кричит кто-то позади меня. — Выжми все из этого мудака!
— Давай, давай, давай, — кричит Дэррил, хлопая по прутьям.
Звучит гонг, и этот звук поднимает с моей груди тяжесть, о которой я и не подозревала. Рефери оттаскивает Сета от Дона, и мой муж неторопливо возвращается к нам.
