Это, мать его, признание в любви. Самое натуральное. Вместо тысячи слов, которыми ее Колька кормил. Я сам не понимаю, как выдержал. Просто не хотелось мне никого, кроме Лины.
- А как же Ритка? – с подозрением тянет мелкая.
- Ушла в отставку сразу после той ночи. Я никогда не изменял в отношениях. Предпочитал расстаться, как только понимал, что все кончено и я остыл.
Девчонка кусает губы, размышляет, поглядывая на мою медкарту.
- Сколько вы с Ритой встречались?
- Точно не помню, месяца два, - небрежно выпаливаю, однако своим равнодушным тоном почему-то огорчаю Лину. Она ведет какой-то странный допрос и, кажется, я на нем облажался.
- Хм… Какие твои самые длительные отношения?
- Будут с тобой, - отзываюсь незамедлительно и подаюсь ближе к ней, уложив локоть на спинку дивана. - До конца жизни достаточно долго?
- Или пока не остынешь…
- Вряд ли, - зарываюсь пальцами в волосы на макушке, играю локонами. Поглаживаю голову, которая слишком много думает.
- Потому что у нас ребенок? – уточняет она. – Мой отец с мамой жил из-за меня. Они не любили друг друга, были на грани развода, когда я появилась. Пришлось им опять сойтись. И, знаешь, это не спасло семью. Они создали какой-то суррогат, а сейчас все равно не вместе. Зря мучили друг друга…
- У нас все иначе, - перебиваю ее.
- Тебя держит малыш? – повторяет, зациклившись на своих страхах.
- Безусловно, он важен для меня. И ты держишь, - обреченно выдаю. - Схватила за самые яйца, сжала и не отпускаешь.
- Грубо и не романтично, - зыркает на меня исподлобья.
- Зато правда, мелкая. Я чист перед тобой и честен, - провожу носом по ее виску. Вдыхаю аромат женского тела с резкими нотками мяты. Смешная девчонка свалилась на мою голову.
- Ром…
- Зря ты мне не веришь. Я нашего малыша под угрозу бы не поставил. И тебя тоже, - говорю искренне. Однако Лина по-прежнему напряжена. – Будут тебе свежие анализы, - рвано бросаю. - Так, сейчас мы идем ужинать. Иди в душ, пока заказ приготовят и доставят.
Поцеловав ее в щеку, заставляю себя подняться и отойти от нее. Испытание не из легких. Удивительно, что я до сих пор не взорвался.
- Сегодня ты остаешься здесь. Как минимум, до утра, - даю ей чистые полотенца и свою футболку. В качестве метки. – Дома, - добавляю тише, отправляя Лину в душ. И борюсь с желанием последовать за ней.
Глава 36
На следующее утро
Каролина
Меня похитил Йети. Схватил и уволок в свою пещеру, а теперь прячет от всех. Огромный, мохнатый Снежный человек. Горячий, как растопленная печка. Укутывает меня жаром, накрывает вместо одеяла, сжимает в мощных лапах.
Пытаюсь пошевелиться, но лишь сильнее впечатываюсь лицом в мускулистую грудь. Морщу носик от жестких, щекочущих волосков, трусь щекой по мятной, горячей, чуть влажноватой коже, запрокидываю голову, поднимая сонный взгляд.
Рассматриваю вблизи расслабленное мужское лицо. Пользуясь моментом, изучаю каждую черточку. Любуюсь спящим, умиротворенным варваром, зная, что останусь незамеченной. Потянувшись, касаюсь губами щетинистого подбородка. Выше не достаю – и приподняться не могу, обездвиженная в капкане сильных рук.
Рома не должен быть здесь, со мной…
Картинки вчерашнего вечера обрывками мелькают в голове. Помню наш ужин. Уютный, семейный. Арни на моих коленях. Рома напротив, с ревностью поглядывающий на мурлычущую кошечку и бубнящий что-то себе под нос недовольно. Мой расслабленный, искренний смех. Его сдержанная улыбка. Стол, заваленный коробками из службы доставки, из которых я выбирала то, что мне больше по вкусу. Царев не знал, что именно заказать, и боялся оставить меня голодной. В итоге, я перепробовала все – и меня стошнило.
- Мелкая, ты переводишь продукты, - причитал варвар, придерживая мои волосы и собирая их в хвост своей резинкой. В то время как я… сидела на полу туалета в обнимку с унитазом.
- Рома, оставь меня! – хныкала от стыда и очередного кома, подкатывающего к горлу.
- Да куда уже я денусь, - добрый смешок прозвучал вместе с тяжелым сочувственным вздохом. – Линочка, красотка, - Царев поглаживал меня по спине, а мне казалось, что он издевается надо мной. Какая я красотка? С размазанной тушью, заплаканная и бледная. – Тошнотинка моя, что-то ты совсем плоха, давай Агате позвоним? – настойчиво предлагал обратиться к врачу, присаживаясь рядом со мной на холодный кафель. Так близко, будто совсем не брезговал.
- Не надо. Наверное, попалось что-то несвежее, - лепетала я, отворачивая лицо от его поцелуев. С ума сошел! Я ведь противная, наверное. Мне самой было гадко, что все так вышло. Превратила романтический ужин в вечер в лазарете.
- Не наговаривай! У нас с тобой в ту ночь все было свежее, качественное и натуральное. Гарантирую, - чмокая меня в щеку, висок и шею, смеялся он. - Вот посмотришь, когда богатыря мне родишь. А сейчас… это все так, издержки производства. Бывает.
Рома не отходил от меня, пока я умывалась и приводила себя в порядок, подавал полотенца, стирал капельки воды с лица и декольте. Обнимал и ласково гладил, успокаивая, как приболевшего ребенка.
Потом я ревела на кухне, заедая токсикоз мятными пирожными вперемешку с солеными слезами. Рассказывала о семье, вспоминая все свои обиды и проблемы, чуть ли не с самого детства. А Рома слушал. Молча и так внимательно, будто ему и правда интересно. Я приказывала себе остановиться, ведь мужчинам не нужны бабские откровения, но не могла.
Чувствовала себя как на приеме у психолога или на исповеди. И хоть Цареву далеко до священника, однако рядом с ним моей душе становилось легче.
Я вспоминала, как погибла Оля в автокатастрофе. Как я злилась на сестру за то, что она ушла так рано, бросив меня. Как бунтовала против родных, которые пытались жить дальше… без нее. Как тяжело переносила развод родителей. Как узнала о его истинной причине, что крылась в многочисленных изменах отца. Как познакомилась с "результатом" одной из его интрижек - моей сестрой Евой - и не сразу ее приняла. Как однажды смирилась со всем и, отключив чувства, поплыла по течению…
Я говорила долго и путано, а Рома впитывал каждое слово. Словно и правда был неравнодушен к моему прошлому… Ко мне…
Он вел себя так, как если бы я действительно что-то для него значила. Забота читалась в каждом его действии. Теплом была пронизана каждая фраза. Любовь… Не уверена… Я старалась отгонять мысли о ней, чтобы не расстраиваться.
Этой ночью я доверилась Роме. И он не разочаровал меня. Предстал совершенно другим человеком, которого я, как оказалось, почти не знаю.
Укладывал меня спать, как младенца. Вместо колыбельной нашептывал какие-то приятные слова, но я слабо воспринимала их суть сквозь дрему.
Просил не бояться. Обещал, что не тронет, и сдержал свое слово…
Правда, и ночевать он собирался отдельно – в гостиной. Кажется, даже расстелил себе диван и ушел туда, когда я уснула...
Как же тогда оказался со мной в постели? Страдает лунатизмом? Или пошел ночью в туалет, а вернулся на автопилоте в свою спальню?
Рома не должен быть со мной… Но он здесь, а я… совсем не против.
Прижимаюсь к его мерно поднимающейся груди, пока он спит. Беззастенчиво трогаю его, очерчивая пальчиками кубики пресса, вбираю мужской запах, улыбаюсь и едва не мурлычу.
- М-м… кхм, - выдает Рома что-то неразборчивое сквозь сон, а я замираю.
Терпеливо жду, пока он крепче уснет. Опомнившись, выскальзываю из цепких объятий, подкладывая вместо себя подушку. Сползаю с постели.
Чуть не скидываю с тумбочки вазу с огромным, пышным букетом. С Роминой стороны – еще один, но составленный из других цветов. В гостиной спотыкаюсь об обычную банку, наполненную водой. Нам вчера ваз не хватило. А ведь начиналось все с одного букета…
- Ты всем своим девушкам даришь розы? Удобно, но банально, - вредничала я, а сама вдыхала тонкий, нежный аромат, от которого меня совсем не воротило.
