— Не заморачивайся! — Аня фыркает и качает головой.
Возвращается Илья, и мы заканчиваем разговор. Меня и правда в этот же день переводят в общую палату, но без соседей. Подруга потом шепчет мне, что мой шеф подсуетился. Илья по нескольку часов в день проводит со мной, как и Алинка, которая, увидев меня, разревелась и извинялась за то, что наговорила тогда. Но я на неё и не сердилась, так что у нас опять всё хорошо.
А спустя пару дней, когда мне уже разрешают вставать, и я делаю первые шаги при поддержке Ильи и сестры, в палату заходит очередной незнакомый мужчина.
Глава 38
Марина
— Майор Богатырёв, — представляется незнакомец, и я только сейчас обращаю внимание на его форменный китель под белым халатом. — Мне нужно поговорить с Мариной Кудрявцевой, это вы? — смотрит на меня, и я сглатываю.
— Да, — оглядываюсь на Илью, который тут же помогает мне сесть обратно в кровать и накидывает на ноги простыню. Непонимающе поднимаю брови, и тут же краем глаза замечаю выражение лица сестры, которая смотрит на майора, приоткрыв рот и замерев от восхищения. Ну, стоит признать, что вкус у девочки есть — этот Богатырёв весьма симпатичный товарищ! Что-то вокруг меня многовато красавцев стало в последнее время.
— Я слушаю, — киваю майору, и тот обаятельно улыбается, а Илья кашляет.
— Не переживайте, мне просто нужно взять у вас показания относительно того дня, когда вы получили ранение! Мне сообщили, что вы уже получше себя чувствуете, а у нас дело стоит. Вы не против?.. — вопросительно смотрит на меня.
— Да, конечно, — морщусь от неприятных ощущений и начинаю свой рассказ.
Богатырёв слушает внимательно, время от времени делает какие-то пометки в блокноте, задаёт уточняющие вопросы — словом, спустя почти час я чувствую себя, как выжатый лимон и откидываюсь на подушки, не в силах сидеть ровно.
— Марина, спасибо вам огромное! Вы нам очень помогли, — майор поднимается и аккуратно пожимает мне руку. — Вам ещё придётся заполнить и подписать свидетельские показания, но это уже потом, когда выйдете из больницы.
— Конечно, — киваю ему и улыбаюсь.
— Мари, у тебя слишком много посетителей, — в палату заходит Аня. — Добрынин сейчас с обходом пойдёт!
— Прошу прощения, я уже ухожу, — мужчина смотрит на мою подругу с явным интересом. — А вы… медсестра?
— Нет, я хирург. Попрошу вас побыстрее покинуть палату, пожалуйста, — произносит ровно Аня.
— Неужели это вы проводили операцию? — интерес во взгляде сменяется на восхищение. — Вы так молоды, и уже такая высокая квалификация! Я потрясён!
Мужчина внезапно берёт Анину руку и склоняется к ней в поцелуе.
В тот же момент дверь распахивается, и на пороге появляется Добрынин. Он и всегда-то сердитый, а при виде сцены, разворачивающейся в палате, приходит в бешенство. Даже мне страшно становится — кажется, что у него аж глаза начинают светиться!
— Что за бордель вы устроили в моём отделении?! — рявкает так, что я натягиваю на себя простыню повыше.
— Будьте добры следить за выражениями! — майор выступает вперёд. — Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей!
— Ну так и исполняйте! — Добрынин всё же слегка снижает тон. — Анна Николаевна, почему все должны ждать вас на обходе?! — отступает от двери.
— Иду, Никита Сергеевич, — подруга направляется к выходу.
— Анна Николаевна, — окликает её майор, и Аня оборачивается, — я был очень рад знакомству!
Подруга кивает и выходит, следом за ней, посверлив Богатырёва злым взглядом, ретируется и Добрынин. Мы все выдыхаем.
— Да уж, — тянет майор задумчиво, но тут же встряхивается и, попрощавшись ещё раз, уходит.
— Мари, мы, наверное, тоже поедем, — Илья подходит, нежно касается моих губ, потом поворачивается к Алинке, которая до сих пор задумчиво смотрит на закрывшуюся за полицейским дверь. — А то этот… сейчас опять рычать начнёт, надоело! Пойдём, Алин, закину тебя домой!
Обход проходит спокойно, правда, я ловлю пару странных взгляды, которые кидает главный хирург на Аню. Всё-таки он какой-то мутный, хоть и гений! А может, как раз потому, что гений.
Меня выписывают спустя ещё две с лишним недели, и как минимум на месяц оставляют дома на больничном. Илья заботится обо мне и Алинке, старается проводить со мной побольше времени, но на работе у него полный завал, да ещё и секретаря нет — шеф наотрез отказался брать кого-то на моё место, пусть даже временно. Поэтому я немножко помогаю ему из дома, не выбираясь в офис.
Слизняк-бывший находится под следствием, Михаила Александровича совет директоров отправил в длительный отпуск. Не знаю, что их связывало, почему они решились на такую авантюру — и, честно говоря, не хочу знать. Не спрашиваю и у Ильи, а сам он только раз обмолвился, что все вопросы решены, тот контракт, которым его хотели подставить, аннулирован, а отношения с поставщиком налажены — видимо, и там успели разобраться, что к чему, и не стали поднимать шум. Больше мне ничего и надо.
Если о слизняке я забыла сразу, то о Михаиле Александровиче долго старалась просто не думать, очень уж было больно. В конце концов решила для себя, что папа Миша из моих детских воспоминаний — это один человек, а Михаил Александрович — совсем другой, только так мне становится немного легче.
Про любовь после признаний в больнице мы с Ильёй не заговариваем, хотя я сама так и не призналась ему. Месяц моего больничного живём практически как одна семья — приходится только держать Алину подальше от Грэя. Но пару раз она в гостях у Ильи всё-таки побывала, правда, наглотавшись предварительно антигистаминных.
А потом меня, наконец, выписывают, разрешая выйти на работу! И я первый раз после такого огромного перерыва еду с вместе с Ильёй в офис.
— Господи, что это? — расширенными глазами смотрю на приёмную, потом перевожу взгляд на своего любимого шефа, который смущённо ерошит волосы.
