слов, после которых смогу расслабиться.
– Обещаю, – коротко кивает. А затем неожиданно продолжает. – Ник.
– М? – мычу ему прямо в лицо. Мы опять сидим непозволительно близко.
Его вторая рука опускается на мой живот, и я не сопротивляюсь. Опять.
Да что на меня нашло?
– Где отец Полины?
Этот вопрос летит внезапно и будто бьёт по моему лицу, как мощная оплеуха.
Стоит сказать только одно слово – и всё решится.
Одно!
«Здесь».
Добавить, что он передо мной.
Ну, трусиха, сделай это!
– С чего ты так внезапно? – спрашиваю вместо этого.
Какой же он красивый при свете луны и ночных фонарей… Вырисовывается каждый шрамик, каждая царапина.
– Хочу знать о вас всё, – наклонившись ещё ближе, выдыхает мне прямо в губы.
Нельзя. Нельзя!
Отпрянь. Скажи правду.
Разве это так сложно?
– Вы общаетесь?
– Общаемся, – отвечаю коротко. Его пальцы, покоящиеся на животе, поднимаются к груди, сжимают ткань халата. С силой, будто ответ ему не нравится.
Та ладонь, что обнимала меня за плечо, соскальзывает вниз, на спину. Приобнимает, согревая телом. Вовремя, от холода кондиционера пошли мурашки.
– Ты его любишь?
Этого вопроса я не ожидаю. Какой угодно, но только не его.
Помогает ли он нам, видится ли с дочерью… Но люблю ли я его?
Я и сама не знаю ответа.
Вижу его – и каждый раз больно. От воспоминаний обо всём, что было между нами.
От тяги. От того, что он далеко.
От того, что хочется прикоснуться, но боюсь снова помешаться. Пропасть в человеке.
Это не любовь, но… на грани.
– Не знаю, – говорю честно.
А в следующую секунду прикрываю глаза, ощущая мужские требовательные губы на своих губах.
Как мы опять пришли к этому?
И вновь тот же самый ответ – я не знаю.
Притяжение. Зависимость. Помутнение.
Ласковый, нежный, поцелуй… Не тот дикий, как у меня в квартире.
Смакуем каждую секунду. Словно медленным глоточками пьём ценную воду, растягивая её.
Я точно не провожу работу над ошибками, а продолжаю делать всё неправильно.
И это «неправильно» мне очень даже нравится…
Что-то падает позади нас, с грохотом, и я отрываюсь от Новака, вскочив с места. Джек тащит пустую миску, намекая на отсутствие воды в ней.
– Малыш, так ты пить хочешь, – неловко произношу, отходя от Леона. Облизываю губы и заправляю волосы за ухо, ощущая дрожь во всём теле. Меня опять всё это заводит. Тело реагирует. Душа.
Но в этот раз я бегу. Наливаю лабрадору воды. И вместо того чтобы вернуться, продолжить разговор, я прохожу мимо, к лестнице. Прежде чем подняться наверх, шепчу:
– Спать пора. Не сиди долго.
– Спокойной ночи, – звучит сухо в тишине.
– Сладких снов.
Поднимаюсь на второй этаж. Аккуратно, на цыпочках захожу в свою комнату. Закрываю дверь, упираюсь в неё спиной. И, подняв ладонь, прикладываю её к груди.
Не понимаю, почему сердце так бешено бьётся из-за него.
Прямо как… раньше.
Замираю на несколько секунд, прислушиваясь к ритмичным быстрым ударам.
И в голове возникает единственный вопрос.
Неужели всё-таки до сих пор люблю?..
– Беит, беит! – радостно щебечет моя крошка и возбуждённо подпрыгивает на месте.
Джек, рассекая по песку на детской площадке, бежит с тарелкой в зубах к хозяину. Приблизившись к Леону, отдаёт ему трофей, за которым мчался аж пять метров. Но даже эта короткая дистанция вызвала у Пуговки настоящий восторг.
– А я? – просит голубую тарелочку. Мужчина отдаёт её доченьке, и она с силой запускает её аж на полметра. А потом в ожидании чуда глядит на то, как Джек лениво подходит к ней, берёт в зубы и возвращается обратно.
Поля смеётся, обнимая лабрадора.
Как же мало детям нужно для счастья…
Поднимаю Матвея с песка и вновь сажаю на небольшую детскую горку. Уже в который раз. Малышу так понравилось кататься, что, только приземлившись, сразу встаёт и бежит ко мне на ручки, чтобы подняла его на самую вершину.
Леон даже предложил обменяться детьми, но я решила – пусть Поля побудет с отцом. Да и мне в радость нянчиться с мальчиком, учитывая, что всегда хотела первым сыночка.
Но и девочку тоже люблю! Просто в моих фантазиях был старший брат, что будет стоять горой за крошку-сестрёнку… А теперь думаю, что и младший может быть тем ещё бойцом.
Возможно, когда-нибудь… у меня появится ещё одно сокровище.
Скатившись по горке и плюхнувшись на попу, Мотя тянется ко мне. На рефлексах беру его на руки, но в этот раз он сопротивляется, капризничая и не желая больше кататься. И я ликую. Наконец-то проголодался!
Возвращаемся к скамье, я усаживаю его в коляску. Даю бутылочку с заранее приготовленной смесью.
И наслаждаюсь. Не только минутным покоем, но и солнечным майским днём.
Когда Новак предложил погулять с детьми в парке, я восприняла это как шутку. Ему что, скучно живётся, и он решил поискать острых ощущений и крикливых бешеных фанаток?
Но нет. Был настроен серьёзно. Надел кепку, очки и то, что в жизни никогда не выбрал бы – одноцветные шорты с футболкой. Теперь он выглядит не как звезда бокса и уж точно не бизнесмен. А обычный парень, который играет со своей дочкой. А меня вообще никто запомнить не успел, поэтому можно не волноваться.
Да и сейчас, в самую жару, в парке мало людей. Если и есть, то только замужние пары, бабушки с внуками. Вряд ли они фанаты бокса.
Втягиваю носом воздух, наслаждаясь запахом природы. Детские голоса и крики радуют слух, возвращая меня в беззаботное прошлое. Я уже и забыла, когда просто так сидела на лавочке, гуляла с кем-то важным для меня.
Соскучилась по всему этому… И бабушки жутко не хватает. Планирую завтра заехать к ней после работы…
– Ты есть хочешь? – отдалённо слышу голос Леона. Поворачиваюсь к дочке и её отцу. Они перешёптываются между собой, а потом, взявшись за руки, направляются в нашу сторону. Следом за ними, размахивая хвостом, важно шагает Джек.
Чёрт, мы выглядим как обычная семья, что в один жаркий выходной вышла в парк отдохнуть.
На секунду вспоминаю, что сегодня на работу, да ещё и в ночную смену, и морщу нос.
– Ма, кусять! – мчится ко мне крошка, врезаясь в колени и обнимая меня. Поглядывает на Мотю, присосавшегося к бутылочке, и весело
