секс получается особенным. Можно сказать, волшебным. Никакой оголтелой скачки, жёсткости и надрыва. Тем не менее, мы чувствуем друг друга ближе, чем когда бы то ни было. Между нами наступает не только телесное, но и душевное единение. Для меня это ново. Прежде физиология всё равно оставалась физиологией. С Лерой во мне что-то необратимо изменилось. Наверное, это и есть любовь.
В последующие два дня мы под наблюдением инструктора занимаемся кайтсёрфингом. Валерия уже знакома с данным видом спорта, а вот я нет. Однако стараюсь не отставать от неё. По крайней мере, сильно не лажать. Ощущения, конечно, потрясные. Море адреналина и новых крутых эмоций поглощают меня.
Прибыв в Пунта Палома, понимаю, почему Тарифа днём пустая. Весь народ тусуется по пляжам и разным бухтам. Здесь каждый отрывается, кто во что горазд. От ленивого загара на песочке до дайвинга, сёрфинга и прочих активных развлечений. Жизнь кипит у берега моря. Из-за обилия туристов, их спортивного снаряжения яблоку негде упасть. Мне приходится по вкусу этот движ. Задумываюсь о том, что неплохо было бы зависнуть в Тарифе на пару недель, а то и месяцев. Правда, не в этот раз. Хочешь – не хочешь, а нужно подчистить «хвосты», оставленные дома.
Валерия
Мы лежим с Вадимом в обнимку и тихонечко дремлем. Осталось меньше суток до его самолёта. Мой чемодан уже собран, хоть я лечу на день позже. На рейс Арсеньева билетов не было. Пришлось купить на другой.
Чувствую необъяснимую тревогу в душе. Какой-то странный мандраж, несмотря на то, что всё хорошо. Встречи с мамой не боюсь. Мне перед ней не стыдно, ведь она не любит Арса, а значит, я не разобью ей сердце.
Конечно, вряд ли мама обрадуется, когда узнает про нас с Вадимом. Наверняка психанёт и не сразу примет наши отношения. Но мне всё равно. Я готова сражаться со всем миром. Главное, что Арсеньев меня любит.
Сонную леность прерывает сигнал сообщения на сотовом Вадима. А через пару минут на моём. В тишине комнаты звук кажется таким громким, что режет слух. Однако ни один из нас даже не дёргается, чтобы проверить входящие.
Спустя ещё минут пятнадцать телефон Арса начинает звонить. Вадим нехотя тянется за сотовым.
— Это Ольга, - произносит и встаёт с кровати. – Надо ответить.
Он уходит на кухню. Я беру свой смартфон. В нём сообщение от мамы: «Лерочка, поздравляю! Скоро у тебя появится братик или сестричка!»
Меня окатывает арктическим холодом. Сердце дёргается и ухает в живот. Мозг взрывается, не выдерживая перепада температур. Уже знакомый болезненный спазм выворачивает сердечную мышцу.
Перечитываю снова и снова послание, которое разум отказывается воспринимать. Буквы на экране расплываются, превращаясь в трясущееся размытое пятно.
В этот момент в спальню возвращается ошарашенный Вадим. Я поднимаю на него глаза. Наши взгляды встречаются. Мы понимаем друг друга без слов.
Арс садится на постель, упирается локтями в колени и потирает руками лицо. В воцарившейся гробовой тишине слышу, как бешено стучит мой пульс.
— Лер, - наконец, говорит Арсеньев. – Твоя мама беременна.
— Знаю, - глухо отвечаю.
— Мне придётся жениться на ней, - выносит смертельный приговор нашему будущему. - Своего ребёнка я никогда не брошу.
— Но... – цепляюсь за призрачную надежду. – Жениться и бросить ребёнка - это разные вещи.
— Ты не понимаешь. Не можешь понять, что такое расти без родителей. Без отца. А я прочувствовал это на собственной шкуре. От и до. И поклялся, что если когда-нибудь у меня появится ребёнок, то я дам то, чего сам был лишён. Полноценную семью. Любовь, заботу, внимание. Чувство защищённости.
— Ты можешь дать ему всё это, даже если не женишься на моей матери.
— Нет. Ты слышала, что я сказал? У моего ребёнка будет полноценная семья. Это не обсуждается.
— То есть ты готов пожертвовать нашей любовью?
— У меня нет другого выхода, малыш. Извини, - Арс тяжело вздыхает.
Валерия
Моё сердце разлетается вдребезги. Острые осколки распарывают душу. Вскрывают вены. Я истекаю кровью изнутри, а снаружи не могу проронить ни слезинки. У меня будто резко пропала способность плакать.
Вадим смотрит в пространство. Он ошеломлён не меньше, чем я. Вижу, что ему тоже до о**зденения больно. Нам обоим больно.
Но, несмотря на это, понимаю, что Арс не может поступить иначе. Особенно учитывая его прошлое. Я полюбила Вадима отчасти из-за тёплого отношения ко мне. Из-за заботы, которую он проявил во время моей болезни. Из-за его желания защитить.
Невзирая на недостатки, Арсеньев – настоящий мужик. Он готов брать на себя ответственность, даже если это ему поперёк горла. Наверное, поэтому я так к нему прикипела. Наверное, поэтому не злюсь на него сейчас. Не чувствую себя преданной.
Робко касаюсь рукой плеча Вадима. Он тут же разворачивается и обнимает меня. Мы сидим так целую вечность. Ни о чём не могу думать, кроме как о том, что нам осталось быть вместе всего несколько часов. Эта мысль убивает.
Арс заваливает меня на кровать и начинает исступлённо целовать. Секс выходит бешеным, бурным и каким-то отчаянным. Он окрашен раздирающим душу чувством безысходности. В момент оргазма слёзы неконтролируемым потоком хлещут по моим щекам.
— Не плачь. Пожалуйста, не плачь, Лера, - срывающимся голосом просит Вадим. В нём слышится надлом. Сильный волевой мужик вынужден прогнуться под обстоятельства. Зрелище не для слабонервных.
— Колючка, - всхлипываю. – Называй меня Колючка.
И он называет. Шепчет ласковые слова, гладит моё тело рваными движениями, порывисто зацеловывает лицо. Хочу, чтобы это никогда не заканчивалось. Пусть прямо сию секунду на Землю упадёт метеорит. Пусть планета сойдёт со своей оси. Пусть нас накроет цунами. Пусть мы умрём, но вместе. Всё что угодно, лишь бы навеки остаться с Вадимом.
Ну было же извержение Везувия, когда целый город накрыло раскалённой лавой и вулканическим пеплом. Спустя столетия археологи откапывали людей, замеревших в момент гибели. Так почему сейчас так нельзя?
Меня ломает от необратимости. Суставы выкручиваются в обратную сторону. Мышцы рвутся. А я почему-то ещё живая.
Наше время неумолимо подходит к концу. Истекает крупицами в песочных часах. Разбить бы их вдребезги. Окаменеть. Застыть мраморным изваянием в моменте. Вдвоём. Навсегда.
— Не надо, не провожай, - Арс гладит меня по щеке, когда я начинаю одеваться.
В его глазах
