Филип перегнулся через прилавок.
– Знаете, Мамаша, я подумываю сменить имя на Жан-Клод, сбежать во Францию и купить виноградник в долине Луары.
Весело сверкнув глазами, Мамаша поцокала языком. Она слышала эту или подобную сказочку уже много лет.
– Да ну?
– Я бы смотрел, как зреет на солнце мой виноград, наслаждался бы свежим хлебом и сыром. Прекрасная жизнь. Но есть одна проблема.
– Какая?
– Зачем мне такая жизнь, если вы не удерете со мной? – Филип поднес к губам ее руку и пылко поцеловал.
Мамаша покатилась со смеху.
– О, мальчик, ты неотразим. И всегда таким был. – Она глубоко вздохнула, вытерла слезы с глаз. – Нэнси – дура, но она не злая. Для нее Рэй и Стелла были просто посторонними, чужими. Для меня они были друзьями.
– Я это знаю. Мамаша.
– Люди жадно пережевывают любые новости.
– И это я знаю. Как и Сибил. Мамаша удивленно вскинула брови, но быстро поняла намек.
– У девочки сильный характер. Это хорошо. Сет может гордиться такой тетей. И может гордиться таким дедушкой, как Рэй… Думаю, эта девочка понравилась бы Рэю и Стелле.
– Правда? – Филипу приятно было это слышать.
– Да. И мне она нравится. – Усмехаясь, Мамаша ловко запаковала сандвичи в белую бумагу. – Она вовсе не заносчивая, как думает Нэнси. Девочка просто застенчива.
Вот этого Филип никак не ожидал.
– Застенчивая? Сибил?
– Конечно. Изо всех сил старается не стесняться, только ей это дорого стоит. Ну, хватит болтать. Беги к брату, пока тефтели не остыли.
Сет сидел над раскрытым учебником истории со жвачкой во рту и полными упрямства глазами.
– Какое мне дело до чудиков, которые жили двести лет назад?
– Основатели нашей страны вовсе не были чудиками, – заметил Филип.
Сет презрительно фыркнул и ткнул пальцем в рисунок, изображавший заседание конгресса.
– Дурацкие парики и девчачья одежда. Настоящие чудики.
Филип прекрасно понимал, что парень пытается вывести его из себя, и держался изо всех сил, хотя после тяжелого дня на верфи это было нелегко.
– Только невежды обзывают людей чудиками из-за того, что они одеваются по моде своего времени.
Сет улыбнулся. Ему доставляло огромное удовольствие доводить Филипа и слушать его зубовный скрежет.
– Если мужчина носит кудрявый парик и высокие каблуки, он просто напрашивается на неприятности.
Филип вздохнул. И эту его реакцию Сет обожал.
Вообще-то он не возражал против истории и за последнюю контрольную получил высший балл, однако кто запретит ему повеселиться, если уж приходится выполнять такое нудное задание: выбрать одного из этих чудиков и написать его биографию.
– Ты знаешь, кто они? – спросил Филип, но предостерегающе прищурился, как только Сет раскрыл рот. – Помолчи. Я сам. Они – нарушители спокойствия! Мятежники! Крутые парни!
– Крутые парни? Ну, ты и сказанул!
– Они составляли декларации, выступали с пламенными речами. Они показали кукиш Англии и самому королю Георгу. – Филип заметил искры интереса в глазах Сета. – И дело вовсе не в налоге на чай. Это был просто предлог. Они больше не хотели терпеть давление Англии.
– Тоже мне драка: бумажки и болтовня!
– Отцы-основатели должны были показать народу, за что бороться. Если хочешь, чтобы люди отбросили одно, надо предложить им нечто другое, более привлекательное. – Упаковка жвачки, лежавшая на письменном столе, вдохновила Филипа. – Если я скажу: твоя жвачка – дерьмо, выбрось ее. Ты выбросишь?
– С чего вдруг? Мне она нравится. – И в доказательство Сет выдул огромный розовый пузырь.
– И ты не выбросишь ее, даже если я заявлю, что твоя жвачка – дерьмо и все, кто ее жуют, придурки? Так ведь?
– Конечно.
– А если я предложу тебе что-то новое? Например, супер-жвачку «Космический взрыв»?
– «Космический взрыв»? – Сет недоверчиво взглянул на Филипа. – Ты, наверное, врешь!
– Заткнись и слушай. Новая супержвачка «Космический взрыв» вкуснее, дольше жуется, стоит меньше. С нею ты и твои друзья станете счастливее и сильнее. «Космический взрыв» – жвачка будущего. С новой супержвачкой ты обретешь свободу, на которую никто и никогда не посмеет посягнуть! – с вдохновением импровизировал Филип.
Фил, конечно, странный, ухмыляясь, думал Сет, но с ним весело.
– Классно! Где мне расписаться? Филип остался доволен.
– Похоже, ты понял. Эти парни были кровью и плотью революции. Они должны были взбудоражить народ.
"Кровь и плоть». Сет решил, что эти слова надо обязательно включить в доклад.
– Ну, ладно. Может, я выберу Патрика Генри. Он вроде не такой придурок, как остальные.
– Хорошо. Покопайся в компьютере, составь список книг и дай мне. В балтиморской библиотеке наверняка больший выбор, чем в школе.
– Договорились.
– А как насчет сочинения, которое ты должен сдать завтра? – поинтересовался Филип.
– Господи, ты что-нибудь когда-нибудь забываешь?
– Покажи.
– О боже. – Не переставая ворчать. Сет вытащил из папки один-единственный листок бумаги.
"Собачья жизнь». Господи, парень действительно умен и талантлив, думал Филип, читая об обычном дне, увиденном глазами Глупыша: о том, как чудесно гоняться за кроликами и играть с добрым и мудрым другом Саймоном, как назойливы пчелы… А в конце Глупыш, утомленный полным изумительных событий днем, свернулся в постели, которой щедро делился со своим маленьким хозяином.
– Здорово. И теперь мы знаем, откуда у тебя литературный талант, – сказал Филип, возвращая мальчику сочинение.
Сет опустил глаза и с нарочитой небрежностью убрал листок.
– Рэй был умный и все такое, ведь он был профессором.
– Послушай, Сет, если бы он знал о тебе, то помог бы гораздо раньше.
– Да, я понимаю.
– Завтра я поговорю с адвокатом. С помощью Сибил мы постараемся ускорить оформление опеки.
Сет дернул плечом, схватил карандаш, стал что-то черкать в блокноте.
– Может, она еще передумает.
– Нет, не передумает.
– Не знаю. – Сет первое время ждал, когда передумают Куины. Но они не передумали, и он потихоньку начал верить… и все равно был готов бежать в любой момент.
– Сет, некоторые люди выполняют свои обещания, – серьезно сказал Филип. – Как Рэй.
– Она – не Рэй, – упрямо возразил. – Она приехала сюда шпионить за мной.
– Сибил приехала проверить, хорошо ли тебе живется у нас.
– Ну, мне хорошо. Теперь пусть уезжает.
– Остаться гораздо труднее, – тихо сказал Филип. – Нужен сильный характер, чтобы остаться. О ней уже болтают по всему Сент-Крису. Ты знаешь, как тяжело, когда люди косятся на тебя и шепчутся за твоей спиной.
– Да. Они просто ничтожества.
