Джейн Уэнхем-Джонс - Квартирный вопрос

– Доброе утро! – сияя улыбкой, поздоровалась я. – Мне хотелось бы узнать баланс моего депозитного счета.

Служащая не перестала улыбаться даже тогда, когда я сообщила ей, что не знаю номера счета. Она попробовала найти его в своем компьютере, а потом отправилась за помощью к коллеге, сидевшему за столом в глубине служебного помещения. Они о чем-то долго говорили, и коллега, в свою очередь, поискал информацию о моем счете в стоявшем на его столе компьютере.

Вернувшись, девушка с улыбкой протянула мне бланк, на котором было напечатано, что на нашем совместном счету осталось четыре фунта семьдесят два пенса. Я все еще улыбалась, когда она сообщила мне, что у управляющего банком есть свободная минута, и спросила, не могла бы я встретиться с ним, коль скоро все равно оказалась здесь.

Сначала я хотела упасть в обморок в надежде, что меня увезут отсюда на машине «скорой помощи» и таким образом я смогу уклониться от встречи с управляющим банком. Однако в конце концов я смирилась с неизбежным и отправилась в офис Грэма. Сев напротив его стола, я сжала в руках сумочку, чтобы он не заметил, как дрожат мои пальцы.

На этот раз Грэм ни разу не улыбнулся. Мне казалось, что даже его семья осуждающе смотрит на меня со снимка, стоявшего на письменном столе. Я разглядывала эту фотографию, пока он, перебирая документы, предъявлял мне обвинения в том, что я задерживаю выплаты в счет погашения кредита и не отвечаю на его звонки.

– Мне очень жаль, – промолвила я. – Но у меня возникли проблемы.

– В таком случае, вам следовало поставить нас в известность об этом, – строго сказал Грэм.

Я попыталась внимательно слушать то, что он говорил, но меня отвлекали пузырьки слюны в уголках его губ. Я с ужасом как завороженная смотрела на то, как они появлялись и лопались.

– Вы вышли за рамки установленных нами критериев…

Хлоп! Пузырьки лопнули.

– Двадцать пять фунтов за каждый день просрочки…

Хлоп!

– Мы ожидали, что у вас к этому времени появятся доходы…

Хлоп!

Все мои внутренности свела судорога, в маленьком кабинете было душно, и мне хотелось в уборную.

– Платежи из муниципального совета задерживаются, надо немного подождать, – выпалила я. У меня комок подступил к горлу, и в носу защипало. Мне хотелось плакать.

Грэм приосанился, расправил плечи и сложил ладони, как священник во время молитвы. Приставив кончики пальцев к подбородку, он тяжело вздохнул и уставился на меня своими маленькими холодными глазками.

– Между нами существует договоренность, мисс Кэррингтон, – угрожающим тоном произнес он, – согласно подписанному вами заемному письму…

Меня бросило в жар.

– …и тем не менее в течение двух месяцев вы не произвели ни одной выплаты…

У меня голова шла кругом. Что же мне делать? Может быть, признаться ему во всем и отдаться ему на милость? Или потянуть время, посулив Найджеловы две тысячи, а тем временем постараться найти этого засранца? Я могла также сказать Грэму, что незамедлительно выставляю дом на продажу. Но удовлетворит ли его такая перспектива? Что сказал бы Грэм, если бы увидел Гэри?

– У этого банка есть обязательства, – повысив голос, продолжал он и перегнулся через стол с грозным выражением лица. – Обязательства не только перед акционерами, вкладчиками, клиентами… – Грэм пристально смотрел в одну точку, расположенную где-то над моей левой бровью, – но и перед вами, мисс Кэррингтон! – взревел он, и я вздрогнула всем телом.

Глаза Грэма вспыхнули мрачным огнем, и он продолжал зловещим тоном серийного убийцы:

– Мы должны удостовериться, что вы ведете свои дела должным образом, мисс Кэррингтон. Я прошу вас оставить у меня вашу чековую книжку.

У меня тревожно сжалось сердце.

– Я намерен сегодня же в судебном порядке потребовать, чтобы вы погасили кредит, – закончил Грэм.

У меня перехватило горло, я попыталась сделать глубокий вдох, но это не помогло. Слезы набежали у меня на глаза. Я порылась в сумочке в поисках бумажных носовых платков.

Грэм резко встал и начал задавать мне малопонятные вопросы о моих источниках дохода, о доме и почему-то о заработках Мартина.

Всхлипывая и смахивая слезы, я напомнила Грэму, что Мартин давно уже ушел от меня. Эти слова вызвали новую волну слез, что, должно быть, смутило моего собеседника. Заглянув в большой ежедневник в черном кожаном переплете, он заявил, что наш разговор окончен.

– Несколько дней меня не будет в банке, – добавил он так, словно это должно было огорчить меня, – таким образом, я появлюсь здесь не ранее пятницы. В десять часов утра мы встретимся в принадлежащем вам доме. – Он захлопнул ежедневник. – К этому времени все работы должны быть завершены.

Он говорил со мной тоном, не терпящим возражений.

– Нам осталось выполнить кое-какие отделочные работы… – пролепетала я.

Грэм открыл дверь и заявил:

– Они должны быть закончены к пятнице. Я поспешно вышла.

Я постоянно думала о деньгах. Мой мозг был забит цифрами и занят бесконечными вычислениями. Я пыталась определить сумму, необходимую для того, чтобы выйти из трудного положения.

Мой отец, в те редкие моменты, когда он вспоминал о своем родительском долге, читал мне долгие философские лекции о том, что такое деньги.

– Сколько бы денег не было у человека, – говаривал он, – ему все равно хочется иметь еще больше. Сейчас для тебя тысяча фунтов – огромная сумма. (Тогда у меня в копилке лежало целых сорок девять фунтов.) Но придет время, дорогая, и ты поймешь, что с тысячью фунтов, с десятью тысячами и даже с сотней тысяч далеко не уедешь…

Смысла и сути этих наставлений я никогда не понимала: ведь мне на любом этапе моей жизни всегда не хватало какой-то определенной суммы; если бы я ее раздобыла каким-нибудь чудесным и волшебным образом, все сразу пошло бы на лад. Был момент, когда заветная сумма составляла как раз тысячу фунтов. Этого было достаточно, чтобы возместить то, что я сняла с кредитной карточки «Барклиз банка» прежде, чем Мартин выяснит, сколько именно я израсходовала. (Мартин всегда стремился к одному: побольше накопить денег и сделать так, чтобы я их не тратила.)

Затем вожделенная сумма выросла до десяти тысяч. Достаточно для того, чтобы чувствовать себя независимой от Мартина, который постоянно попрекал меня тем, что я не работаю и покупаю дорогие косметические кремы. После разрыва с Мартином желанная сумма выросла до пятидесяти тысяч. За эти деньги я могла бы выкупить у Мартина дом, приобрести несколько баночек увлажняющего крема и оплачивать счета до тех пор, пока не найду работу. Но теперь мне надо было намного больше денег… Я уже привыкла к сжимающему тело страху, но он становился все сильнее.