Я кивнула, запамятав, что видеть меня они не могут. Действительно, после развода с Борюсиком, которого Ритка сперва боготворила, а потом ненавидела, она очень изменилась. И в лучшую сторону. Но я все равно как-то слабо представляю, чтобы такой мужик, как Синицкий мог покорить сердце моей амбициозной подружки. Да так, что она стала бы за ним бегать. Единственное послабление я делала на возраст. Когда они поженились Ритке было восемнадцать.
— Марго, она сделала это ради меня. Ты должна ее понять. Ты же женщина.
— Послушай, все, что я должна записано в Конституции, а все, чего не должна в Уголовном кодексе. Остальное — на мое усмотрение.
— Марго, я умоляю тебя! — запричитал Синицкий.
Я скривилась. Ритка молчала.
— Она не плохая, просто очень меня любит. — добавил, наконец, Борис Иванович.
— Убийство нельзя оправдать любовью, это уже психоз. — отрезала подруга. — Советую тебе показать ее врачу. И самому провериться не помешало бы.
— Марго, Богом клянусь, мы никогда больше тебя не побеспокоим!
— Не клянись, это пустое.
— Я увезу ее в другой город, она и думать про тебя забудет! Только я виноват в том, что она так поступила. Не нужно наказывать ее за мои поступки.
— Ты спятил, если думаешь, что твоя благоверная святая женщина. — отвечала ему Ритка.
— Забери заявление, Марго, ну пожалуйста!
— Во-первых, это ничего не изменит.
— Да почему?
— Полиция завела на нее уголовное дело. И от меня тут уже мало что зависит. И не стану я ничего забирать. Она покушалась на мою жизнь. Пускай теперь отвечает. — произнесла моя подруга решительно.
— Но она там не сможет, Марго! — воскликнул в отчаянии Синицкий. — Ведь там ужасные камеры, там такой контингент…
— Может ей повезет, и она отделается условным сроком. — сказала Ритка. — Все, разговор окончен. — и захлопнула дверь прямо у него перед носом.
Из их разговора я сделала вывод, что Ольге грозит серьезное наказание за ее усилия, и что Борис Иваныч действительно напуган. И тем не менее, он волновался не только за жену, но и за Ритку, ведь пришел же узнать, все ли у нее в порядке. Но та была непреклонна. Кажется, мира в их отношениях ждать не приходилось.
— И все-таки он тебя любит. Пусть и ненавидит, но… — заметила я, когда Синицкий удалился.
Ритка кивнула, но как-то невесело.
— Из-за него весь сыр-бор. Ты только представь, я могла погибнуть в самом расцвете сил, а он просит меня забрать заявление на его женушку. Чокнутый.
— Все влюблённые слегка чокнутые. — рассмеялась я и тема Борюсика была закрыта.
Время у входа в участок тянулось бесконечно долго. Мы уже умудрились обсудить все возможные темы, которые только приходили нам в голову. Но обе заметно нервничали. Наконец, свершилось чудо, на улице показался капитан. Заметил Риткину машину, и направился прямо к нам.
— Ждете? — забираясь на заднее сиденье, и внося за собой холодный воздух в салон, спросил он.
Мы дружно повернули к нему головы с передних сидений.
— Ну что она сказала?
Кирилл Сергеевич с минуту понаблюдал за нашим нетерпением, после чего улыбнулся и начал говорить.
— Ольга призналась, что пыталась вас отравить.
— Еще бы она стала это отрицать! — воскликнула Рита, но я дернула ее за руку-мол не мешай, и она умолкла.
— Ольга и правда вас ненавидит, Маргарита Николаевна. И уже давно. Она считает, что это вы виновны в том, что ее замечательный муж так и остался непризнанным гением. Она думает, что вы его околдовали. Потому что, несмотря ни на что, ей кажется, что он до сих пор в вас влюблен.
Мы с подружкой переглянулись, но ничего на это не ответили.
— Кстати, в историю о шантажисте она вообще отказывается верить — говорит, что это вы все подстроили. Сдается мне, у нее порядком поехала крыша на почве ревности. Либо она очень хорошо разыгрывает психическое расстройство — ведь тогда для нее есть возможность избежать тюрьмы.
— Но почему? Она покушалась на Риту! За это сажают, я в интернете читала. — возмутилась я, но тут уже меня одернула подруга. И я замолчала.
— Если суд признает ее невменяемой, то она отправится в клинику, на лечение. И шансы у нее для этого есть.
Капитан замолчал. Мы тоже притихли.
— Кстати, если вам интересно, Кира Юрьевна, то это именно Ольга ударила вас по голове.
Я открыла от удивления рот.
— Она? Но зачем?
— Да все просто. Она ведь встречала вас самой первой в музее. А до этого никогда не видела Маргариту вживую. А тут вы с ее пропуском и так далее. В первый вечер, помните, вы рассказывали, она просила вас остаться до прихода сторожа?
— Когда украли Хаемуаса?
— Именно. Она в ту ночь была в зале. Именно ее шаги вы и слышали.
— Значит мне не привиделось. Хоть это радует.
— Она думала вас убить еще в тот вечер. Хотя не уверен, что убить, а вот покалечить это точно. То есть не вас, конечно, а Маргариту. Но вы сами пошли в зал с костями, она едва успела спрятаться, а потом заорала сигнализация и Ольге пришлось спешно уходить.
— То есть, она пыталась убить Киру в тот самый момент, когда альпинист со сторожем воровали мумию?? — Рита расхохоталась. — Вот это да. Представляю их лица, если бы они встретились на выходе.
— Перестань ржать, не смешно. — рыкнула я в ее сторону. — Из-за тебя мне досталось по первое число.
— Это уж точно. — согласился со мной Соболев, но Ритке улыбнулся. — А когда выяснилось, что Рита — это Кира, то Ольга очень опасалась, что все откроется. Ходила тише воды, ниже травы. Но, когда мы арестовали Бориса Ивановича, она окончательно спятила. Пошла в музей, подготовилась и пригласила вас на чаепитие, якобы для примирения. Дальше вы и сами знаете.
— Что она мне подсыпала? — спросила Ритка.
— Стрихнин. Весьма неприятная вас ожидала смерть.
— Почему же Ольга осталась жива?
— Слишком малая доза была в чае. Да и сделала она всего пару глотков. К тому же, вы вовремя вызвали скорую, они промыли ей желудок. Так что, можно сказать, что вы спасли ей жизнь, Маргарита Николаевна.
Ритка откинулась на спинку кресла и громко выругалась.
— Офигеть. Я просто чертова мать Тереза.
Я усмехнулась.
— Ладно, не переживай. Теперь все закончилось. Ольга больше не опасна. Даже если ее положат в клинику, выйдет она оттуда не скоро. — мой оптимизм передался Ритке, и она тоже заулыбалась.
— Ты права.
Тут она вспомнила о Хаемуасе и вновь повернулась к Соболеву.
— А как же мумия? И стрелок? Ведь их так и не поймали.
Соболев потер подбородок.
— Стрелка ищет полиция, а вот сторожа мы пока не трогали, нет оснований, кроме рассказа Бориса Ивановича, но за ним приглядывают. Завтра собираемся ехать в музей, чтобы с ним побеседовать.
— Разговаривать будете? — в очередной раз возмутилась я. — Да он же вам руку прострелил! Его в тюрьму надо безо всякого следствия!
Соболев заулыбался.
— Ну не могу же я его без доказательств обвинить. К тому же, ведь стрелял не он. А на него, кроме рассказа Синицкого, у нас ничего нет. Поэтому нужен правильный диалог, иначе упустим. К тому же, думаю всех волнует одна мысль — где же украденный Принц.
Мы согласно закивали.
— Очень волнует! У нас тут есть идея… — начала я, но получила от Ритки легкий пинок.
— Рано рассказывать. Надо сперва его найти. Можно мы поедем с вами, Кирилл Сергеевич?
Он задумался. Переводил взгляд с меня на Ритку и обратно и, наконец, кивнул.
— Только давайте без этих ваших штучек. Он опасен, каким бы мирным старичком не казался внешне.
— Обещаем! — воскликнули мы хором.
— Тогда завтра подъезжайте в музей к пяти часам. Посмотрим, что нам расскажет этот странный господин.
Глава 20
В тот вечер я легла пораньше, чтобы после всех пережитых событий, наконец, отключиться. Но мне опять не спалось. Я провалялась часа полтора, но вынуждена была встать. Мысли в голове не давали покоя. Слишком много всего для одного дня, вот я и не могла забыться. Решив выпить чаю, я отправилась на кухню. За мной нехотя плелся сонный кот. Вот уж кому точно можно было позавидовать, так это ему. Спит по двадцать часов в сутки. Счастливец.
