– Проходи.
От его прикосновения бьет, как от оголенных проводов. Я отстраняюсь и иду на кухню. Я знаю, что он замечает мое cтранное поведение, но не задает вопросов – выжидает.
Пока тишину проглатывает ожившая кофемашина, я сижу и рассматриваю свой маникюр. Марк оборачивается в перерывах, когда не занимается приготовлением напитков. Я остро чувствую его взгляд и еще больше осознаю: поддаться искушению и приехать сюда с ним было ошибкой, но уже поздно давать задний ход.
Чашки со звоном опускаются на стеклянный стол, он с шумом садится напротив и теперь расстреливает взглядом в упор.
– Ася, я напугал тебя?! Наверно, все надо было сказать не так.
Хочется плюнуть ему в его лживое лицо и одновременно повиснуть на шее от внезапно осознанной любви, перемешанной с отчаянием. Разве это нормально?! Почему моя двойственность играет со мной злую шутку, проявляясь в самых ответственных моментах жизни, когда надо быть как кремень.
Делаю глоток и выдаю:
– Нет. Это осознанное решение.
Марк приподнимает мой подбородок, заставляя посмотреть на себя, и посылает неведомые импульсы, на которые остро реагирует все тело.
Выдерживать его взгляд сейчас особенно сложно. Вся решимость тает и растворяется в бездне любимых глаз. Хочется еще большего: утонуть в них, позволить им затянуть в свой водоворот, впервые осознавая, что мужчина напротив не просто желанный – он любимый!
Наверно, я выдаю себя, потому что ладонь Марка перемещается на щеку и нежно гладит ее. Господи, эти прикосновения... Я понимаю: надо убрать сводящую с ума руку, спросить, что он еще хочет от меня узнать, допить кофе и уйти, но, наверно, я глупая, жалкая и… влюбленная, поскольку до сих пор молча сижу и позволяю его пальцам ласково прикасаться к моей коже.
Не понимаю, как так происходит, но через мгновение наши чашки оказываются на краю, а я занимаю их место. Ставлю ладонь на твердую грудь и пытаюсь его отодвинуть, но он только крепче прижимается ко мне, бедрами раздвигая мои ноги, и приближается к моему лицу. Смотрю на его губы. Нервно облизываюсь и наивно убеждаю себя: один прощальный поцелуй.
Мужчина прикасается, и из меня вырывается стон, который он тут же ловит. Боже. Как я буду жить без Марка?!
Безумие продолжается дальше, и я его часть, поскольку цепляюсь за губы, как умирающий за воду от жажды, как в последний раз перед смертью. На отчаянные крики благоразумия я лишь обещаю: вот еще чуть-чуть, прощальный поцелуй, и я обязательно скажу ему, что больше не стану с ним спать.
– Я не…
Его губы скользят по коже, оставляя влажную дорожку. Он рвано спрашивает:
– Что?!
Набираю воздух, которого с ним катастрофически мало, и пытаюсь сказать снова:
– Я не…
Его руки сжимают грудь, и еще один предательский стон вырывается наружу, и я так и не договариваю фразу, которую собиралась произнести.
Мужчина не останавливается и продолжает сладкую муку, а я, предавая саму себя, свои принципы, иду на поводу обезумевшего дрожащего тела и торопливо отмахиваюсь: еще пару минут, и я обязательно скажу «все». Но этого не происходит. Он, словно змей-искуситель, вытаскивает из меня наружу все то, что я хочу спрятать; все то, что, по мнению моей мамы, аморально и недостойно приличной девушки. Стоп. Какая я приличная девушка?! Я уже давно перешла ту черту и стала... мне тяжело подобрать себе определение, и я опять решаю оставить эти мысли на потом.
Что со мной не так?! Почему моя жизнь все больше катится под откос?! Я всегда мечтала заниматься любовью с достойным человеком, а в итоге сплю с женатым мужчиной...
Он вбивается в меня сильными ритмичными ударами, выбивает из моей головы все: память, сомнения и терзания. Я снова живу! У меня ничего не болит! Я возродилась, как птица феникс! Я попала в другое измерение и уже в предвкушении долгожданной разрядки...
Когда все происходит, я еще по инерции обнимаю Марка и тяжело дышу, но с каждым вдохом, с каждым стуком сердца, отдающим в висках осознание случившегося, вдалбливается в меня новыми болезненными ударами… Что я наделала?! Как низко я пала!
Отстраняюсь, отталкиваю его и, не оборачиваясь на слова, которые даже не разбираю, спешу в ванную, и закрываю дверь на замок. Включаю душ, но не лезу под воду, а без сил опускаюсь по стене на пол и взрываюсь в истерике. Вчера я ощущала ужасную боль, но не было слез, а сегодня меня прорвало, словно плотину. Ни с одним мужчиной я не чувствовала себя так хорошо и так плохо одновременно. Марк затаскивает мою пластилиновую душу в мрак порока, погружает меня туда вместе с собой. Он мой дьявол, хоть и носит Brioni, а не Prada...
После того, как я выплакала все слезы, я наконец заставляю себя подняться и вхожу в душ. Я тру-тру свое тело: до красной кожи, до боли, почти до дыр и все равно чувствую себя отвратительно грязной, даже выйдя из него. Я противна самой себе.
Высушив волосы и обмотав вокруг тела полотенце, я открываю дверь и иду на кухню за раскиданными вещами. Надо было забрать их с собой, тогда я могла бы незаметно уйти, но моя голова забита мусором, как помойный мешок, и плохо соображает.
Едва вхожу в кухню, сразу натыкаюсь на его взгляд. Мужчина смотрит осторожно, изучающе, а я теряюсь от бросающихся мне в глаза вещей. Эти низко сидящие спортивные штаны никогда не оставляли меня равнодушной. Злюсь на себя за подобные мысли, за свою проявленную слабость, злюсь на него за то, что он так со мной поступил, а потом улавливаю слова, произнесенные засохшим после долгого молчания голосом.
– У нас все наладится!
Оборачиваюсь и закипаю.
– Что наладится?! Моя жизнь – ужас. Все это! – я обвожу глазами помещение, стол, который сейчас мы использовали не по назначению, и, не мигая, смотрю на него. – Ты…
Собираюсь с духом, чтобы сказать ему, что знаю о его жене, открываю рот, но меня прерывает мобильный, который он берет в руки, отвечая на звонок.
Марк отворачивается, я подбираю оставшиеся разбросанные вещи и ухожу. В гостевой торопливо одеваюсь и, не прощаясь с хозяином, убегаю из его комнаты, из его квартиры, из его жизни, давая себе зарок, что так и будет.
34 глава. Заявление.
Это не девчонка – это татаро-монгольское нашествие: влетела в мою жизнь, выпотрошила мою душу, а теперь говорит, что не хочет быть вместе. Как я должен ее понимать?! Особенно, когда вчера я видел ее глаза. Она смотрела так, как не смотрят на человека, который безразличен, она отзывалась на малейшее прикосновение и хотела меня не меньше, чем я ее… Вот зачем потом сбежала и выключила телефон?! Я сойду с ней с ума! А еще и Маша решила приехать именно сейчас…
Мои мысли прерывает аккуратный стук.
– Войдите, – громко бросаю я и вижу просунувшуюся в пространство между дверной коробкой и стеной голову Клео, с опаской смотрящую на меня.
