было за этот месяц?
— Миллион.
Я нервно смеюсь.
— А как там твое хобби отбивать чужих парней? Саша о нем знает?
— Это уже давно в прошлом. Мы с Сашей храним друг другу верность.
— Он тебе — не сомневаюсь. А вот ты ему… — Глеб склоняется чуть на бок и окидывает меня придирчивым взглядом снизу вверх. — Не думаю, что ты долго будешь хранить ему верность. — Делает заключение с умным видом.
— Эй, ты какого мнения обо мне! — Я снова завожусь с пол-оборота.
— Такого, какого ты есть на самом деле, Пироженка.
— Я вообще-то никогда никому не изменяла! Ни одному своему парню!
— Потому что ты их бросала тут же, как только они тебе надоедали.
Я подаюсь чуть вперед и прожигаю его гневным взглядом.
— А что же ты тогда со мной встречаться хотел, если, по-твоему, я способна на измену или на то, чтобы бросить парня сразу, как он мне надоест?
Мерзавец тоже подается вперед, и сейчас наши лица разделяют сантиметров десять-пятнадцать.
— А со мной бы ты так не поступила.
Я хмыкаю.
— Откуда такая уверенность?
— Со мной ты получаешь все необходимые тебе эмоции. Вот даже сейчас. Признайся, Пироженка, что тебе не хватало этого.
По крови разливается целая палитра из самых разных чувств: злость, гнев, радость, наслаждение, ненависть… Но самое главное из них — адреналин. И да, мне не хватало этого… Весь этот проклятый месяц мне не хватало вот этого сумасшедшего седцебиения, которое у меня бывает только с гребанным Мерзавцем. Никогда ни с кем не было таких острых ощущений, как с ним.
— Вы уже определились с заказом?
Голос официантки, будто вытаскивает меня с морского дна на поверхность. Я перевожу взгляд на девушку с дежурной улыбкой и медленно прихожу в себя. Так, надо отсюда сваливать.
— Извините, мы передумали, — я встаю со стула и направляюсь к выходу.
Мерзавец подскакивает следом за мной и догоняет где-то у выхода.
— Я еще не закончил с тобой, Пироженка, — хватает меня за руку и тащит к туалету.
Я вырываюсь, что есть сил, но Глеб, как скала. Туалет тут общий женский и мужской, но, как назло, в нем никого нет. Глеб заталкивает меня в кабинку и поворачивает замок в массивной деревянной двери, прижимая меня к ней всем своим корпусом.
— Что ты там говорила насчет верности своему дебильному Саше? — Опаляет мое лицо дыханием. — Что ты ему никогда не изменяла и не изменишь?
— Именно!
— Сейчас мы это быстро исправим.
Его ладони крепко хватают меня за талию, а губы накрывают мои. Глеб целует меня, вжав своим телом в дверь. Я пытаюсь вырваться, что есть сил, бью его кулаками по спине, но Мерзавцу хоть бы хны. Он размыкает мой рот и просовывает язык, затем одна его ладонь скользит вверх по талии, проходится по груди, обтянутой тонкой кофтой с декольте, и останавливается на шее, держа меня за затылок.
Мерзавец слегка отстраняется от моих губ и замирает в таком положении: придавив меня всем своим телом к двери. Мне хватает этого мгновения, чтобы обрушить на него новую тираду:
— Ты целовал меня против моей воли! Это изнасилование! Ты гребанный мерзавец, ненавижу тебя! Я пожалуюсь на тебя Саше, он тебя найдет и…
Я не успеваю договорить, потому что Глеб снова меня целует, а я снова пытаюсь вырваться. Злость, обида, чувство собственной никчемности разливаются по всему телу. А еще по сердцу больно бьет осознание того, что весь этот проклятый месяц ни звонка от него не было, ни сообщения… Я так погружаюсь в эти чувства, что даже не сразу замечаю, что Глеб перестал меня целовать и просто сейчас тяжело дышит мне в шею, все так же продолжая прижимать к двери.
Его дыхание опаляет тонкую кожу, и я прикрываю глаза, чувствуя, как в них предательски щиплет.
Прошел месяц, а он даже не пытался найти меня…
— Почему ты мне не звонил? — Вопрос вырывается хриплым, севшим голосом. — Настолько весело было с первокурсницами, что тут же обо мне забыл?
Слеза все-таки скатывается по щеке, и я даже рада, что Глеб продолжает дышать мне в шею.
— Не было никаких первокурсниц, — тихо говорит. — Никого нет кроме тебя.
— Почему не звонил тогда?
— А ты ждала?
— Да… — Говорю совсем тихо и крепко зажмуриваюсь.
Глеб шумно выдыхает мне в шею, а потом медленно поднимает на меня лицо. Все-таки видит слезу и аккуратно вытирает ее пальцем. Затем очень нежно проводит по щеке ладонью. Я прикрываю от удовольствия глаза и уже через мгновение чувствую прикоснвоение его губ к своим. Теперь очень нежно и аккуратно. Я делаю глубокий вдох и отвечаю на его поцелуй. Обвиваю руками шею и подаюсь чуть вперед к нему навстречу. Глеб обнимает меня обеими руками и прижимает к себе.
Наш поцелуй набирает обороты, мы переплетаем языки, скользим руками по телам друг друга. И я совсем теряю голову, когда просовываю руку под джемпер Глеба и веду ладонью вверх по его сильному прессу.
Саша? Я не думаю сейчас о Саше. Ни о чем и ни о ком вообще не думаю кроме этого момента, кроме этого поцелуя.
Я издаю приглушенный стон, когда Глеб отрывается от моих губ и целует шею и ключицы. Я плавлюсь словно воск, когда его рука проскальзывает мне под кофту и накрывает мою грудь. Черт, я просто теряю голову…
Аккуртно беру Глеба за подбородок и снова веду его лицо к своему. Мгновение мы смотрим друг другу ровно в глаза, а затем снова целуемся. И когда его ладонь проскальзывает уже и под мой лифчик, я совсем не возражаю. Наоборот, дрожащими от желания и предвкушения руками я тянусь к ремню на его джинсах и расстегиваю его.
Думаю, мы могли бы дойти до конца, потому что без сомнений оба этого хотели.
Но неожиданно на всю кабинку раздается рингтон его телефона, возвращая нас к
