— Мы предупреждаем сотрудников о подобном, но парень молод. Ему всего двадцать два года. Я нашёл его на одном сайте, пока изучал одну структуру. Он продавал свои услуги, и я решил проверить его. Я дал ему наводку, и через тридцать минут он прислал мне мои же документы. Он умён, хотя у него нет образования. Сейчас он учится. Я взял его под свою опеку. Он из детского дома, жил постоянно в приёмных семьях и так зарабатывал, потому что он перенёс и насилие, и отказ от него, и сложную жизнь. Он верил в любовь, а сестра Кавана довольно красива и умеет убедить человека, что он для неё единственный. Он думал, что эти чувства настоящие. Он ждал их и был лишён их, поэтому так легко и поверил ей. Он сам признался во всём.
— И ты его не наказал, — заключаю я.
— Я сделал ему выговор, но самое сильно наказание — вина. Я видел её в его глазах. Он пытался помочь найти её, пытался защищать данные. Он старался исправить ошибку, а если человек это делает, то он заслуживает прощения и ещё одного шанса.
— Ты слишком добр, Слэйн, — кривлюсь я. — Он предал тебя из-за шлюхи.
— Он влюбился в первый раз. Он никогда не был любимчиком у женщин, поэтому и поверил в чувства. За что мне его винить? За то, что он хотел быть любимым? Это жестоко, — качает головой он.
— Ладно, — закатываю глаза и допиваю свой чай. — А если и нам сделать парные татуировки? Рискнёшь?
Я бросаю на Слэйна игривый взгляд, собирая посуду со стола.
— Рискну. А ты хочешь сделать татуировку?
— Может быть. Смайлик. Да, смайлик, — хихикаю я, направляясь к раковине.
— Если ты уверена, то я согласен.
— Ты шутишь?
— Ни капли. Смайлик довольно оригинально. И где ты хочешь, чтобы он был у меня? — Слэйн подходит ко мне и, расставляя руки по бокам от моего тела, облокачивается о раковину.
— Хм, вот здесь, — показываю на его грудь. — Улыбка в твоём сердце. Никто её не увидит, кроме тебя. И это будет напоминать тебе обо мне.
— Хорошо. А где будет у тебя?
— Вот здесь, — я указываю на свою грудь.
— Почему не у сердца?
— Потому что, когда мы будем прижиматься обнажённой грудью друг к другу, то смайлики будут целоваться, как и мы, — улыбаюсь я.
Слэйн выгибает бровь, а потом смеётся. Он чмокает меня в губы очень быстро и отклоняется.
— Я согласен. Когда поедем? Можем прямо сейчас.
— Правда?
— Да. У меня нет особых дел.
— Но твой псих-помощник говорил, что у него крайне важное дело.
— Для него да, для меня нет. Итак, неужели, ты даёшь заднюю, Энрика? — Прищуривается Слэйн.
— Никогда. Я готова прямо сейчас сделать татуировку, — вскидываю подбородок. Слэйн улыбается и окидывает меня взглядом.
— Я бы и рад тебя выпустить в таком виде, но предпочту тебя в одежде на улице на глазах других людей. Это только для меня, — он опускает ладонь на мою ягодицу и сжимает её.
— Тогда мне нужно всего пять минут, чтобы одеться.
— Пять минут? Уверена?
— Абсолютно.
— Что же, время пошло, Энрика, — он отходит от меня, указывая взглядом на лестницу.
— И я сделаю это быстрее, чем ты, — хохоча, срываюсь на бег. Я несусь к лестнице, бросив вызов Слэйну, и он несётся за мной. Он щипает меня за ягодицу, пролетая мимо меня, а я визжу. Он первый открывает дверь и оказывается в спальне, а я за ним.
Слэйн уже стоит без штанов и натягивает трусы, а я копаюсь в пакетах, чтобы найти нижнее бельё. К чёрту. Хватаю леггинсы и надеваю их на голое тело.
— Трусики?
— Не нужны, — отмахиваюсь я, наспех хватая его носки, а затем ботинки. Слэйн надевает свитер.
— Я готова! — Кричу я, довольно улыбаясь.
Он оглядывает меня и цокает.
— Ты серьёзно, Энрика? В моей рубашке, в моих носках, в чёртовой тряпочке, которая больше похожа на колготки, без нижнего белья?
— Не трачу впустую время. Я немного опущу рубашку и всё, место для татуировки открыто, но закрыты другие участки тела. К слову, ты купил эту тряпочку. Она мне нравится. Она прикольная. Ты проиграл. Ты проиграл, — я прыгаю на месте, хлопая в ладоши себе, а потом показываю ему язык.
Слэйн качает головой, обуваясь. Он пытается скрыть улыбку, но у него это плохо получается.
— Видишь, мне даже и пяти минут не надо. Я привыкла одеваться так, чтобы быть готовой уйти, — говорю я. Слэйн резко поднимает голову.
— Ты никогда не захочешь где-нибудь осесть, Энрика?
— Не знаю. Пока я здесь и этот город дедушка очень любил, но мне придётся вернуться в Америку. Там меня никто не ждёт, но бегать от прошлого не стоит. Дедушка оставил мне дом. Он старый и его вряд ли можно будет продать, но, наверное, мне стоило попытаться приехать сюда и пожить здесь. Он говорил, что ирландцы добрые и они всегда мне помогут. Хорошо, что он не знает, как ошибался, — хмыкаю я.
— Ты давно планировала уехать из Ирландии?
— Нет. Сейчас подумала об этом, ведь я здесь только и делаю, что копаюсь в мусорных баках. В Америке тоже есть мусорные баки. Некоторые города — это и есть свалки мусора, а мусор — люди. Поэтому, наверное, лучше копаться в мусоре там, где тебе не надо жить на улице, чем пытаться в новой стране найти своё место. По всему видимому, мне нет здесь места, — пожимаю плечами и выхожу вслед за Слэйном из гардеробной.
— Неужели, ты не воплотишь свою мечту в реальность, Энрика? Не получишь образование? Не поможешь людям, которые пережили то, что ты?
— Хм, понятия не имею. Хорошее образование стоит денег или нужно иметь грант, а его выдают только за идеальный табель. Им я похвастаться не могу, потому что работала, чтобы были деньги на что-нибудь ещё, кроме лекарств для дедушки. Так что, может быть, мечта должна остаться мечтой. Вероятно, не всем мечтам есть место в реальности. Мне уже повезло, что я встретила тебя. Ты мой подарок, Слэйн. А многого для счастья и не надо. Еда, матрас и работа. Вот и всё, — набрасываю на плечи пальто и застёгиваю его.
— Ну как, не стыдно со мной выйти в люди? — Улыбаясь, раскидываю руки. Я выгляжу как посмешище рядом с ним.
— Мне никогда не будет стыдно рядом с тобой, Энрика. Мне стыдно за то, что я не могу дать тебе большего, — мрачно произносит он.
— А ты должен? — Усмехаюсь я.
— Да.
— С чего ты взял? Нет, конечно, Слэйн. И ты так даёшь мне больше, чем кто-либо другой. Я счастлива с тобой и пусть это так и будет. Ты мои крылья, которые оберегают меня от внешнего мира. Наверное, благодаря тебе я взяла ту самую жизненно важную передышку, чтобы многое обдумать и выбрать другой путь. Может быть, и ты изменишь свой. Вот и всё, Слэйн. Мы два разных человека и дороги у нас тоже разные. Мы временные любовники и у нас временные отношения.
— Моя бабушка говорит, что всё временное зачастую становится постоянным.
— Но не в нашем случае, — смеюсь я, сбегая по лестнице впереди него. — Ты снова отстаёшь, Слэйн. Давай, наши смайлики нас ждут.
Он не улыбается. Наоборот, он сильно напряжён из-за обычного разговора. И меня, конечно же, это заботит. Я стараюсь сделать всё, чтобы он снова расслабился. Но мы на улице. Здесь много людей. Они все смотрят на нас или мне это так кажется. Я уверена, что если бы кто-то присмотрелся, то ужаснулся тому, с кем рядом идёт Слэйн к роскошной машине. Может быть, меня приняли бы за попрошайку или его уборщицу. Да, но точно никто бы не поверил в то, что этот мужчина выбрал меня, чтобы улыбаться и жить.
Мы приезжаем в незнакомый для меня тату-салон и входим туда. Видимо, там Слэйна хорошо знают, потому что нас встречает очень яркая девушка со множеством татуировок и в коротком свитере, оголяющем её пупок. Она явно флиртует с ним, что мне абсолютно не нравится. Слэйн не берёт меня за руку. Да, мы на людях. Это запрещено. И это подавляет меня, потому что девушка с отвращением бросает на меня взгляд, а потом улыбается ему.
Моё настроение падает, когда нас проводят в отдельный кабинет и нас встречает с улыбкой мужчина. Он сильно картавит, пока я объясняю ему, что хочу. Он делает эскиз и показывает нам со Слэйном. Это просто смайлик, который многие используют в своих телефонах при отправлении сообщений. Но для меня это первый раз и навсегда. Улыбка, из-за которой я вляпалась в дерьмо под названием влюблённость.
