в рот, звуки заглушаются в поцелуе – яростном, снова властном.
– Шшш, – шиплю, когда его проворные пальцы отодвигают ткань трусиков и касаются нежных складочек.
Проходятся по ним и останавливаются на кнопке клитора, слегка массируют, надавливают, трут. И когда это делает мужчина, то ощущения в разы приятнее, интенсивнее. Закатываю глаза, держусь за его широкие плечи, словно за свой единственный маяк. А затем касания пропадают. В протесте открываю глаза и вижу, как он поспешно снимает с себя одежду, оставаясь в одних черных боксерах. Чувствую, как по оголенной коже гуляет легкий ветерок с окна. В шоке смотрю на свое тело. Я совершенно обнажена, только трусики на мне. Совершенно не помню, когда он успел меня раздеть. Его черные глаза смотрят на меня с желанием, диким животным вожделением самца, готового покрывать свою самку часами напролет.
– Приподнимись, – хриплый баритон, его руки тянут мои трусики вниз.
Проходит будто целая вечность. Затем он берет мою ножку и целует икры, продвигается выше, останавливаясь на внутренней стороне бедра. Затем приподнимается надо мной на вытянутых руках, опирается о локти и наблюдает за выражением моего лица.
– Хочешь нежности? – спрашивает, а сам еле сдерживается, чтобы не наброситься на меня голодным зверем.
– Хм, – выдыхаю сквозь зубы, прикусываю нижнюю губу и ерзаю.
Внизу живота все горит, лоно истекает соками. Чувствую, как капля течет по коже.
– Ясно, – скалится, словно животное, стискивает челюсть и одной рукой приспускает боксеры.
Опускаю глаза вниз между нашими телами и вижу высвобожденный член – гладкий, ровный, толстый и …. О боже, это точно не поместится во мне.
– Он слишком большой, – в панике пытаюсь отодвинуться, но меня жестко фиксируют.
– Он уже был в тебе, куколка, – хрипит, не давая мне сдвинуться с места. – Идеально подошел, как родной.
Сглатываю, но меня это не успокаивает, хотя уровень паники чуть падает на градус. Шамиль приподнимается, я же не отвожу свой взгляд, вперившись вниз, видя, как головка его члена упирается мне ко входу.
– Вот так, – руки Галаева приподнимают мои ноги, слегка согнув их в коленях и разводя широко в стороны.
Ощущаю себя уязвимой, теперь я полностью открыта перед ним и беззащитна. Глаза в панике бегают от члена, что так и не отодвинулся никуда от моего влагалища, к его лицу, которое искажено гримасой бешеной похоти.
– Наконец-то, – рычит он, уже не обращая на меня внимания, но говорит мне: – не своди ноги.
Он убирает свои руки, я же послушно не двигаю ногами, вот только развожу их еще шире в стороны, так и не разогнув колени. Как же пошло… Его губа дергается, оголяя резцы зубов. Он ложится на меня, одной рукой держит свой член, направляя его в мое лоно. Секунда промедления, а затем он врывается в меня единым толчком, заполняя до предела.
– Ах, – вырывается из меня.
Дергаюсь с непривычки, а затем стону, ощущая, как этот гигант распирает мое нутро. Его член раскрывает мои створки, словно снова лишает девственности. Шамиль замирает, слышно только тяжелое дыхание. А затем начинает двигаться… Безумно медленно, распаляя мое желание еще хлеще, если это возможно. Туда-обратно… туда-обратно… И я не выдерживаю накала. Хочется сильнее, резче, быстрее, жарче… Упираюсь пятками ему в задницу и подгоняю, впиваюсь ногтями в торс.
– Ну же, – еле ворочаю языком, все сосредоточено в совершенно другом месте.
– Сучка ненасытная, – грубит он, лишь заводя меня еще больше.
Но просьбу мою выполняет. Начинает двигаться яростнее, слышны только шлепки его яиц о мою промежность, его мужское довольное рычание агонизирующего самца и мои нежные стоны. Не останавливается ни на секунду, продолжает бить членом, как отбойным молотком, вырывая из меня нечленораздельные хрипы. И когда я уже на пределе своих сил, снизу поднимается волна, затапливая меня с головой. И мир взрывается на тысячи осколков. Ощущаю, как лоно орошается его спермой, и расслабленно откидываюсь на простыни.
– Ммм, – блаженная улыбка появляется на моем лице.
Никогда мне не было настолько приятно. Он без сил падает на меня, прижимая весом, но я лишь обнимаю его за плечи.
На утро я подрываюсь ни свет ни заря. Рука Шамиля лежит на моем животе, придавливая своим весом к постели.
– Тяжелый, – шепчу, пытаясь убрать его ручищу, но удается это мне лишь с третьего раза.
Вздыхаю и ползком выбираюсь с кровати. Мужчина переворачивается на спину и снова по-богатырски храпит. Я же замираю, жду несколько секунд, прислушиваясь к его дыханию. Фух, не проснулся.
– Куда? – раздается вдруг его бас, когда я уже близка к цели и стою у двери, схватившись за круглую ручку.
– К себе, – холодно произношу и открываю дверь.
Быстро ретируюсь, пока он не опомнился и не схватил меня, повалив на кровать. Щеки покрываются румянцем, пока я иду в детскую, по совместительству мою обитель.
– Хм, – хмыкаю, представляя его рожу.
А что он хотел? Что доставит мне удовольствие, и я тут же брошусь в его объятия, забыв все то зло, что причинило мне его окружение? В груди щемит, настолько сильно мне хочется прижаться к нему и больше не знать невзгод, но умом я понимаю, что нужно быть сильной и ставить себя сейчас, пока он мягкий, как пластилин. Иначе вся жизнь наша будет состоять сплошь из угроз и его рычания.
– Госпожа Эльвира, – подрывается со своего насиженного места Фаина.
Вид у нее усталый и заспанный, от чего мне становится ее жаль. Хороша же из меня мать, что полностью сбрасывает детей на помощницу.
– Поспи, Фаина, я сама с детьми побуду, – решаю сегодня весь день посвятить своим близняшкам.
– Ох, я не могу, – мягко возражает она и встает, поправляет свое помятое платье.
Под глазами у нее синяки, лицо серое.
– Почему? – слегка хмурюсь, не понимая причины.
Не убьет же ее никто. В конце концов, она не рабыня, а нанятый работник.
– Нужно приготовить завтрак, обед еще, – говорит она, вызывая у меня еще больше вопросов.
– Для этого есть повара, – отмахиваюсь, не принимая такой аргумент.
– Так господин Шамиль всех уволил, – удивляет вдруг меня этим фактом, – и охрану, и всех работников. Сармат, новый начальник охраны, – а вот при этом имени она чуть краснеет, но на фоне бледной кожи это видно очень заметно, – попросил меня, пока никого не наняли, заняться готовкой.
Брови мои приподнимаются непроизвольно вверх. Вот это перемены.
– И матери своей хозяин запретил появляться здесь, а после того, как конверт нашел в вашей комнате, – наклоняется и шепотом говорит девушка, – в общем, вот так.
Она смущается, видимо, от
