слов перешёл к делу и покорил меня. Покорил не только фруктами и заботой, но и своей искренностью. А вот его бывшие бабы… Как он мог жить с такими суками?
Прасковья вылезла вслед за мной и спросила в спину:
— Полина, ты же меня не бросишь?
— Папа тебя не бросит, — сказала я решительно. — Прости, я должна разобраться с некоторыми нахлебницами.
— Полин, может, не надо?
Я обернулась на неё и улыбнулась. Моя ж ты лапушка… Папа тебя не бросит, это я обещать могу, а вот я… Да и зачем я тебе, Пашечка?
— Надо, — ответила сама себе и решительно пошла к танцплощадке.
Пока шла, чувствовала себя дурой. Такой… ох какой дурочкой. Девочкой для красивой картинки в красивом доме красивого миллионера. Нет, Андрей меня любит. Но не настолько, чтобы понять, что его бывшие жёны суки.
А терпеть я больше не намерена. Эти их милые личики, которые они делают перед Андреем… Это выводит. Прасковье я верю больше, чем любой из них. Всё.
На танцплощадке уже не было Филимона, зато привезли на тележке настоящий свадебный торт. Как в американских фильмах, как Машка хотела! Я сама его заказывала — сладкий, с жирным кремом, с мерингами, с фигурками новобрачных на верхушке! Он был прекрасен — розово-белый с прелестными розочками по периметрам каждого уровня!
Я выцепила взглядом Марту с Козочкой, которые стояли, держа бокалы с шампанским. Посмотрела на Машку, которая как раз кормила мужа кусочком торта. Маруся моя… Ты такая хорошая, но мне придётся сделать то, что я собралась сделать.
— Муся, ты поела торта? — спросила я подругу, взойдя на помост.
— Ага, — сказала она, слизав с губ крем.
— Прости, зайка, я должна испортить тебе свадьбу.
Выдрав из рук ведущего микрофон, я осмотрела гостей с улыбкой. Как всё мило, как всё няшно. Но некоторые из присутствующих только притворяются хорошими.
Маша сказала мне:
— Мать, ты чего? Ты не можешь ничего испортить!
— Мне придётся.
— Ну давай, — с искренним интересом сказала Машка.
Я испробовала микрофон:
— Раз, раз.
Кто-то из гостей сказал:
— Два!
— Окей, — усмехнулась я. — Дорогие гости, я рада, что вы все тут с нами, рада, что вам нравится быть здесь. Но я хочу сделать заявление.
Все посмотрели на меня. Я улыбнулась. Подумала. Сказала:
— Машенька, ты моя лучшая подруга. Ты человечек, который всегда, вообще всегда позитивирует! Ты без позитива — не ты. Я никогда тебя не видела грустной или подавленной. Наоборот — когда нам, девчонкам, было грустно, ты всегда приходила и веселила нас!
Машка умильно сложила лапки на груди. Моя ты зая, солнышко сладкое, я тебя обожаю и знаю, что ты меня не предашь. Когда узнаешь, что случилось…
— Я всегда знала, что хочу такую свадьбу и такого мужа, как мой Андрей, — взгляд на мужа, стоявшего с Филимоном в сторонке. — Но чего я точно не хотела, это жить в гареме, где старшие жёны строят козни младшей!
Привлекла внимание всех и отдала микрофон ведущему. А вот и пресса. Насрать. Тронули не меня — Пашку. Пусть теперь Андрей отдувается. Он слишком долго жил с головой, упрятанной в песке.
я оглянулась на Машку:
— Вкусный был торт?
— Обалденный, — слегка растерянно ответила она.
— Прости, Машунь, — сказала я и зачерпнула ладонью горсть крема со взбитыми сливками. В два шага сошла с помоста и влепила тортом в лицо испуганной Козочки. Сказала в её глаза, которые она попыталась протереть:
— Сука, хочешь моего мужа? Так скажи ему об этом прямо, не козли по углам!
Марта хмыкнула рядом, пока Козочка отплёвывалась. Я вернулась к торту и зачерпнула ещё немного — крем, сливки, мягкая основа. А они неплохо делают, надо присмотреться к этой фирме…
Спустилась и встала напротив Марты:
— А ты… Ты самая настоящая гадина. И от Андрея ты не получишь больше ни рубля, я позабочусь об этом. У тебя дочка беременна, но никому об этом не сказала, так вот пойди и поговори с ней вместо того, чтобы Пашке гадости обо мне шептать. Ты…
Марта смотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых читался страх разоблачения, и я сплюнула:
— Ты даже торта в морду недостойна!
И бросила заготовленный крем на помост рядом. Марта выдохнула, оглянувшись:
— Нет, вы слышали?
— Слышали все, слышали! Твой эротический роман продастся с большим успехом после такого скандала!
Марта даже посинела, так ей перехватило дыхание. А я… Я не собиралась больше говорить ничего. Вернувшись на помост к молодым, заглянула Машке в глаза. В них прочла ясное: «Да, подруга!» и обратилась к Коле:
— Пожалуйста, ты можешь увезти меня сейчас, прямо сейчас?
Он посмотрел на жену. Машка кивнула. Я ухватила Колю за руку и потащила прочь.
Нахуй. Всё нахуй. Все нахуй. Включая Андрея.
В машине Коля попытался меня образумить:
— Полина Владимировна, может быть, это не лучший выход из ситуации?
Я, сидевшая на переднем сиденье, пристёгнутая ремнём, обняла плечи руками:
— Просто Полина, пожалуйста! И нет, не лучший выход.
Коля помолчал, выруливая на трассу, потом сказал напряжённо:
— Андрей Александрович вас любит.
— Честно? — я грустно рассмеялась. — Нет, так слабо не любят. А если любит сильно, то поймёт.
Эпилог. Но ненадолго…
10 августа, СПБ
Андрей звонил мне каждый день. Утром и вечером. Но я не брала его звонки. Более того, очень хотелось вернуть ему яблокофон вместе с симкой.
Останавливала меня только Прасковья. Она слала мне коротенькие смски и звала домой. Я отвечала, что пока не могу. Девочка ворчала, обижалась, но потом всё равно присылала сердечки в сообщениях.
А я не знала, чего жду.
Наверное, какого-нибудь официального заявления. Правда, от кого и каким способом… Ну, или мне просто
