стала торопить его. Тем более, я понимала, что он старался изо всех. Перелёт частным самолётом и обещание Сурового позаботиться о лечении сестры дорогого стоили. Причём, в первую очередь не в плане денежных затрат, но в плане усилий, прилагаемых Суровым. Он делал всё для того, чтобы я чувствовала себя рядом с ним комфортно и счастливо.
Сначала мы заселились в отель. Суровый шёл рядом со мной и рассказывал мне о тех странах, где уже успел побывать, пообещав, что потом мы обязательно побываем там вместе. Я жадно вслушивалась в низкий, приятный голос Сурового, как вдруг он резко оборвал свой рассказ и остановился, как вкопанный, хищно повернув в голову в сторону.
– Что случилось?
Суровый не отвечал. Я проследила за его взглядом и обнаружила, что он смотрел на женщину, примерно того же возраста, что он сам.
На женщине было надето очень элегантное платье и шляпа с широкими полями. В момент, когда я посмотрела на неё, она отчитывала служащего отеля. Потом, словно почувствовав, что за ней наблюдают, женщина отвернулась, надела большие солнечные очки и торопливо отослала парня в униформе отеля, нырнув в салон такси.
– Суровый, что происходит? Кто эта женщина? Ты знаешь её? – спросила я.
– Нет. Не знаю. Показалось просто…
Суровый внезапно крепко обнял меня, зарывшись носом в мои волосы, и повёл к стойке регистратора отеля.
– Постой здесь, – попросил он и отошёл.
Я увидела, что он быстрым шагом добрался до парня, который разговаривал с незнакомкой и спросил у него о чём-то, протянув свёрнутую трубочкой купюру. Разговор не продлился долго. Суровый вернулся ко мне и как ни в чём не бывало, на хорошем английском, обратился к администратору.
– Ты молчаливая. Переживаешь за сестру? – спросил Суровый, когда мы вошли в номер и остались наедине.
– За сестру. И за тебя – тоже. Кто была та женщина?
Суровый усмехнулся, но лицо при этом его стало очень закрытым, словно он выставил щиты и не хотел меня пускать глубоко в душу.
– Обознался. Ты права, я подумал, что увидел старую знакомую. Но спросив у служащего имя, понял, что ошибся. Не бери в голову, Настюшка. У нас здесь свои дела, – заверил меня Суровый.
Мне хотелось ему верить, и я поверила. Мы немного передохнули с дороги. Потом Суровый заказал нам такси и после непродолжительной поездки по курортному городу, пообедали в ресторане. Я хотела увидеть Дашу, поговорить с ней, но я не смела торопить мужчину. Я решила довериться Сармату. Ведь он не подводил меня ещё ни разу.
– Поехали в больницу.
Слова Сурового застали меня врасплох. Я так ждала их, переживала и прокручивала в голове самые разные сценарии, но когда те самые слова оказались произнесёнными, я вдруг растерялась и почувствовала, как пол под ногами предательски зашатался и поплыл в сторону. Хорошо, что я сидела и могла удержаться пальцами за спинку стула.
– Если тебе слишком сложно, можешь не идти. Я отправлю своего доверенного человека, он сделает всё в лучшем виде: организует перевозку, оформит документы и отследит весь процесс, начиная отсюда и заканчивая зданием клиники в Москве, – предложил мужчина.
Я ещё не сказала ни слова и сама до конца не поняла своих чувств, но Суровый настолько хорошо узнал меня, что с лёгкостью «прочитал» мои эмоции. Я с благодарностью сжала его пальцы.
– Я пойду, Сармат. Просто волнуюсь и не знаю, чего ожидать от встречи с сестрой.
– Я пойду с тобой. Признаюсь честно, я не желаю ни видеть, ни слышать твою сестру. Но я знаю, что ты не будешь счастлива, если бросишь её на произвол судьбы. Я здесь только ради тебя, Настя.
– Я так сильно люблю тебя, – призналась и смахнула слезинки.
– Тогда поехали. Что бы ни случилось, помни: я рядом. Всегда.
Он произнёс самые главные слова «я рядом». Всегда. Это так важно – чувствовать крепкое плечо, на которое можно опереться, ощущать родственную душу человека и, заглядывая в глаза любимого, понимать, что вместе можно преодолеть любые сложности.
* * *
Я отправилась с Суровым в больницу. Мой английский был неплох, поэтому я без трудностей нашла общий язык с женщиной, работающей в отделении регистратуры. Суровый был рядом, но не вмешивался. Он словно понял, как важно мне сделать самой хоть что-то: а именно разыскать сестру в большой больнице. Я ожидала увидеть Дашу в плохом состоянии. Но реальность превзошла все мои ожидания.
Больница была переполнена, палат на всех не хватило. К тому же сестра была иностранной гражданкой, о которой некому было заботиться. Я увидела Дашу, лежащей в коридоре на узкой кровати, и заметив, каким серым, похудевшим и безучастным было её лицо, простила сестре все козни, злобу и зависть. Сама судьба наказала Дашу, а я не хотела злорадствовать по этому поводу и никогда не смогла бы. Я не из тех людей, что радуются чужой беде. Я больше сокрушаюсь над своими неудачами, но никогда не пирую на горестях других людей.
– Даша… – позвала её негромко.
Думала, что она меня не услышит через гул голосов в коридоре. Но сестра медленно повернула голову в мою сторону и беззвучно зарыдала. Она потянула простынь повыше тонкими, похудевшими пальцами. Даша прикрыла тканью лицо, продолжая рыдать. На моих глазах тоже выступили слёзы. Встреча оказалась непростой и эмоциональной для нас обеих.
– Ну всё, хватит! – обнял меня Суровый. – Сейчас её переведут в палату. Там и поговорите. К тому же мне кажется, ей сейчас необходим уход медсестры.
Меня и Сурового сопровождал один из его помощников. После слов Сармата он мгновенно развернулся с таким видом, будто только и ждал отмашки к действию. Суровый обнял меня и признался еле слышно:
– Я обо всём договорился заранее. Но хотел, чтобы Даша увидела тебя именно так. Можешь корить меня за жестокость, но я желал преподать ей небольшой урок.
Я не нашлась, что ответить Сармату. Он был мужчиной, которого много раз била сама жизнь, он решал проблемы по-своему. К тому же я любила его таким, каким он был, поэтому просто поцеловала его и не стала ни обижаться, ни упрекать мужчину.
