захочется ударить по кровати.
Андрей так хотел этого!
Этот дом, эта спальня, все было понятно и знакомо для них двоих, хотя на простынях уже давно не было ее запаха.
Его горячее тело обжигало, как будто внутри был атомный реактор, Таня чувствовала огненные прикосновения на своей коже. Андрей прижал ее к кровати всем своим телом, руки блуждали, цеплялись, гладили, он впился губами в ее рот, язык жаждал, проникал все глубже, как будто заново знакомился с ней. Она тонула в его объятиях, после сумасшедшего адреналина сегодняшнего дня, побега, спасения, хотелось почувствовать, что они все еще живы, схватиться на это самое яркое подтверждение жизни — любить друг друга в этот момент, здесь и сейчас.
Как будто больше на свете ничего не существует, только их тела в объятиях на этой кровати.
Руки сжимали ее грудь, поцелуи спускались ниже, от шеи к животу, по дороге лаская грудь, посасывая соски, Таня плыла от этих ласк, тело дрожало от удовольствия, когда он не остановился на животе, а поцелуи спустились ниже.
Андрей раздвинул ее ноги шире, покрывая поцелуями внутреннюю сторону бедра, проводя языком по коже, чем ближе к ее вульве, тем больше Таня выгибала свою спину и дрожала в предвкушении, но ее любовник никуда не торопился. Он покрывал кожу поцелуями вокруг, но не дотрагивался до самого горячего места.
Таня же не выдержала и взяв его руку в свою, положила прямо на влажную вульву, желающую ласк, прикосновений. И стала управлять движениями его руки, раздвигать губы, проводить руками вверх и вниз, прижимать крепче клитор.
— Войди в меня! — прошептала Таня.
Он свел ее ноги вместе и сложил на бок, тогда как саму ее оставил лежать на спине, навис над ней, впиваясь в губы и одновременно, проникая в нее.
Таня громко вздохнула, но он накрыл ее поцелуем, который становился рваным, страстным, нетерпеливым, он прикусывал ее губу, сжимал в кулаке грудь и входил в нее глубже и глубже.
Она сильно дрожала, когда его член замирал в ней, входя глубоко, держал Таню на подбородок и смотрел в глаза, на ее реакцию, на ее желание сейчас быть с ним, принадлежать ему хотя бы эти сладкие минуты.
Затем он сел на край кровати, а Таню разместил сверху, обхватывая ее длинные ноги вокруг себя, она же обняла его двумя руками за спину, прижавшись грудью. Андрей управлял их движениями, держа ее за бедра, задавая темп, тоня в ее объятиях и стонах.
— Тише, тише, — шептала ему на ухо, стала медленнее опускаться на его члене, держась за плечи, сладкая волна накатывала на Таню, искра возгоралась внутри.
Андрей резко прижал ее бедра к своим и мертвой хваткой оставил без движения, когда все внутри нее стало вздрагивать и сокращаться. Она впилась рукой в спину Андрея, а потом задышала прерывисто.
Он взял ее за подбородок и поцеловал, он требовал еще, нетерпеливый язык проникал глубже, он хотел продолжения сладкой муки, горячие от страсти и пота руки скользи по телу, сжимая ее соски.
Андрей встал, держа ее на руках, посадил на подоконник и резко придвинув бедра ближе к себе, стал проникать резкими движениями, он рычал, порывисто целовал, держа за волосы на затылке. Таня громко стонала от глубоких проникновений его члена, удовольствие и его крепкие объятия кружили голову, ее тело опять задрожала в приближение оргазма.
— Я сейчас, — произнес он ей на ухо, и они впились в друг друга, как двери в окончании битвы.
И громкие стоны обоих оглушили дом.
.
— Я думаю, у него кто-то есть в органах, он знал, что ты получаешь паспорт. Он на свои связи намекнул, если открыто не сказал, — Андрей замолчал, проведя рукой по своей разбитой брови.
— Как же я тогда улечу?
— Если только брать билет прямо перед вылетом. Может это смешно и выглядит, как в американском детективе, но надо бы отель не на твое имя. В большом незнакомом городе он тебя не найдет.
— Ты уже ничего не имеешь против этого?
— Я думаю, что нужно время, чтобы что-то придумать, а тебе надо быть в безопасности. Не так много времени пройдет, когда он поймет кто я и где у меня есть недвижимость, ведь дом оформлен на меня.
— Блин, да что ему от меня надо?!
— Он просто считает тебя своей! — сказал Андрей и одним глотком осушил бокал.
Они еще долго сидели у огня этим вечером. Никаких больше прикосновений и объятий, каждый сидел отдельно в своих мыслях, глотая коньяк, пытаясь исцелиться каждый от своей болезни.
Таня сидела на ковре, смотрела на огонь и не могла поверить, что это ее жизнь. Это все походило на фильм, отвратительный дешевый фильм, в котором она не хотела участвовать, но по нелепости втянулась.
.
Раннее утро. Аэропорт.
Он долго держит ее в объятиях.
— Все, Андрей, поезжай. Дальше я сама! Все будет нормально. Ну все, отпускай меня! Я тебе напишу, хорошо?
Таня стоит и смотрит, как он садится в свою машину и уезжает.
Она не спала всю ночь, продумывая, что ей делать. Заходя в аэропорт, она невольно оборачивается по сторонам.
— Господи, но это уже смешно!
Таня знает табло вылетов уже наизусть. Есть всего три варианта улететь сегодня, из их города не так много международных рейсов, еще меньше — без визы. Она ближе прижимает рюкзак, треть суммы за кольцо она взяла наличными на случай, если с банковской картой что-нибудь произойдет.
Удача сегодня на ее стороне, в руках посадочный талон, ровно десять минут на кофе и пора бежать.
— Заканчивается посадка на рейс 2462 до Стамбула. Всех пассажиров просим пройти на борт!
Солнце заливало все вокруг, от него невозможно было спрятаться. На улице выше двадцати градусов, ну настоящее лето! Туристы вокруг ходили уже в майках и шортах, хотя ветер с Босфора все-таки добавлял неприятностей в виде порывов ледяного ветра. Таня сидела в кафе, поедая большую тарелку салата. Первый нормальные прием пищи за сегодня.
Она не любила есть в самолетах, поэтому добравшись до центра города, сразу рванула в кафе. А еще она осознала, как сильно она похудела и надо следить за питанием. Поэтому в прикуску к салату она умяла уже две лепешки хлеба.
Вокруг обычная жизнь города, Стамбул не изменился ни на грамм: толпы людей, грязь, рынки, туристы, кошки на каждом шагу. И это очень ее успокаивало, что есть что-то неизменное, вечное. Таня обожала Стамбул.
В таком
