размер обуви… Все пропорционально.
Я сглатываю. Блядь, о чем это она?
— Очень приятно, — говорю. — Я Тимур.
— Всем здравствуйте, — раздается незнакомый мужской голос с выраженным заграничным акцентом.
В гостиной появился последний, как я надеюсь, участник сегодняшнего ужина, и это отец Маши. Мистер Гас Леджер.
— Папа! — восклицает Маша, бросаясь к нему.
Оторвав дочь от пола, он несколько раз целует ее в волосы, не переставая при этом улыбаться. Я с облегчением выдыхаю. Сразу видно: добряк.
— Соскучился, — выговаривает он на ломанном русском. — Сколько лет - сколько зим.
Его взгляд словно луч лазерной указки утыкается мне в лоб, становясь тяжелым и холодным. Яйца в трусах вновь ощущаются перепелиными. Нет, ни хера он не добряк, а такой же отморозок как и его старший отпрыск.
— Здравствуйте, мистер Гас, — стараясь звучать уверенно, я протягиваю ему руку. — С приездом. Я Тимур.
Отец Маши осматривает меня с ног до головы, но отвечать на приветствие не торопится. Я ощущаю себя полным идиотом. Стою как дурак с вытянутой рукой.
— Имей в виду, что Карлсон — мой протеже и деловой партнер, — подает голос Дед.
— Ну еще бы. У тебя здесь целая бригада работает по вербовке моих детей работает, — сухо парирует он.
— Кто же виноват, что у вас в Бургерной одни пидоры остались. Один ты там за всех оддуваешься, демографию поднимая. Дочь моя шестым не беременная случайно?
— Если забеременеет, я обязательно сообщу. Пока Саша у нас главный ньюсмейкер. — Отец Маши с нежностью смотрит на старшую дочь. — Присесть не хочешь?
— Я есть хочу, — обиженно бубнит она. — Поздоровайся с Тимуром, пап,и давайте сядем.
Поджав губы, отец Маши наконец отвечает на рукопожатие. Я бы соврал, сказав, что это было не больно.
— Маше всего двадцать, — цедит он, глядя мне в глаза.
— Через два месяца будет двадцать один, — отвечаю я.
— Тебе уже двадцать восемь.
— Столько же было вам, когда вы стали встречаться с мамой Маши.
В его глазах мелькает любопытство.
— Ты подготовился, что ли?
— Не без этого, — подтверждаю я. — Очень хочу в семью.
Бровь отца Маши удивленно ползет вверх, а на губах появляется ироничная ухмылка.
— Ах ты наглый сукин сын.
Из-за мощного выплеска адреналина я никак не могу остановиться ему отвечать.
— Это вы еще мою бабушку не видели.
Из-за стола доносится смех. С набитым ртом хохочет Саша.
— Пап, ну классный же он, да?
Отец Маши бросает на меня снисходительный взгляд и выразительно смотрит на Деда.
— Это мы в бане проверим.
— Проверим конечно, — поддакивает тот. — Я ему сказал, чтобы веник еловый взял. Кирилла Саниного мы березовым пиздили.
Пока я сражаюсь с хреновыми предчувствиями, Маша наклоняется ко мне и шепчет: — Я тебя очень люблю. Так рада, что ты наконец с папой познакомился.
Мир после этих слов моментально преображается: свет сияет ярче, аромат пирогов становится насыщеннее и вкуснее, а ее родственники не такими уж воинственными и устрашающими.
Долгое время моей единственной семьей была Римма Марковна, что полностью меня устраивало. Но сейчас, слушая веселые переговоры за столом и ощущая тесную семейную связь между людьми в гостиной, я вдруг понимаю, что хочу быть их частью. И пусть сам я был лишен отцовской заботы и поддержки, но я обязательно хочу дать ее своим будущим детям. Так же как дает ее сейчас отец Маши, бросив дела и пролетев тысячи километров, чтобы лично увидеть ее избранника.
Вдруг становится весело и легко. Не знаю, что за обряд с вениками ждет меня в бане, но я с честью их пройду, если это поможет завоевать расположение Машиных родственников. Поддержкой Деда я уже заручился, а это уже полдела.
Через секунду приходит сообщение с незнакомого не местного номера.
«Если веник еловый принес — быстро выкинь. Пусть березовым бьют. С Максом разговаривай про тачки — он сразу размякнет. На Нику не смотри - снова набычится. С папой веди себя как ведешь: уверенно, с юмором, по-боевому. Он уже поплыл. Усек? За меня можешь не волноваться — ты мне и так нравишься.
P.S. Добро пожаловать в семью».
Я удивленно обвожу взглядом гостиную и, наткнувшись на многозначительный взгляд Саши, с благодарностью киваю. Нахожу ладонь Маши и, погладив, смотрю на ее брата.
— Слышал, что у тебя когда-то была Камаро?
Максим смотрит на меня с недоверием.
— Была когда-то и не одна.
— А как она по расходу? Много жрет?
— А ты ее себе рассматриваешь? — Быковатое выражение исчезает с его лица и голос звучит приветливее. — Если себе, то бери лучше АМГ шестьдесят третий. У меня сейчас такой. Выйдем потом - покажу.
Маша сжимает мою руку, и я понимаю: прорвемся.
Конец
