меня драться.
— Доминик, почему бы тебе не научить меня драться?
Доминик вскидывает бровь.
— Научу, но только после того, как ты родишь детей. Ты через многое прошла, и доктор посоветовал держать тебя подальше от всего стрессового.
Я поднимаю мизинец.
— Обещаешь, что научишь меня?
Нахальная улыбка приподнимает уголок его губ, и он соединяет свой мизинец с моим.
— Обещаю.
Елена и Джейн садятся на край моей кровати.
— Никогда больше не прыгай под пули. Клянусь, я чуть не умерла, когда узнала, что тебя подстрелили, — говорит Елена, в ее голосе смешались гнев и озабоченность.
— Не буду.
Джейн легонько касается моей руки.
— Ты хорошо справилась. Я горжусь тобой.
— Спасибо, — говорю я, мой голос дрожит от эмоций, когда я встречаю их взгляды. — Спасибо, что спасли мою бабушку, что вернули ее мне. Спасибо, что обращаетесь со мной, как с членом семьи.
— Ты и есть семья, — говорит Доминик. — А семья заботится друг о друге.
— Что приводит нас к еще одной вещи. — Елена подмигивает Винсенту.
Девочки покидают кровать, и Наоми везет мою бабушку туда, где стоят все остальные.
Винсент опускается на одно колено рядом с моей кроватью, и в комнату входит Данте с букетом красных роз. Он выглядит так, будто его заставили это сделать, и я не могу удержаться от смеха — ну, почти смеха. Я не могу заставить себя смеяться, когда я так шокирована.
— Что ты делаешь? — Нервно спрашиваю я.
Винсент протягивает мне розы. Когда я беру их, он достает из кармана коробочку с кольцом и открывает ее.
— Я не умею говорить, Иза…
— Все просто, болван. Скажи что-нибудь романтичное, — призывает Джейн.
— Я не верил в любовь, пока не встретил тебя, Изабелла. И я не самый лучший мужчина на свете, но я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что не могу представить себе жизнь без тебя. — Он вынимает кольцо из коробочки. — Ты выйдешь за меня замуж, Изабелла? Я обещаю делать тебя счастливой до конца наших дней.
Я протягиваю руку, слезы текут так, что я понимаю, что никогда их не сдержу.
— Да. Да, я выйду за тебя замуж, Винсент. Я люблю тебя и обещаю всегда быть рядом с тобой.
Все вокруг аплодируют и хлопают, когда Винсент надевает кольцо на мой палец.
В центре кольца — идеально ограненный бриллиант овальной формы, сверкающий, как горный источник. Вокруг центрального камня — бриллианты поменьше, расположенные в виде ореола. Свет в комнате танцует на поверхности драгоценных камней. Это самое красивое кольцо, которое я когда-либо видела.
Винсент поднимается на ноги и, наклонившись ближе, легонько целует меня.
— Ты только что сделала меня самым счастливым человеком на свете, любимая.
Я провожу пальцами по его волосам.
— А я стала самой счастливой женщиной на свете.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня еще раз.
Маркус прочищает горло.
— Вам стоит снять номер в отеле.
Винсент отстраняется, и мы оба возвращаем свое внимание к остальным членам семьи, о которых мы на время забыли, что находятся в комнате вместе с нами.
Их улыбки — как маяки света во тьме. Впервые за много лет я чувствую, что мое место где-то здесь — здесь, с Винсентом и его семьей.
Потому что они теперь и моя семья.
ВИНСЕТ
4 года спустя
Когда я смотрю, как Изабелла расстилает клетчатое одеяло на сочной зеленой траве, ее смех наполняет воздух, словно мелодия. Наши малыши-близнецы, Мариана и Массимо, гоняются друг за другом, их хихиканье перекликается с радостью их матери.
Прошло четыре года с тех пор, как умер Элио. Три года прошло с тех пор, как я стал отцом. Изабелла проводит большую часть своего свободного времени, заботясь о детях и навещая свою бабушку. Я провожу большую часть своего, помогая братьям управлять нашей империей. Когда мы оба свободны, мы занимаемся благотворительностью в больницах по всему Нью-Йорку.
Но каждую неделю по воскресеньям мы проводим время с остальными членами семьи.
Именно такие моменты напоминают мне о красоте жизни, простых удовольствиях, которые дарят тепло солнца, легкий шелест листьев и безусловную любовь семьи.
Когда Изабелла лезет в плетеную корзину, чтобы достать сэндвичи и закуски, я не могу не улыбнуться при виде ее, любви всей моей жизни, матери моих детей. Она сияет как никогда, ее глаза искрятся счастьем и удовольствием.
Ее пепельно-серебристые волосы шелестит послеполуденный ветерок, а глаза улыбаются, когда она с улыбкой наблюдает за нашими детьми.
Я присоединяюсь к ней на одеяле, обхватывая ее за талию, пока мы смотрим, как играют наши малыши.
— Знаешь, я немного расстроен, что Мариана не похожа на тебя, но, по крайней мере, у нее есть твоя улыбка. — С другой стороны, Массимо — та еще штучка. Он закатывает истерики, но очень заботится о своей сестре-близнеце.
Изабелла дуется.
— Я тоже расстроена. Я вынашивала этих детей девять месяцев, а они вышли такими же, как ты. Это несправедливо.
Я целую ее в шею.
— Но мы можем сделать еще одного. Такого же, как ты. Что скажешь?
— Я говорю нет. — Она поворачивается и тыкает меня носом. — Здесь семья. Не капризничай.
— Эй, Винсент. Как насчет того, чтобы помочь с барбекю? — Кричит Маркус издалека. — Я умираю с голоду.
Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.
— Иду! — Я подхожу ближе к Изабелле и целую ее в лоб, прежде чем уйти к остальным парням.
У нас семейный пикник. Здесь собрались мои братья с женами, племянница и племянник.
Мы с парнями заканчиваем готовить на гриле и несем еду туда, где на расстеленных одеялах греются на солнышке дамы.
— Я принесу напитки. — Елена встает и берет ведерко, наполненное бутылками с вином, бокалами и льдом. Она протягивает каждому бокал и наполняет его. — За семью.
Мы все поднимаем тост за семью.
— Раз уж мы не можем пить, а я не хочу газировки, ничего, если мы купим мороженое? — Спрашивает Лукас.
Доминик кивает головой.
— Конечно. Возьми малышей и проследи, чтобы они были в безопасности.
— Ты такой папочка, — говорит Маркус, запихивая в рот кусок мяса. — Ты ведешь себя так, будто у детей нет телохранителей, которые следуют за ними повсюду.
— Мамочка! — Мариана бежит к Изабелле. — Можно мне сладкую вату?
— Только одну, и поделись со своим братом и кузенами, хорошо? — Изабелла гладит Мариану по волосам.
Мариана хихикает и убегает с братом и кузенами.
— Они такие милые, — говорит Джейн, широко улыбаясь.
— Ты не пьешь, — говорит Изабелла, подозрительно сузив глаза.
— Это потому, что мне есть чем поделиться со всеми
