– Что если я не буду учиться в Стэнфорде, – говорю я.
– Но ты будешь там учиться.
– Что если вместо этого я поеду с тобой в турне? – Мой голос становится выше. Мне не нравится, как он звучит, но я не думаю об этом.
– Ты не можешь отказаться от Стэнфорда.
– Я не буду отказываться – я могу взять отсрочку на год. Все так делают.
Тэйт отводит глаза.
– Я не позволю тебе так поступить. Ты слишком упорно трудилась, чтобы туда попасть.
– Это мое решение, – отвечаю я резко. Мы опять к этому возвращаемся? Почему все в моей жизни думают, что им виднее? – Я наконец сама решаю, что мне делать, – добавляю я. – Думала, ты поймешь.
– Я понимаю, но… – Он фокусирует взгляд на какой-то отдаленной точке летного поля.
Мое отчаяние достигает апогея.
– Тэйт, я люблю тебя. Да, эти слова тяготят тебя, и я понимаю почему. Но ты должен знать, что я чувствую. Именно поэтому я думаю, что для меня это верное решение. Для нас обоих. – Я хочу, чтобы он посмотрел на меня, увидел, насколько я серьезна. – Я не могу просто сидеть и ждать, пока ты впишешь меня в свой график. Мне и без того тяжело пришлось последние несколько недель. Я даже учиться не могла. Стэнфорд через год никуда не денется.
– Ти, – говорит Хэнк, стоя по другую сторону машины. – Пора.
Тэйт кивает, а потом смотрит на меня. Его глаза беспокойны, как тогда, дождливой ночью, на балконе отеля в Нью-Йорке. Он открывает рот, и мне кажется, что сейчас он скажет именно то, что мне нужно услышать.
– Мне нужно ехать, у меня саунд-чек через несколько часов, я должен подготовиться.
Я чувствую, как внутри все завязывается узлом.
– Сегодня будет здорово, – продолжает он. – Обещаю. Я внесу тебя в список, пройдешь за кулисы. В восемь часов подойдешь к двойным стальным дверям рядом с южным входом – и тебя пропустят.
– А потом? – спрашиваю я.
– Потом поедем ко мне. Поговорим. Придумаем решение. – Тэйт говорит правильные слова, но взгляд у него по-прежнему пустой. Я ощущаю, как по коже пробегает холодок.
Тэйт целует меня в губы и ныряет на заднее сиденье внедорожника. Они с Хэнком подвозят меня до парковки, где я оставила машину. Мы тормозим рядом с «Вольво», и я выпрыгиваю на асфальт, душа в себе чувство, что между нами все неправильно. Смотрю, как исчезает из виду «Эскалейд», пытаясь заставить себя радоваться тому, что пойду сегодня на концерт. Мой бойфренд – рок-звезда – проведет меня за кулисы, и я увижу его грандиозное возвращение на сцену. Что может быть лучше? Ничего, говорю я себе. А потом я прислушаюсь к своему сердцу.
Я знаю, что бабушка не захочет меня отпускать – она же не настолько оторвана от реальности, чтобы не слышать о грандиозном шоу Тэйта, о котором говорят на каждом новостном канале, пишут в социальных сетях. Поэтому мне нужно пошевеливаться. Дверь спальни закрывается за мной с щелчком, и я на цыпочках прохожу по коридору до самой гостиной. Миа на диване, что-то набирает на телефоне. Лео сидит рядом с ней, играя с плюшевым слоником, который гремит всякий раз, когда его встряхивают.
– Я слышала, Тэйт вернулся в город, – говорит Мия, заметив, как я пробираюсь через кухню. СМИ, должно быть, уже раструбили новость о его возвращении, и Мия прочла об этом на одном из ее любимых сайтов.
Моя ладонь ложится на прохладную ручку входной двери. Я сжимаю ее – мое спасение.
– Да, вернулся, – подтверждаю я. Но не упоминаю о том, что недавно с ним виделась, что была в аэропорту, когда его самолет приземлился в Лос-Анджелесе.
– Ты собираешься с ним встретиться, да? – спрашивает Мия, словно догадалась о моем намерении, едва взглянув на меня. Мои черные джинсы в обтяжку, белая блузка и черные туфли на каблуках говорят сами за себя.
– Я должна, Мия, – с мольбой произношу я. – Пожалуйста, не говори ничего бабушке.
Ее губы сжимаются в тонкую полоску – сестра явно не одобряет мое поведение. Мия, как и Карлос, считает, что я напрасно принимаю Тэйта назад, ведь он столько раз причинял мне боль. Но она еще и моя сестра, и думаю, она видит, как я влюблена, ей слишком хорошо известно это чувство. Наконец Мия кивает и шепотом говорит:
– Ладно. Но тебе лучше поспешить, пока…
Она не успевает закончить мысль, потому что бабушка появляется в дверях – должно быть, услышала наш разговор из своей спальни.
– Куда ты? – спрашивает бабушка, внезапно возникая прямо позади меня.
Я быстро оборачиваюсь, встречаю ее пристальный взгляд и говорю:
– Отсюда.
А потом нараспашку открываю дверь и бросаюсь в темноту.
Я слышу, как бабушка что-то кричит мне вслед, но перехожу на бег, выскакиваю на улицу и несусь к своей машине. Я знаю, она не собирается гнаться за мной, но все равно втыкаю ключ в зажигание и, сорвавшись с места, мчусь по улице, адреналин все еще пульсирует в моих венах.
В сумке на пассажирском сиденье звонит телефон, и, выудив его, я смотрю на экран. Это бабушка. Нажимаю «отбой».
За такое она, вероятно, посадит меня под домашний арест до самого выпускного, но все это не имеет значения. После окончания школы я все равно уеду. Я проглатываю грусть, которая подступает к горлу при мысли о том, как испортились наши отношения. Протянув руку, включаю радио, надеясь, что звук заглушит чувство раскаяния.
Передо мной – размытое пятно красных огней и сдающих задним ходом машин. Я съезжаю со 101-го шоссе, надеясь пробраться к «Стэйплс-центру» задворками, но в итоге все равно продвигаюсь слишком медленно. Я должна была выехать раньше, должна была это предусмотреть. Просто сегодня я не в себе.
Когда я наконец приезжаю и нахожу единственное свободное место в самом дальнем углу парковки, шоу уже началось. На каблуках я бегу к входу, проклиная себя за опоздание. Приближаясь к стадиону, слышу громкий гул музыки, воздух вибрирует.
Я не иду к главному входу, где светится вывеска «Стэйплс-центра», отчего все вокруг отливает красно-синим. Вместо этого бегу к задней части округлого комплекса. Я нервничаю; у меня такое ощущение, словно что-то важное зависит от того, увижу ли я Тэйта на сцене. Как будто если я пропущу концерт, случится нечто ужасное.
Стальные двойные двери, которые описывал Тэйт, освещены светом единственной лампочки на серой бетонной стене. Красно-белый знак гласит: ВЫХОД. Похоже, здесь все довольно неофициально.
Я дважды стучу в дверь.
Ничего.
Стучу снова. По-прежнему ничего. Какая-то машина наворачивает круги по парковке, вероятно, в поисках свободного места, светом фар полоснув по дверям.
Я приникаю к двери, прижимаюсь ухом к холодному металлу. По другую сторону – ни звука. Возможно, это не та дверь, не тот выход.
Но потом вдруг раздается грохот, и дверь распахивается. Я успеваю отскочить на полшага назад, иначе бы она ударила меня по лицу. За ней стоит представительного вида мужчина с бородкой.
