Его родители должны были вернуться только на следующий день. Они с Томми сейчас были похожи на настоящих мужа и жену — она суетилась вокруг него, накрывая на стол, мыла посуду, а потом уселась рядом с ним перед телевизором. Они посмотрели «Ваше любимое шоу» и хит-парад, сидя рядышком, как новобрачные.
Мэрибет не стала противиться, когда Томми усадил ее на колени и нежно поцеловал.
— У меня такое ощущение, что ты моя жена, — сказал он, чувствуя, как ребенок толкается у нее в животе.
Сейчас они были на удивление близки, и оба одновременно подумали о том, что ни разу не занимались любовью. Но они еще много чего никогда не делали.
Сидя у него на коленях, Мэрибет почувствовала его нарастающее возбуждение и еще раз поцеловала его. Томми, в конце концов, было только шестнадцать, и он со всей нерастраченной пылкостью первой любви просто сгорал от желания.
— Неужели тебя возбуждают девушки, которые весят восемьдесят килограммов? — поддразнила она Томми, вставая и потирая ноющую поясницу.
Сегодня они много времени провели на ногах, и Мэрибет чувствовала себя усталой. До родов осталось совсем немного, и живот заметно опустился. Со слов доктора Маклина она узнала, что у нее должен родиться довольно крупный ребенок, и это могло создать дополнительные сложности, потому что Мэрибет была высокая, но узкобедрая и худая. Одна мысль о предстоящих родах приводила ее в ужас.
Этим вечером она призналась ему, что очень боится рожать, и Томми искренне пожалел ее. Ему оставалось только надеяться на то, что это будет не так страшно.
— Может быть, ты этого даже не почувствуешь, — сказал он, протягивая ей тарелку с мороженым.
— Я очень на это надеюсь, — откликнулась она, пытаясь справиться со своим страхом. — А что мы будем делать завтра?
— Давай купим елку и украсим ее до приезда папы с мамой. Это будет наш сюрприз, — предложил Томми.
Мэрибет очень понравилась эта идея, как нравилось ощущать себя частью этой семьи.
Они никак не могли расстаться. И когда она вечером отправилась в комнату Энни, Томми долго сидел у нее на постели, а потом улегся рядом с ней на узкую кровать Энни.
— Мы можем лечь в комнате родителей, — сказал он. — Там большая кровать, и они ничего не узнают.
Но Мэрибет не слишком понравилась эта идея, ей не хотелось обманывать их доверие.
— Узнают, не сомневайся, — убежденно сказала она. — Родители всегда все знают.
— Моя мама тоже так думает, — усмехнулся Томми. — Да ладно тебе, Мэрибет. Когда у нас еще будет такая возможность? Они уезжают из дома раз в пять лет.
— Я не думаю, что твоей маме понравится, что мы спали в ее постели, — твердо ответила Мэрибет.
— Хорошо, тогда пошли в мою комнату.
Моя кровать все равно шире, чем эта, И с этими словами Томми уже в который раз скатился на пол, заставив Мэрибет расхохотаться. Они еще ни разу не спали вместе, и им обоим очень хотелось этого. Им было так уютно вдвоем.
— Ну хорошо.
Они отправились в его комнату и скользнули под одеяло, она — в ночной рубашке, он — в пижаме. Крепко обнявшись, они хихикали и болтали, как двое шаловливых детей, а потом Томми страстно поцеловал ее.
Они оба пришли в возбуждение, но теперь, когда до рождения ребенка оставалось всего две недели, они не могли себе позволить пойти дальше поцелуев. Томми целовал ее грудь, заставляя ее стонать от удовольствия; Мэрибет ласкала его, и Томми испытывал настоящую боль от невозможности разрядить свое возбуждение.
Мэрибет все время напоминала себе о том, что они не должны этого делать, несмотря на то, что им очень хотелось. Ей было с ним хорошо, и она поняла, что хотела бы провести с ним всю жизнь. Она лежала рядом с Томми, и только ее живот мешал им сблизиться. Неужели в один прекрасный день это препятствие исчезнет и они будут вместе, спрашивала себя Мэрибет.
— Я хочу быть с тобой, — прошептал Томми, обняв ее.
Сон начал одолевать их. Они слишком долго пребывали в состоянии возбуждения и сейчас решили, что пора успокоиться и прекратить эти любовные игры. У Мэрибет чуть было схватки не начались от подобных упражнений.
— Знаешь, я хочу быть с тобой до конца моей жизни, — сонно произнес Томми, — и в один прекрасный день ты будешь носить в себе моего ребенка, Мэрибет… я так этого хочу…
— И я очень хочу, — искренне ответила Мэрибет, но ей хотелось помимо этого и многого другого. Она брала пример с Лиз Уиттейкер, которая смогла совместить замужество, материнство и профессиональную деятельность.
— Я готов ждать. Ведь мой папа ждал маму.
Правда, не слишком долго, — сказал Томми, чувствуя себя уютно в ее объятиях. — Например, год или два.
Он улыбнулся и нежно поцеловал ее.
— Мы можем пожениться и вместе поступить в колледж.
— И на что мы будем жить?" — поинтересовалась Мэрибет, уже хлебнувшая самостоятельности.
— Мы можем жить здесь. Мы поступим в колледж в Гриннелле и будем жить с моими родителями.
Но Мэрибет эта перспектива совсем не устраивала, хотя она по-настоящему привязалась к родителям Томми.
— Когда мы поженимся, если только поженимся, — сказала она твердо, — мы будем достаточно взрослыми и сможем сами содержать себя и наших детей, сколько бы нам ни пришлось ждать этого момента.
— Например, до шестидесяти лет, — зевая, ответил Томми и снова потянулся к ней с поцелуем. — Я просто хочу, чтобы ты поняла одну вещь: в один прекрасный день я возьму вас в жены, Мэрибет Робертсон. Привыкайте к этой мысли, потому что все к этому идет.
Она не возражала. С улыбкой на устах Мэрибет лежала в его объятиях и постепенно погружалась в сон, думая об Энни, о Томми и собственном ребенке.
На следующий день они встали рано и отправились покупать елку. Кроме большой, Томми купил и маленькую елочку и положил их в фургон.
Вернувшись домой, он достал елочные игрушки, и остаток дня ушел на украшение елки.
Не раз слезы подступали к глазам Томми — ведь большинство игрушек мама сделала вместе с Энни.
— Может быть, мы не будем их вешать? — задумчиво спросила Мэрибет.
Это действительно был нелегкий вопрос.
Повесят они их или нет, мама все равно расстроится.
В конце концов они решили все же не убирать эти игрушки, потому что это означало бы, что они хотят забыть об Энни. Она должна все время чувствовать, что незримо находится здесь, с ними, потому что все они помнят о ней. Лучше было признаться себе в этом, чем пытаться убедить себя в том, что этих самодельных игрушек вообще не существует.
Томми и Мэрибет закончили украшать елку только к трем часам.
На ленч Мэрибет приготовила сандвичи с тунцом. Томми убрал игрушки, оставив только маленькую коробочку с елочными украшениями, а затем посмотрел на Мэрибет странным взглядом.
