– Включайте! – приказал Валерий.
Диктофон мягко щелкнул, и Валерий услышал Лерин голос: «То есть ты меня нанимаешь, чтобы я переспала с твоим мужем?» И тут же Викин: «Да почему же обязательно переспала?!»
Опять щелчок – и голоса исчезли. Валерий протянул женщине деньги, она немедленно принялась их пересчитывать. И тут он увидел Вику. Она шла прямо к нему, рядом с ней – незнакомый мужчина. Хотя, возможно, мужчина просто шел рядом, потому что Вика что-то сказала ему мимоходом, не поворачивая головы, и он остался у киоска с газетами, далеко от того места, где стоял Валерий, глядя Вике вслед, – впрочем, так делали все знакомые и незнакомые мужчины при виде его жены.
– Какая неожиданная встреча! – пропела Вика, с иронией оглядывая странную парочку. – Закрыто? Вот досада! Но если вам срочно нужен презерватив. – Вика демонстративно раскрыла сумочку.
Женщина передала Валерию диктофон, оглядела Вику с ног до головы, презрительно фыркнула и удалилась нарочито вихляющей походкой. Вика проводила ее глазами и полюбопытствовала:
– Ты что тут делаешь? Улетаешь? Надолго?
– Я здесь по делам, – уклонился Валерий. – А ты?
– Встречаю подругу. Но самолет задерживается. Послушай, раз уж мы с тобой встретились, может быть, ты уделишь мне полчаса? Давай посидим в баре.
Как выяснилось, они оба были за рулем, поэтому Валерий заказал кофе, сок себе и воду без газа для Вики. Пока ждали заказ – народу было на удивление много, – Вика попросила закурить. Сказала, что свои забыла в машине, и это Валерия удивило. Конечно, он знал, что Вика, как и он, курит «Данхилл», только легкий, но его сигареты никогда не брала. Да и вообще, курила его бывшая жена больше для красоты и для поддержания компании, а так – берегла цвет лица. Но сейчас, понял Валерий, она почему-то нервничает.
– Валера, я хотела бы поговорить о Теме. Ты сам напишешь ему о том, что произошло… о разводе? Или это должна сделать я?
– Не знаю… – растерялся от неожиданного вопроса Валерий. – Наверное, давай напишем вместе. Ну, то есть ты напишешь, а потом я. Или наоборот. А может быть, и вообще не стоит пока писать – приедет, и видно будет. Давай подумаем. Ему и так там плохо. Ты знаешь, что он мне сказал два дня назад, когда звонил?
И Валерий, опять начиная волноваться, стал пересказывать Вике, как едва не плакал в трубку их сын, рассказывая, что ему очень хорошо в этом элитном колледже, и какие у него друзья, и теннис, и бассейн, и пони. И как он хочет домой, отчаянно, ежеминутно хочет домой, к папе и маме. «Папочка, забери меня на каникулы! У нас многих забирают! Ну хотя бы на Новый год!» Он наверняка придумал хитрый план, как убедить папу и маму не отсылать его обратно, ему бы только оказаться дома, и он пообещает им пятерки по всем предметам, и займется шахматами, а английский он уже знает очень хорошо: «Правда, папочка, ты сам убедишься.»
Он думал, что Вика тоже расстроится, но она молчала, и Валерию показалось, что она вообще его не слышала, думая о чем-то своем, так бывало почти всегда, когда он пытался поговорить с ней о сыне. Раньше в такие минуты она представлялась ему спящей в хрустальном гробу царевной – и он не может пробиться сквозь этот невидимый ледяной панцирь, не может докричаться, хоть плачь.
– Я все поняла, не волнуйся. Давай с этим позже определимся, не сейчас. – Вика взглянула на свои часики и решила: – Знаешь, я, пожалуй, не буду ее встречать. Бог знает, на сколько рейс отложили. Не ночевать же в аэропорту. Спасибо за кофе.
Вика поднялась и ушла, так и не взглянув Валерию в глаза. Он проводил ее глазами, достал диктофон и дважды прослушал запись от начала до конца. Вот все и встало на свои места. Теперь понятно, почему после всего этого Лера наотрез отказалась с ним встречаться. Она испугалась, потому что история зашла слишком далеко. Но появился новый вопрос: кто передал ему эту запись, да еще таким странным способом? Какой интерес преследует этот человек? Это может быть выгодно только Вике, но она могла просто оставить диктофон дома на столе. Странно.
Валерий извлек карту из диктофона и положил ее в права. Выходя из бара, незаметно выбросил диктофон в урну, стоявшую у выхода, – он не любил чужих вещей. На улице мела метель, было холодно и промозгло, как бывает только в конце октября. Невольно ускоряя шаг, он добрался до своей машины и с удовольствием юркнул в ее теплое кожаное нутро, не снимая перчаток и шарфа. И тут же насторожился, шестым чувством поняв: в машине что-то не так. Да, неуловимый чужой запах, который он учуял, как хищник, охраняющий свою территорию. Он не ошибся: машина стояла на ручном тормозе. Он сам редко ставил машину на ручник, по старой привычке жалел растягивать тросик, оставлял на первой передаче. В машине кто-то был.
Он достал фонарик, выбрался наружу, заглянул под днище – все в порядке, как говорится, мин нет. Следов взлома тоже. Из салона ничего не пропало. Зря он не поставил машину на охраняемую стоянку. Надо все же спросить охранников – будка со шлагбаумом рядом, машина приметная, может, они что-то видели. Странно, что у него не сработала сигнализация. Неужели кто-то отсканировал сигнал, когда он бросил машину и запер ее на бегу? Но зачем?!
Охранники ничего не знали, они только что сменились. А те, из предыдущей смены, уже уехали домой. Валерий взял номера их телефонов и решил позвонить завтра. Строго говоря, стоило бы позвонить в милицию, но очень не хотелось выглядеть идиотом – здрасьте, в мой «порше-кайен» залезли, но ничего не взяли, только на ручник поставили. Без толку, а времени уйдет прорва. Ему надо заняться этой записью, с которой, он чувствовал, что-то не так. Впрочем, завтра же он все выяснит.
Но ничего выяснить он не успел. На ближайшем посту ГИБДД инспектор в бронежилете приказал Валерию прижаться к обочине. От неожиданности – его машину редко тормозили, к тому же на сей раз он даже скорости не превысил – Валерий проскочил мимо, и ему пришлось объезжать остановившуюся на ночлег фуру. Он прижался к обочине и, не выходя из машины, стал смотреть в зеркало заднего вида. Инспектор шел не один, как обычно, – за ним второй, тоже в бронежилете и с автоматом, и еще какие-то люди. Это было странно. И лица у людей, спешивших к его машине, были напряженными. Валерий решил не дразнить гусей, достал права и извлек оттуда двадцатидолларовую купюру – мало ли, вдруг у них сегодня операция «Чистые руки», попадет и правым и виноватым. На колени ему выпала карта, только что приобретенная им вместе с диктофоном за пять тысяч баксов. И за секунду до того, как в открытое окно заглянул инспектор, Валерий, пачкая пальцы, сунул карту в пепельницу, доверху полную пепла и окурков (спасибо шоферу, наводившему чистоту и порядок по утрам!), туда же отправил окурок «Данхилла», оказавшийся как нельзя более кстати, и щелчком вернул пепельницу на место.
