— Я не могу этого объяснить, — сказала она Ваду, сидя в креслах библиотеки после интенсивного, блаженно оргазмического секса ранним утром. — Это похоже на то... как мои инстинкты кричат на меня. Должно произойти что-то плохое, и я не знаю, что именно.
Вад подбросил дров в камин, сидя на корточках, его привлекательное лицо было освещено светом огня. Погода определенно становилась лучше в дневное время, но раннее утро все еще было слишком холодным.
— Есть ли что-то конкретное, что вызывает это? — спросил он, усаживаясь в плюшевое красно-коричневое кресло рядом с ней и застегивая рубашку, у которой не хватало пуговицы где-то на полу библиотеки.
Корвина сделала паузу, обдумывая его вопрос, пытаясь вспомнить, когда у нее возникло такое чувство. Ее сердце упало.
— Оно усиливается после того, как мы вместе. Я... Я думаю, это может иметь какое-то отношение к тебе или, возможно, к твоей семье?
Он положил руку на ее беспокойное колено, успокаивая.
— Это может быть полностью гормональным. Я говорю это не для того, чтобы быть мудаком, но твои гормоны скачут, когда ты со мной. Ты испытываешь интенсивность. Это может стать причиной.
Иногда в его словах было слишком много смысла.
Корвина вздохнула.
— Тогда мы вернулись к началу, когда у меня ни о чем не было ни малейшего представления.
Он сжал ее колено.
— Аякс приходил вчера. Сказал, что опознали десять жертв. Четверо остаются неизвестными.
— Но ведь их было пятнадцать, верно?
Корвина помнила по пустым могилам.
— Да, — он встал. — Их могли спрятать в другом месте. Учитывая эти леса, мы можем никогда не узнать.
— Ты уходишь?
Корвина запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, видя его высокое, широкое тело, покрытое черным, его волосы, зачесанные назад, с седой прядью, сверкающей в свете огня, подчеркивающей его красивые скулы и эти обжигающие, потрясающие серебристые глаза, которые ни на йоту не потеряли своей интенсивности. Боже, он был таким же великолепным, каким она обнаружила его в ту первую ночь несколько месяцев назад.
— Сегодня я защищаю свою диссертацию, — он наклонился, накрывая ее губы своими, крепко целуя, прежде чем прижаться поцелуем к ее пирсингу. Его глаза сияли. — Будь хорошей.
Она улыбнулась.
— Когда я нет?
Его губы скривились, прежде чем он взял две книги со стола, на котором трахал ее, и вышел.
Корвина выдохнула, возвращаясь к изучению критической теории, узел в ее животе все не распутывался.
Именно в этот момент Корвина впервые в своей жизни открыла дневник, сняла колпачок с ручки и позволила мыслям течь своим чередом.
Ветер в стенах
Вторит тайнам и грехам ,
Шепчет мне ,
Призывая прислушаться ,
И я стараюсь
Неудача
Не слыш у приближающейся смерти
Это приближается
Она посмотрела на то, что, черт возьми, она написала в своем потоке сознания, закрыла глаза и оторвала страницу, бросив ее в огонь. Он пожирал его, чернила таяли в пламени, поглощенные пеплом, который останется в конце.
Поглаживая рукой свой дневник, она тихо начала писать историю девушки, которая умерла в замке, бродя по стенам в поисках возлюбленного, который так и не пришел.
Джейд обнаружила ее несколько часов спустя, сидящей в кресле и яростно строчащей в своем дневнике, будто открылись шлюзы.
Джейд уронила сумку на пол, посмотрела на пустой стол Миссис Суки и упала в кресло, в котором несколько часов назад сидел Вад.
— Я больше не могу учиться, — пожаловалась она усталым голосом. — Если мне придется прочитать еще одну дату для Истории, я совершу что-то радикальное.
Корвина почувствовала, как ее губы дернулись, но промолчала, дописав последнюю строчку на странице, прежде чем закрыть дневник и положить его в сумку. Трепет в ее венах от этой истории был чем-то новым.
— Ты взволнована предстоящим Балом? — спросила Джейд, когда она закончила.
В какой-то степени она была взволнована. Она никогда в жизни не видела ничего похожего на Балл, о котором говорили парни. Хорошая еда, музыка, одежда и маски, все это звучало как идеальная ночь. Если, конечно, на этот раз никто не исчезнет.
Она пожала плечами.
— Слегка, да.
Джейд посмотрела на свои ногти, которые она наконец-то вновь покрасила в розовый, впервые после смерти Троя. При одной мысли о нем сердце Корвины пронзила острая боль. Она скучала по его присутствию и его фирменной улыбке каждый божий день, поэтому даже не могла представить, насколько это должно быть тяжело для ее соседки по комнате. Иногда она представляла, что испытала бы, если бы потеряла Вада, как Джейд потеряла Троя, и сам факт, что Джейд могла встать с постели и вернуться к жизни, был для нее чудом.
— Итан спросил меня, пойду ли я с ним, — сказала Джейд, все еще глядя на свои ногти. — Не в романтическом ключе или что-то в этом роде. Мы оба просто любили Троя, и он подумал, что было бы неплохо, если бы мы пошли вместе.
Корвина почувствовала, как ее брови слегка приподнялись, прежде чем она научилась выражать свое лицо. Она была почти уверена, что Итану нравилась Джейд, но, как хороший друг, он никогда не смотрел на нее дважды, пока Трой был с ней.
— Я думаю, это хорошая идея, — согласилась Корвина, надеясь, что это принесет ее друзьям немного радости.
Джейд взяла брошенную ручку и начала рисовать.
— С кем ты идешь?
С серебристоглазым дьяволом из Веренмор. Тайно. Но, конечно, она не могла этого сказать.
— Ни с кем, — пожала она плечами. — Я и сама справлюсь.
— Думаю, Джакс хочет пригласить тебя.
— Надеюсь, что нет. — Корвина прикусила губу.
Вад не был поклонником Джакса, пытающегося залезть под юбку Корвины, как он сказал, и если бы роли поменялись местами, она, вероятно, тоже не была бы.
— На улице великолепная погода, — Джейд встала, схватив Корвину за руку. — Давай. Пойдём немного позагораем. В любом случае, ты проводишь слишком много времени в этом подземелье.
По большей части, потому что ее трахал горячий учитель, но опять же, Джейд не нужно этого знать.
Они поднялись и вышли в сад на заднем дворе, солнце красиво сияло над горой, сердце освежилось после нескольких недель холода. Студенты сидели на траве, греясь на солнце кучками. Джейд повела их в сторону Главного Зала, где проходила мощеная дорожка к Факультетскому Крылу, и села на свободное местечко.
Корвина положила туда свою сумку, заметив куст красных роз рядом с главным окном коридоре. Она подошла и сорвала две, стараясь не задеть шипы, и протянула одну подруге, наслаждаясь улыбкой, которая осветила ее лицо.
— Этот замок так прекрасен в свете дня.
Корвина откинулась на руки, запрокинув голову к голубому небу, усеянному облаками, с улыбкой на лице.
— Что это, черт возьми, такое?
Сразу же заметив тревогу в голосе подруги, Корвина обнаружила, что ее зеленые глаза смотрят на ее плечо, где свитер свисал набок. Вечный засос, вот на что смотрела Джейд. Ваду нравилось ставить на ней эту метку в месте, обычно скрытом просто для того, чтобы они оба знали, метку собственности и нежности, настолько глубокую, что она казалась бездонной.
Все было испорчено? Возможно. Ее это волновало? Не совсем.
Она любила его, трепетала в нем, зная, что полностью принадлежит ему.
Но она не хотела, чтобы кто-то еще видел это.
Играя роль, она потерла засос на плече и пожала плечами.
— Ох, это? На днях я просто врезалась в полку.
Джейд бросила на нее кричащий взгляд: «Да неужели?»
— Подруга, я узнаю засос, когда вижу его, и это, Кор, босс засосов. Если бы засосы могли быть спортом, этот парень мог бы претендовать на Олимпийские игры. Ты с кем-то встречаешься?
Корвина прикусила губу, не желая лгать подруге, но и не желая делиться этим.
